Джозеф Кэнон - Хороший немец

— Но его отец тоже не уехал, — сказал Гюнтер, не ответив. — Только документы. Он говорил о них?

— Нет. Какие документы?

— Жаль. Меня интересуют эти документы. Думаю, именно из-за них ему дали автомобиль. Вы же помните, тогда машин не было. Горючего тоже.

— Его отец сказал, что он приехал с эсэсовцами.

— Но даже у них не было машин для личных целей. По крайней мере, тогда. Так что ему дали машину только ради документов. Каких документов, как вы считаете?

— Не знаю. Спросите у него.

— Или у американцев. — Он повернулся к Джейку. — А что говорят американцы? Что-нибудь выяснили?

— Шеффер сказал — административные. Ничего особенного. Не технические секреты, если вы об этом.

— Может, он в них ничего не понимает? В отличие от нашего герра Тайтеля. Гений документов. В его руках это оружие. — Он угрожающе поднял руку, как Берни в зале суда, представив невидимую папку с документами пистолетом. — Он понимает.

— Ну, даже если он и понимает, то ничего не говорит, а он сидит над ними уже недели. Это его дом вдали от дома.

— Которым является?..

Джейк внимательно посмотрел на него, затем повернулся к карте.

— Центр документации, — сказал он тихо, показав пальцем на Вассеркеферштайг, короткую линию, крохотное ответвление от Груневальда. — Центр документации, — повторил он, передвинув палец влево. Прямая линия через Груневальд, под трассой Авюс, где они прятались от дождя, прямая линия до озера.

— О чем вы подумали?

— У Талли была назначена встреча с Берни, правильно? На следующий день. Но вернулся он рано. Кто захочет увидеться с Берни? — Он провел пальцем обратно до улицы. — Документы. Никто не знает их лучше него. Если с кем и разговаривать, то с ним. — Он вспомнил, как Берни заскочил на обед, папки вывалились из рук, напугав старика, — в ту ночь, кстати, был убит Талли. Он постучал пальцем по карте. — Вот куда пошел Талли. Номера колонок стыкуются здесь.

Гюнтер встал и посмотрел, куда он показывал, задумчиво обхватив рукой подбородок.

— Браво, — сказал он наконец. — Если только он направился туда. К сожалению, только он может нам об этом сказать.

— Нет. Там ведется журнал регистрации, на входе расписываешься. Он там должен был отметиться. — Джейк посмотрел на Гюнтера. — Хотите пари? На деньги.

— Нет, — сказал Гюнтер, покачав головой. — Сегодня все ответы ваши. Но зачем?

— Посмотреть досье, — сказал Джейк, импровизируя. — Талли тоже работал в отделе общественной безопасности — ему не нужно было для этого разрешение Берни, только помощь. Но он приехал на день раньше. И поэтому начал действовать самостоятельно.

— С документов герра Брандта, — сказал Гюнтер. — Как я предполагаю.

— На них все и замыкается.

— В которых ваш друг «ничего особенного» не нашел. А что надеялся найти майстер Толль? — Он вздохнул. — К сожалению, и об этом только он может нам сказать.

— Вот-вот. И они все еще там. Из Центра документации ничего вынести нельзя. Это своего рода Форт-Нокс. Чего бы он ни искал, оно все еще там.

— Тогда, я думаю, вы начинаете понимать. — Гюнтер коснулся плеча Джейка, но не похлопал, и опять посмотрел на карту. — Ничего особенного. И тем не менее герр Брандт ради них приезжает в Берлин.

— Он приезжал за мной, — сказала Лина.

— Да, конечно, — сказал Гюнтер, вежливо кивнув ей. — За вами.

— Но не Талли, — сказал Джейк.

— Нет, — задумчиво проговорил Гюнтер, повернувшись к карте.

— И что теперь? — спросил Джейк, внимательно глядя ему в лицо.

— А ничего. Интересно, откуда он знал, что искать?

— Очевидно, Эмиль сказал. В Крансберге они вели долгие разговоры. Стали друзьями.

— Дорогостоящий друг, однако.

— Что вы хотите сказать?

— Майстер Толль — не тот человек, который делал что-либо за спасибо.

Джейк посмотрел на него.

— Да, он ничего бесплатно не делал.

Было уже поздно, но следовало выяснить, и они проделали неблизкий путь в Целендорф. Та же узкая улочка, начинающаяся от темного леса. Забор из колючей проволоки, испятнанный лучами прожекторов. Часовой, жующий резинку.

— Мы закрыты, парень. Читать умеешь? — Часовой ткнул большим пальцем в сторону таблички.

— Я хочу поговорить с дежурным офицером.

— Ничем не могу помочь.

— Для капитана Тайтеля, — сказал быстро Джейк. — Сообщение.

Это имя здесь в буквальном смысле открывало двери — ну, по крайней мере, сетчатые ворота, которые мгновенно распахнулись.

— Она останется здесь, — сказал часовой. — Давайте быстрее.

Дежурный в вестибюле уже практически спал, задрав ноги на стол, и явно не ожидал увидеть в такое время постороннего. Если Талли и приходил сюда, то не так поздно.

— Капитал Тайтель попросил меня проверить запись в журнале.

— Зачем?

— Для рапорта. Мне откуда знать? Можно посмотреть, или как?

Дежурный глянул с сомнением, но развернул к нему журнал, как портье в отеле.

— Когда он начат? — спросил Джейк, начиная пролистывать журнал. — Мне нужно 16 июля.

— Зачем?

— Что, пластинку заело?

Дежурный достал другой журнал и открыл его на нужной странице. Джейк стал просматривать список, ведя пальцем по именам. Загруженный день. И вдруг вот оно — лейтенант Патрик Талли, подпись соответствует сапогам для верховой езды, такая же эффектная. Подпись, вошел и вышел. Время не указано. Он какое-то мгновение разглядывал ее. Вот он, совсем близко, как и в Цецилиенхофе, теперь уже не ускользнет, пойман там, где сходятся цифры. Он вынул фотографию из нагрудного кармана — попытка не пытка.

— Когда-нибудь видел этого парня?

— А вы что, полиция?

— Ты видел его?

Тот взглянул на фотографию.

— Не припомню. Люди входят и выходят. И через некоторое время все на одно лицо. А что он сделал?

— Когда уходят с документами, их регистрируют, да?

— Отсюда документы не выносят. Не положено.

— Тайтель же выносит.

— Нет, он их приносит. Здесь ничего не выносят, если только сначала не принесли с собой. Но и такого я не припоминаю все равно.

— Ладно. Спасибо. Это все, что мне было нужно.

Дежурный стал разворачивать открытый журнал к себе.

— Минутку, — сказал Джейк. Ему на глаза попалась витиеватая роспись. Несколько фамилий ниже, Бреймер, округлая Б. А еще ниже Шеффер. Вот куда они ездили в тот вечер.

— Что-нибудь не так?

Джейк покачал головой и закрыл журнал.

— Не знаю.

На улице он на мгновение замер, ослепленный светом прожекторов, как в тот раз, когда попал в объектив Лиз. В тот день Шеффер тоже был здесь. Два визита.

— Нашел, что хотел? — спросила Лина в джипе.

— Да, он был здесь. Я был прав.

— И документы?

— Завтра. Все, едем домой. А ты обгорела.

Она посмотрела на свою кожу. Красная в свете прожектора.