Сара Даймонд - Паутина

Я рассказала всю правду — будто преподнесла бесценный подарок, а тот остался незамеченным. До меня не сразу дошло, что правда никому не нужна, а нужны вариации на тему книги «Жажда убивать». И потому героиней статей стала милая, тихая домохозяйка, подрабатывающая в библиотеке, за любезной улыбкой которой скрывалась истинно дьявольская сущность. Перечитывая интервью и сенсационные заголовки, я иногда ловлю себя на мысли, что мне хочется повернуть время вспять и наврать с три короба, вместо того чтобы выкладывать безразличным обывателям подробности и эмоции, которые столько для меня значат. А еще я испытываю угрызения совести за то, что раскрыла тайну Лиз.

Я понимаю, что человека по имени Лиз Грей никогда не было на свете — это всего лишь имя, придуманное в тюремной канцелярии. Но я не могла отделаться от чувства, что Лиз Грей все-таки была. Существовала, как может существовать герой пьесы, когда некоторые особенности характера актера пробиваются сквозь костюм и грим, создавая образ настолько реальный, что он продолжает жить и после того, как опустится занавес.

Я чувствовала, что Лиз была частью Ребекки. Она была той женщиной, какой всегда хотела быть Ребекка.

И у нас с ней было очень много общего.

Мы с Карлом по-прежнему живем на Плаумэн-лейн в Эбботс-Ньютоне. Сразу после моего возвращения из больницы мы нет-нет да и ловили на себе косые взгляды. Но, как я уже сказала, вся история получила подробное освещение в газетах. Каждому стали известны факты и наша роль во всех произошедших событиях, а значит, и наша невиновность.

Как бы там ни было, жизнь не стоит на месте. Прошло уже пятнадцать месяцев. У нас новые соседи — тридцатилетняя супружеская пара. Он работает кем-то на телевидении, она пресс-секретарь в какой-то компании. Всю неделю они живут в Лондоне, а сюда приезжают только на выходные, да и тогда их не видно и не слышно.

Иногда я встречаю в деревне Хелен. Мы не знаем, о чем говорить в тех редких случаях, когда наши пути пересекаются. Единственная тема, которая приходит в голову, касается нашей общей знакомой, а я могу совершенно точно сказать, что эта тема неприятна нам обеим. Между нами никогда не было дружбы, но теперь я разглядела в ней то, что видела Ребекка, — застенчивую, замкнутую женщину, послушную долгу и не одобряющую все и вся. Однако по-настоящему темных сторон в ее характере нет, да никогда и не было.

Иногда нас навещает Петра. Отношения между нами такие же, как были в Рединге. Между мной и Карлом тоже. Мы с ним счастливы и уже начали поговаривать о малыше; как ни странно, я мечтаю о ребенке не меньше, чем Карл.

Мы с Карлом стали более общительными, я подружилась с женами некоторых его коллег, а вот с Джимом и Тиной так и не сблизилась. Когда меня впервые представляют кому-то, разговор неизбежно переходит на Ребекку — иногда тактично, иногда с бесчувственной непосредственностью. Правда никому не интересна, как раньше газетчикам. Я смирилась с этим и не принимаю близко к сердцу.

Я все еще работаю над романом. Книга продвигается успешно, и я рассчитываю закончить ее через несколько месяцев. Мне уже нравится работать в гостевой комнате, которая сейчас выглядит так же, как до разгрома, — включенное радио, Карл у себя на службе, окно выходит в густые заросли, где никогда не прятался мистер Уиллер.

Литературный агент обещает, что благодаря моим интервью, еще не изгладившимся из памяти, роман будет лучше продаваться. Перспектива должна бы радовать, но я не вполне разделяю его уверенность. Надежда на успех романа омрачена тенью того, что послужило основой его создания; это кажется неправильным, даже нечестным… смахивает на разграбление могилы.

Я пыталась как можно дальше увести сюжет от реалий дела Ребекки — куда дальше, чем планировала вначале. И мне это удалось. Сработал механизм самозащиты и помог создать главную героиню, не имеющую практически ничего общего с Ребеккой, которую я знала.

Кое о чем мне просто не хочется вспоминать. Даже сейчас, когда все уже позади.

Впервые я увидела этот сон примерно шесть месяцев назад. И снова — прошлой ночью. Не знаю, что явилось причиной. Возможно, воспоминания всплыли сами по себе, как это подчас бывает.

Я вдруг вновь оказалась на вокзале в Тисфорде. На дальней платформе я увидела Ребекку — десятилетнюю девочку в аккуратной школьной форме, с маленькими золотыми сережками в ушах и изящным вельветовым ободком на длинных светлых волосах. Рядом с ней стояла Эленор Корбетт, безмолвная, бесстрастная. Казалось, эти двое — единственные люди в мире. Все вокруг них — вокзал, улицы и тротуары вдалеке, — все было абсолютно пустынным. Закат душного летнего вечера окрасил горизонт в розовый цвет.

Я кинулась к ним, словно что-то меня подтолкнуло. Звук моих шагов был резким и гулким.

— Вы куда?!

— Мы должны уехать. — Лицо Ребекки было непроницаемо, голос звучал ровно и бесцветно. — Все теперь знают, кто мы. Это опасно.

Озадаченная, я долго смотрела на них.

— А когда вы вернетесь?

— Мы не вернемся. — Вдали показался поезд. Он на полной скорости приближался, а когда затормозил у платформы, я увидела, что вагоны тоже пусты. — Никогда не вернемся.

Мне больше нечего было сказать. С горьким чувством вины я следила, как Эленор заходит в вагон. Ребекка шагнула следом, и я не сдержала возгласа:

— Прости меня! Я не хотела тебя прогонять.

— А ты и не прогоняла, — отозвалась Ребекка, высунув голову в открытое окно. — Ты вообще ни при чем. Мы должны уехать. Просто должны — и все.

Поезд тронулся. Я помахала рукой, Ребекка махнула в ответ, лицо ее было торжественно-серьезным. Я молча стояла на платформе и смотрела, как поезд, домчав до края мира, исчез из глаз.

Затем я развернулась и отправилась в долгий обратный путь домой, на Плаумэн-лейн.

Сеть магазинов и аптек, продающих аптекарские товары, косметику и предметы личной гигиены. — Здесь и далее примеч. перев.

«Твоя песня» — песня Элтона Джона на его музыку и на стихи Берни Топина (Bernie Taupin).

Plus ça change — начало французского крылатого выражения Plus ça change, plus c'est la meme chose (Чем больше перемен, тем больше все остается по-старому), которое впервые появилось в парижском ежемесячном журнале «Осы» в январе 1847 г. Издавал журнал Жан-Батист Альфонс Карр (1808–1890), французский критик, редактор и новеллист.

«Бунтовщик без идеала» (Rebel Without a Cause) — фильм американского режиссера Николаса Рэя (Nicholas Ray). «Писатель без сюжета» — заметки из записных книжек американского писателя Ричарда Лоуренса Коэна (Richard Lawrence Cohen), первоначально помещенные в его блогах.