Иори Фудзивара - Зонтик для террориста

— Хорошо, — сказал я. — Поручаю тебе общение с Ямадзаки.

Она опять вдавила в пол педаль газа. Я решил не отстегивать ремень безопасности, пока мы не доберемся до дома Ямадзаки.

Как и сказал мальчишка, дом Юкано Ямадзаки находился неподалеку от станции Омори, одно здание вместе с лапшевней. На яркой и оживленной улице только на этом доме была ужасно старая вывеска, которая выделяла его среди всех остальных. Здание выглядело так, будто выпало из общего потока времени. Еще и часа не было, а на двери лапшевни висела табличка «Закрыто».

Токо бросила взгляд на парадный вход и, не мешкая ни секунды, открыла дверь. Закричала громким голосом:

— Есть кто-нибудь?

В глубине лапшевни послышалось шуршание, и из недр кухни вышел старик. Седоватый, лет семидесяти. Добродушным он не выглядел. Не меняя мрачного выражения лица, он пристально посмотрел на нас с Токо.

— Кто такие? — Голос его был под стать лицу. Звучал совсем недружелюбно.

— Дедушка, ты, наверное, папа Юкано-сан? — бодро спросила Токо, полностью игнорируя настрой деда.

— Ты что такая невоспитанная? Я спросил вас, кто вы такие.

— Меня зовут Токо Мацусита.

— Дочкина подружка, что ли?

Она покачала головой:

— Наверное, моя мама была ее подругой.

— Наверное? А кто твоя мать?

— Юко Мацусита. Она погибла тогда же, когда и твоя дочь. Во время взрыва.

На мгновение в глазах старика появилась растерянность.

— Мне очень жаль. И какое у вас ко мне дело?

— Принесли благовония за упокой Юкано-сан.

— А что это за мужик с тобой?

— Мамин приятель.

— Нда-а, — пробормотал старик. — Сюда, — неприветливо бросил он и пошел вглубь лапшевни.

Я следил краем глаза за Токо. Она еле заметно улыбалась. О чем она думает, непонятно. Мы молча последовали за стариком.

На буддийском алтаре в комнате стояла фотография. В черной рамке — умное лицо с правильными чертами. Мы зажгли ароматические палочки, сложили ладони, и затем Токо, посмотрев на фотографию, обратилась к старику:

— Твою дочь, дедушка, тоже очень жаль. У нее все еще было впереди. Она ведь работала начальницей отдела в банке?

Я следил за ней боковым зрением, понемногу выпадая в осадок. Она говорила смело, как взрослый человек, помятый жизнью, познавший и боль, и радость. И одновременно с этим в ее словах чувствовались живые, естественные эмоции.

Старик скривил губы и пробормотал:

— Глупая она. Деловая женщина, или как там оно называется, не знаю, но не потащилась бы незамужняя за границу, ничего и не случилось бы.

— Почему ты думаешь, что виновата заграница?

— Так не вступи она в поэтический кружок в Нью-Йорке, не оказалась бы в этом треклятом парке.

— Ты про что?

— Поэтический кружок, который собирался каждый месяц. Она к ним пошла в тот день, дура.

— А-а, — сказала Токо, — в прессе об этом не писали.

— Пресса твоя — мухи, которые слетаются на людское горе. Я прогнал всех идиотов, которые ко мне приходили.

— Да? И я тоже. Дедушка, может, ты и полиции об этом не говорил?

Старик выдержал паузу и бросил:

— А этих господ я ненавижу еще сильнее. Никогда в жизни им ни слова не скажу.

— И тут мы с тобой похожи. У нас много общего. Дедушка, а почему ты их так не любишь?

— Да всякое было. Может, чайку?

— Ага, — кивнула Токо.

Старик тут же вернулся с чаем: наверное, своим приходом мы оторвали его от чаепития. Принес две хороших чашки с крышками. Токо сделала глоток и сказала:

— Какой вкусный!

Я согласился с ней. Морщины старика стали еще глубже. Легкая улыбка, если хорошо приглядеться. Улыбнулся в первый раз.

— Молодая, а разбираешься. На чае я никогда не экономлю. Позволяю себе роскошь.

— А что плохого немного пороскошествовать? У тебя на самом деле такой вкусный чай.

— Хм, — буркнул старик.

— Дедушка, можно я повторю свой вопрос? Почему ты не любишь представителей власти?

— Моего отца застрелила тайная полиция. Во время прошлой войны. Ну и потом, не доверяю я им.

— Вот оно что. Извини, что заставила тебя вспомнить о прошлом.

— Да ничего. Но вы, наверное, пришли не только соболезнования выражать. Что вам нужно? Не верю я в эти поговорки о несчастье, которое будто бы сближает.

— И я тоже. Вообще-то мы ищем одну вещь, память о маме.

— Какую вещь?

— Моя мама тоже жила в Нью-Йорке. Может быть, она ходила в тот же самый поэтический кружок, что и твоя дочь. Наверняка не знаю. Я слышала, что стихи кружка печатали в сборниках. Но их нигде не найти. Вот мы и пришли к тебе — вдруг у тебя они сохранились.

— Хм, — опять буркнул старик и пристально посмотрел на Токо. — С виду молодая, а такая хваткая.

— Конечно. Не стоит меня недооценивать. В наше время не все девушки отплясывают на дискотеках. И не надо предвзятых мнений.

На этот раз старик тихонько засмеялся. Скрипуче, будто закашлялся, но все-таки он смеялся.

— Ты чем-то похожа на мою дочку. Такая же деловая. Книжки эти у меня остались. Показать?

— Конечно. Я ради них и пришла.

Старик кивнул и поднялся с места. Когда он двинулся на второй этаж, я зашептал Токо на ухо:

— Ну, ты даешь.

— Я таких дедушек очень люблю. Твой типаж.

— Обнадежила. Теперь я за свою старость не беспокоюсь.

Старик вернулся и бросил перед Токо пачку книжек. В каждой несколько десятков страниц, аккуратно сброшюрованы и переплетены. На обложке написано по-английски «Воспоминания о Центральном парке». Выпуски с первого по седьмой. Токо молча взяла в руки одну из книжек и стала читать оглавление. Если Юко писала под псевдонимом, вычислить его можно, только прочитав сами стихи. И то неизвестно, получится ли. Я тоже взял книжку и только открыл ее, как Токо закричала:

— Нашла! Я нашла мамины стихи. Она пользовалась псевдонимом. Дедушка, ты не отдашь мне все эти книжки?

Я был поражен. Но еще сильнее я поразился, когда старик с легкостью ответил ей:

— Бери. У меня этих книг куча. Солить их, что ли?! Возьми.

— Спасибо, — ответила Токо и поднялась с места.

Вставая, я подумал, что она ни в чем не обманула старика. У выхода она обернулась:

— Знаешь, дедушка, а может, у нас получится отомстить тем, кто убил твою дочь. Вот он отомстит.

— По крайней мере попытаюсь, — сказал я. — Обойдусь без помощи властей.

Но старик только тряхнул головой, наверное, мы его утомили.

Мы вернулись в машину, я сел на пассажирское сиденье и открыл оглавление сборника, который смотрела Токо. Список из двадцати имен. Среди них — Ёко Сибаяма. Но распознать псевдоним Юко я был не в состоянии. Разумеется, имени Юко Мацусита я там не обнаружил.

— Ты про этот сборник сказала, что в нем — стихи Юко? И где они? Как ты разгадала ее псевдоним?

— Очень просто. Поехали пока в сторону Сибуи.