Майкл Грубер - Фальшивая Венера

Затем обед, а после него мы отправились смотреть старые немые фильмы с Бастером Китоном. Потом Роза объявила, что тоже станет художником, как я, но только лучше, внимательно следя за признаками огорчения у меня на лице, каковые я и предоставил, после чего она сблизила большой и указательный пальцы и уточнила, что лишь чуть-чуть лучше. Мило на улице и в метро шутил в духе Стивена Райта, [52] Райт Стивен — современный американский эстрадный комик и киноактер. ему удается точно выбрать момент и сохранять абсолютную невозмутимость. Просто ужасно так любить своих детей, и к этому примешивается чувство вины по поводу дров, что я наломал с Тоби, — быть может, все было бы по-другому, если бы я уделял ему больше времени, но мне приходилось работать как проклятому в городе, чтобы содержать этот чертов дом, который мы купили в первую очередь для того, чтобы ребенок наслаждался счастливым детством в окружении птичек и цветов.

Вечером, часов в одиннадцать, Лотта позвонила из галереи и сказала, что из пяти картин три проданы, по пять тысяч каждая.

— Марк приобрел Кейт Уинслет «работы Веласкеса» через три минуты после того, как вошел в дверь, — сказала она. — Он настоял на том, чтобы картину сразу же сняли со стены, и дополнительно заплатил за беспокойство. Я завернула холст в простую бумагу, и Марк ушел, прижимая его к груди, словно девочка новую куклу.

— Странно, — удивился я. — Обычно Марк действует более невозмутимо. Вероятно, у него на уме уже был покупатель. А может быть, мы увидим картину в его галерее, с накруткой две тысячи процентов. Кто купил остальные картины?

— Какой-то медиамагнат и его подруга. Это замечательно, Чаз, понимаешь? Все без ума от твоих картин!

Я постарался ради Лотты изобразить воодушевление. Деньги, конечно, это хорошо, но меня совсем не радовала мысль о том, что я мог бы писать такие картины до бесконечности, может быть, добавив и мужскую серию: Тома Круза и Джона Траволту работы подходящих мастеров, и разве не решило бы это все мои финансовые проблемы? Можно было бы снова сесть на сальвинорин, лепить долбаные картины как пирожки, и я смотрел на Мило, слушая, как он во сне хрипит, борясь с каждым вдохом, и думал, ну как я могу быть таким дерьмовым эгоистом, когда другие отцы в лепешку бы расшиблись, чтобы оплатить своему ребенку самое первоклассное лечение? Я ничего не понимал.

Вот только в промежутках между домашними и отцовскими заботами, несмотря на навязчивое нежелание зарабатывать деньги, я бурлил идеями, заполняя лист за листом в альбоме для эскизов. Меня буквально тошнило от творческих соков; все это началось с тех глупых картин, обликов славы. Я хочу сказать, чем является сейчас наш мир? В смысле, зрительно. На экране сменяется образ за образом, но вся хитрость в том, что нам не позволяется их увидеть, изучать их достаточно долго, чтобы понять смысл, все быстро мелькает и сменяется, а это по большому счету уничтожает способность осмысливать, оценивать увиденное.

По-моему, все это делается сознательно. Я имею в виду, как на самом деле выглядит президент, как вообще выглядит на самом деле кто бы то ни было? По фотографии этого не поймешь, можно уловить лишь смутный намек, и именно так передо мной открылась целая потенциальная империя реалистической, репрезентативной, аналитической живописи, которую предстояло продолжить с того места, где остановился Эйкинс, но добавив все то, чего она набралась с тех пор. Нужно только надавить, но не так, как это делал Бэкон, или Риверс, [53] Риверс Ларри (1923–2002) — американский художник, музыкант, режиссер и актер. или эта новая девочка Сесили Браун, [54] Браун Сесили — современная английская художница, работает в стиле абстрактного экспрессионизма. — ничего очевидного, никаких кричащих Поупов, ничего прямо перед носом. Что, если надавить изнутри, начиная с самой скрытой структуры живописи? Чтобы результат получился почти подсознательно, как у Веласкеса, и это явится самым настоящим потрясением, да, если только удастся довести дело до конца, можно будет открыть новую благословенную эру. Neue neue Sachlichkeit. [55] Новая «новая вещественность» ( нем. ). «Новая вещественность» — художественное течение в Германии 1920-х годов, охватившее живопись, литературу, архитектуру, фотографию, кино, музыку. Если еще остались те, кто способен видеть.

Утром в воскресенье я повел ребят в Китайский квартал, и в ресторане у Мило случился приступ кашля. Сначала я решил, что он поперхнулся, я вскочил с места, а он закинул голову назад, и у него была перекрыта трахея, стали синеть губы, тогда я уложил его на пол и делал искусственное дыхание в сочетании с закрытым массажем сердца до приезда «скорой помощи». К тому времени лицо Мило стало серым и матовым, словно мешок корпии. Затем, когда в клинике Нью-Йоркского университета узнали, что у меня нет медицинской страховки, мне сказали, что Мило отправят в больницу «Бельвю», как только его состояние станет стабильным, а я сказал, что у него наследственная прогрессивная легочная дистрофия и его здесь уже лечили, и заставил глупую медсестру позвонить доктору Эрлихману, после чего она неохотно взяла мою кредитную карточку — она взяла бы ее с еще большей неохотой, если бы узнала, что на карточке уже давно нет ни гроша. Из клиники я позвонил Лотте, и прежде, чем успел сказать хоть слово, она выпалила, что все мои картины проданы, что на всех пяти актрисах краснеют маленькие точки, но на этот раз я даже не попытался сделать вид, будто мне есть до этого хоть какое-то дело, и рассказал ей о нашем мальчике. Лотта примчалась в приемное отделение, и мы сидели там до тех пор, пока нам не сообщили, что на этот раз все обошлось, и тогда Лотта осталась ждать, а я отвез Розу обратно в студию.

После того как Роза уснула, я уселся на пожарной лестнице в теплой куртке и курил одну сигарету за другой, размышляя о том, что я — малыш Веласкес (странные вещи порождает рассудок, надо будет поговорить об этом с Шелли). Накурившись до рези в горле, я забрался через окно обратно в студию, сел за стол и подсчитал свои богатства: двадцать пять тысяч за портреты актрис плюс обещанная неустойка от «Вэнити фейр» — дадут тридцатник, достаточно, чтобы расплатиться с самыми неприятными долгами, а предложенная Слотски работа в Италии решит на обозримое будущее все проблемы; мне придется на какое-то время полностью переложить на Лотту заботу о детях, но что еще я могу сделать? Она не станет возражать, если речь будет идти о действительно серьезных деньгах; в конце концов, можно будет нанять няню. Я пришел к выводу, что смогу наконец разобраться даже с долбаными счетами за лечение и получу возможность передохнуть.