Виктор Каннинг - Дерево дракона

Тут же приютилось несколько убогих домишек, на одном из которых выцветшими голубыми буквами было написано: "Бар «Филис». Ближе к морю стояла крохотная церквушка, обнесенная сломанной в нескольких местах оградой. На самом пятачке бродило несколько собак, свинья да горстка тощих кур. Когда они вылезли из джипа, Марч заметил, что Ричмонд удивленно озирается по сторонам.

– Сейчас тут мало кого увидишь, сэр, – сказал он. – Все на работе. Мужчины в море, а женщины там. – Он кивнул в сторону горного склона.

– Так они рыбачат?

– Да, сэр. Здесь сеть несколько лодок. Рыба, каштаны и маис – вот чем они промышляют. Вообще, должен сказать, народец здесь тяжелый. Упрямые, несговорчивые…

Джон разглядывал убогую церквушку и облезлые, неопрятные домики. Что и говорить, место мрачноватое. Подозрительно принюхиваясь, к ним подошла тощая, шелудивая собака.

– Зато вино здесь неплохое, сэр. – Марч кивнул в сторону бара. – Я мог бы взять бутылочку нам с вами на обед.

– Хорошо, капрал, действуйте. А я пройдусь вниз и посмотрю, что там на берегу.

– Красного или белого, сэр?

– Возьми по одной и того и другого.

– Так точно, сэр.

Проводив взглядом Джона, направлявшегося по тропинке к морю, Марч повернулся и пошел в бар.

Там было темно, и капралу понадобилось какое-то время, чтобы глаза после дневного света привыкли к полумраку. Небритый хозяин, облокотившись о стойку, ковырял в зубах, углубившись в старый журнал. У стены за столом четверо молодых парней, дымя длинными коричневыми сигарами, играли в карты. Марч не мог припомнить, чтобы когда-нибудь видел эту компанию в другом составе – грязные, ленивые оборванцы, которым даже трудно поднять руку, чтобы почесать свой вшивый затылок.

Игроки, заметив Марча, на секунду оторвались от своего занятия. В деревушке все знали солдата Арианны, хотя особого почтения не выказывали. Он был у нее не первый – Арианне и раньше приходилось набирать полную голову сосновых иголок, валяясь по кустам с мужчиной. И этот, конечно, не последний. Ну и пусть, зато он приносит тушенку, сахар и чай со склада крепости. Если же кому-нибудь из деревенских понадобится что-нибудь посерьезнее, солдатика и припугнуть можно, тогда, считай, что дело сделано.

– Это что, новый офицер? – спросил хозяин бара.

Марч кивнул.

– Ну и как он тебе?

Марч умел кое-как изъясняться на испанском, а с тех пор, как познакомился с Арианной, даже усовершенствовал свои слабые познания, но сейчас ответил по-английски:

– Офицер что надо.

Бармен рассмеялся:

– Ну а остальные? Пленные? Я слыхал, среди них есть женщина.

– Лучше не говори мне про них, сразу тошно становится.

– А-а, понятно. – Бармен грязными ногтями поскреб щетину.

– Дай-ка мне бутылочку белого и бутылочку красного. Да только не этого твоего скипидара, а настоящего вина.

Марч потянулся к стоявшей на прилавке бутылке коньяку, чтобы налить себе стакан, спугнув целый рой мух, облепивших липкое горлышко. Лицо капрала скривилось в брезгливой гримасе. Как они тут до сих пор еще не передохли от тифа и дизентерии, это было выше его понимания.

Хозяин принес вино, Марч протянул ему деньги и спросил:

– Не знаешь, где сейчас Арианна?

Тот пожал плечами.

Один из игроков, не отрываясь от карт и не глядя на Марча, проронил:

– Может, в церкви. Сегодня ее очередь дежурить.

Забрав вино, Марч вернулся к джипу. Заперев бутылки в багажник, он направился к церкви. Он знал, за чем застанет Арианну. Несмотря на свою неряшливость, эти люди имели настоящую страсть к цветам. Даже самые грязные, обшарпанные домишки щеголяли такими вазами, за которые в любом цветочном магазине Лондона вам пришлось бы раскошелиться никак не меньше, чем на пару фунтов. Любовь к цветам попросту вошла у них в привычку. Арум рос здесь в тенистых лощинах, как обычные дикие маргаритки, а на каждом заднем дворе обязательно встречались заросли гибискуса.

Войдя через боковой вход, он очутился в небольшой комнатушке священника, раз в неделю приезжавшего сюда из Моры.

На крючке у двери висела старая сутана, на грубом деревянном столе стояли вазы, рядом лежала кучка обрезанных цветочных стеблей. На мокром полу стояла пара ведер с цветами. Толкнув дверь, он вошел в церковь и остановился возле алтаря. За алтарем возвышалась деревянная бело-голубая фигура мадонны в блестящей короне, а по обе стороны ступенек, ведущих к ней, размещались огромные сосуды с цветами. Пахло ладаном. На стенах примитивная живопись изображала сцены кораблекрушений и других бедствий, и в каждой из них непременно присутствовал какой-нибудь святой, летящий по воздуху. Своды церкви были выкрашены в голубой цвет, одно из окон разбито.

Арианна вместе с другой девушкой возилась около алтаря и, обернувшись на скрип двери, увидела Марча. В руках она сжимала охапку лилий, и при одном только взгляде на нее Марч почувствовал в горле приступ удушья. Ей было чуть больше двадцати, поверх хлопчатобумажного простенького платья на ней надет был передник, а темные волосы были подвязаны косынкой. Плотная, с тонкой талией и смуглой кожей, она казалась совсем юной, но на ее почти детском личике присутствовало выражение сильной, какой-то даже дерзкой чувственности.

Увидев Марча, она положила цветы, что-то шепнула подруге и поспешила к нему. Схватив ее за руку, он втащил ее в боковую комнатушку и закрыл дверь.

Они долго целовались, потом с трудом оторвались друг от друга, и она наконец спросила:

– Почему тебя так долго не было?

– Не мог выбраться. У нас теперь новый офицер и много работы.

– Даже по ночам?

– Мы должны караулить пленников. И даже по ночам. – Он помолчал, скользнув взглядом по ее животу. Ему даже самому стало стыдно этой мысли, но пока никаких изменений он не заметил. – Ну а ты как?

– Пока ничего не ясно.

– Как же так? Ведь прошло столько времени.

– Ну и что? Все равно пока трудно сказать. Знаешь, иногда из-за тяжелой работы все сбивается. Каждая женщина знает это. Мы целый месяц работали на виноградниках, таскали колья, мотыжили… Это тяжелая работа, от нее у меня всегда так… Иногда мне бывает страшно, особенно когда остаюсь одна. Но сейчас, когда ты рядом, я ничего не боюсь. – И она прижалась к нему пышной грудью. – Цветы я расставила, так что можем идти…

Он покачал головой:

– Сегодня я не могу. Сопровождаю офицера. Сейчас он пошел к морю, но скоро должен вернуться.

На личике Арианны появилось разочарование. Она и в самом деле испытывала страх, но стоило появиться Марчу, как страх исчезал, и когда они уходили в ближайший сосняк, чтобы заняться любовью, тревожные мысли о будущем совсем не беспокоили ее. Она так легко забывала о своем страхе, что временами у Марча возникало подозрение, не говорит ли она все это нарочно, чтобы крепче привязать его к себе.