Кай Дзен - Кровь избранных

И вдруг то, что ускользало от него, всплыло перед глазами. Игра целиком повторяла первую партию в его жизни. С той лишь разницей, что теперь победные броски были у Гон Бо, а проиграл Вэй, так же как когда-то внук правителя провинции. Сам не зная почему, парень вдруг понял: надо спешить.

В считаные секунды юноша домчался до камеры, а вслед ему летели насмешки дежурных стражников:

— Эй, малыш, что так быстро назад? По конуре соскучился?

Там находилось меньше половины обитателей, и ни Шань Фена, ни Сунь Сюня не было.

— А где остальные? Повару на кухне нужна помощь, — спросил Вэй у охранников. Глупая причина, но сочинить что-либо другое он не успел.

— Твоего дружка и Суня отправили на уборку в восточное крыло, а остальные — вон, во дворе развлекаются. — Стража снова захохотала, но Вэй уже бросился прочь.

Игрок обнаружил обоих в коридоре возле последней камеры пустующего здания. Существование незаселенного участка на территории тюрьмы Тиланьцяо казалось абсурдным. В этом заведении никто не имел права одиночества. Наемник вряд ли нашел бы место лучше.

Издали казалось, будто два человека стоят, обнявшись. Не раздумывая, Вэй бросился вперед и притянул к себе за шею Суня, которого земляк крепко держал за руки. Опытный убийца, поняв, что оказался в меньшинстве, чуть повернулся и, высвободившись на секунду из захвата ненавистного врага, сделал быстрое движение в сторону второго противника. Шань Фен схватил наемника за голову, изо всей силы стукнул лбом о шершавую стену и оттолкнул, опрокинув на землю. Используя локоть как рычаг, парень зафиксировал шею Суня и резко нажал. Послышался сухой щелчок, убийца обмяк, и из носа у него хлынула кровь.

Шань Фен поднялся, с отвращением глядя на лежащего в неестественной позе противника. Потом, глубоко вздохнув, повернулся к приятелю:

— Если бы не ты, не знаю, чем бы все кончилось… Спасибо.

Вэй тихо кашлянул и подумал: «Да уж, завершилось бы по-другому, это точно…» Рукой он держался за бок, чуть пониже груди, и из-под пальцев струился рубиновый ручеек. Острый кусок стекла, который Сунь вонзил ему в печень, большой боли не причинял.

В это же время неподалеку от тюремной стены появилась тележка рикши. Там сидел Дерюйтер и дожидался Вэя. Голландец заплатил перевозчику за весь день вперед, так как не хотел слышать жалобных причитаний, а затем послал китайца в соседнюю лавку, чтобы тот купил себе миску риса. Плечо все еще болело, и Ганс откинулся на сиденье. Моряк принял решение: они сразу же заберут записки Хофштадтера, и больше никто в Шанхае о нем не услышит. Голландец возненавидел ненадежный город, полный мерзкого копошения, как в банке с червями.

На случай неожиданности Дерюйтер подкупил несколько человек в Тиланьцяо, чтобы те предупредили Вэя: его ждут.

Часа через два из запасного выхода здания тюрьмы быстро вышел человек в форме и направился прямо к европейцу, со скучающим видом сидевшему в тележке с сигаретой в зубах. Наклонившись, он шепнул ему на ухо несколько слов. Ганс закрыл глаза и вспомнил о судьбе.

С сегодняшнего дня, со 2 февраля 1919 года, я решил кроме рабочих дневников записывать свои впечатления, не относящиеся к научным изысканиям.

Благодаря русским связям мои сотрудники вернулись на родину. Я остался один. Китайскую границу я пересек без особых трудностей. Визы, выданные в немецком посольстве, действовали отлично, и полагаю, что они еще не раз мне пригодятся.

Местный проводник, нанятый за перевалом, лопочет на каком-то тарабарском языке, и мне не ясно, как будем понимать друг друга. И все же мы уже в пути. Многодневные дожди окрасили все ручьи и речки в кофейный цвет. На улице холодно.

Я столько лет в поисках, но теперь чувствую, что уже близок к цели. Вот-вот мне удастся разгадать тайну, которая тысячелетиями передавалась от отца к сыну. К древней секте принадлежали и киргизские кочевники. Организация уже исчезла, но воля и силы, чтобы довести дело до конца, сохранились.

Власть «дыхания Сета», должно быть, действительно огромна. Обладать Аль-Харифом для посвященного означает вершить судьбы народов и вести их по пути абсолютного знания. Мы сможем возродить к жизни утопию, которой могли наслаждаться разве что Атлантида [95] и Гиперборея. [96]

М. из Берлина сообщил, что А., будучи в Англии, наводит мосты в Китае, чтобы обеспечить для меня необходимую поддержку.

Мне прислали также вести о Дитрихе. Он решил стать военным и успешно учится. Жаль, что в такой важный момент я не могу быть рядом с ним. За эти годы характер сына основательно окреп. Он, как и все юноши его возраста, несносен и склонен к авантюрам и часто нуждается в родительском совете. Но то, чем мне довелось заниматься все эти годы, имеет такое огромное значение, что я сам уже не в счет.

На меня возложена миссия.

После двух месяцев поедания баранины и сухофруктов, едва оказавшись в районе Хунаня, я решил приспособиться к местной кухне. Рыбьи головы, сыр тофу, [97] холодные картофельные макароны с уксусом и красным перцем… В этих краях раскладывают латук по крыше, дают ему подгнить, а потом используют в качестве соуса. Сказать по правде, после трапезы с новым проводником я не стал есть зелень, а перешел сразу к граппе. [98] К счастью, этот человек владеет официальным китайским, [99] и мне не надо прибегать к языку жестов, чтобы он меня понял.

Здесь, в Саньмэнься, около реки Хуанхэ, зима довольно суровая, но рыбакам все нипочем, и они каждое утро выходят на лодках полураздетыми. Наверное, я выгляжу нелепо в надвинутой на глаза меховой шапке.

Территория, которую мы сейчас проезжаем, считается священной, она окутана тайной. Согласно легенде, император Чэн Тан [100] прилетел сюда на летающей колеснице, которую в 1766 году до нашей эры сконструировал Ки Кунши. Экипаж сразу уничтожили из страха, что кто-нибудь завладеет секретом полета. Мистики считают, будто именно здесь явился некогда мудрец на белом коне, который донес до людей индийское учение о сутрах.

Завтра мы поедем в монастырь Молодого Леса, Шаолинь, [101] который возле священной горы Сунынань основал Бодидарма. [102] Персидский монах создал философскую школу, объединяющую душу и тело, дыхание и движение. В его учении борьба воплощается в аскезе. Может быть, в обители мне удастся найти секрет Аль-Харифа.

А. списался со знакомыми и нашел для меня дом в Шанхае, а теперь ищет мне помощника. Погода в последние недели испортилась, но сегодня, к счастью, эти великолепные места озарило солнце. Город ожил, улицы наполнились народом.

На территории рынка машина, которая везла меня на станцию, еле пробивалась сквозь толпу. Множество людей хлопали по грязным стеклам и пытались мне что-то всучить. Какой-то человек с корзиной специй споткнулся, и на автомобиль посыпалась золотистая пыль. Из лавчонок поднимались облачка пара: там резали и жарили гусей и мелких собак. Старухи продавали в мешках тонких черных змей, которые извивались внутри.