Пол Сассман - Пол Сассман Исчезнувший оазис

— Осторожно, Молли, — произнес Флин резко, настойчиво. — Что бы ты ни надумала с ним делать, соблюдай крайнюю осторожность.

Фрея вырвалась из его хватки и обернулась. Вид у нее был ошарашенный.

— Только не говори, что веришь в это дерьмо!

Флин на нее не взглянул.

— Молли, прошу тебя. Мы очень многого не знаем, не можем объяснить…

— Да что это за хрень такая! — завопила Фрея.

— Молли, я предупреждаю: это вам не пугач детский. С ним нельзя поиграть и бросить. Без подготовки…

— Мы не играем, — прервала его Кирнан небрежно-расслабленным тоном. — У нас было время подготовиться — за двадцать-то с лишним лет. Здесь — лучшие эксперты по оружию, самые совершенные системы сканирования…

— Ради Бога, Молли! Его нельзя взорвать нажатием кнопки! Мыс таким ни разу не сталкивались. Существуют неизвестные факторы, новые элементы, это вне… — Флин отчаянно подбирал слова. — Мы просто не знаем, как оно работает! Просто не знаем. Вы должны быть предельно осторожны.

Фрея готова была заорать от бессилия или язвительно расхохотаться, однако ни на то ни на другое шанса ей не дали — рация у Молли в руке затрещала, и из нее раздался голос с американским акцентом:

— Все готово, миссис Кирнан. Ждем вас.

Она кивнула, поднесла трубку к губам и нажала кнопку связи.

— Спасибо, доктор Медоуз. Уже идем.

Флин начал было увещевать ее, но Кирнан предостерегающе подняла руку.

— Ты — чудо, Флин, и, поверь, я тронута твоей заботой, особенно после всего, что тебе рассказала. Но отныне всерьез беречься стоит только врагам Америки и Господа нашего Иисуса Христа. Я чувствую: это Его рука привела нас к победе. Всегда чувствовала. И вот что я скажу тебе, Флин: уж давно пора Его могучей длани обрушиться в праведном гневе на головы грешников. Я долго ждала этого мига и очень хочу увидеть все собственными глазами. Вы, конечно, присоединитесь.

Последнее прозвучало как приказ, а не как просьба. Кирнан смерила Фрею ледяным взглядом, памятуя о выпаде в свой адрес, и направилась прочь через рощу, окружавшую самолет.

— Чуть не забыла, Романи, — бросила она через плечо. — Пожалуй, стоит обыскать профессора Броди. По-моему, когда он во второй раз лазил в самолет, то прихватил из салона пистолет.

— Вот черт, — сдавленно ругнулся Флин.

Парадная аллея, где сквозь плиты пробивалась трава, а по сторонам, перемежаясь, стояли обелиски и сфинксы, с плавным подъемом вела к центру оазиса. Кирнан, Гиргис и двое его подельников шли впереди, близнецы замыкали шествие с автоматами наперевес, а Флина и Фрею вели посередине, в плотном кольце наемников.

— Это ведь уловка, так? — вполголоса спросила Фрея. — Насчет камня и всяких там сил? Военная хитрость?

— Никак нет, — отозвался Флин, не сводя глаз с каменной платформы и огромных ворот впереди, над деревьями.

— Хочешь сказать, ты веришь во всю эту паранормальщину? — поразилась Фрея.

— В самых разных источниках о Бен-бене говорится одно и то же. Не могут же они все обманывать!

— Да ведь это бред сивой кобылы! Камень, наделенный сверхъестественной мощью? Ерунда какая!

Флин пожал плечами.

— Два часа назад я пролетал над Гильфом: никакого оазиса и в помине не было, а теперь… — Он повел вокруг рукой. — Тут происходит нечто необъяснимое. А если верить древним текстам, тех, кто использует Бен-бен во зло, постигнет беда.

— Чушь собачья! — отрезала Фрея. — Чушь и бред!

Флин посмотрел на нее и отвернулся.

— Ну, в любом случае после всего, что Молли нам рассказала, нас вряд ли отсюда выпустят. Не она пристрелит, так Гиргис. Поэтому при первой возможности уносим ноги, поняла? При первой возможности! — Их взгляды встретились. — И думай что хочешь, но когда попадем в храм, ничего не трогай и не делай, что могло бы…

— Разозлить камень? Обидеть? — В тоне Фреи звучала издевка.

— Просто будь осторожнее. Знаю, это звучит дико, но все-таки. — Броди заглянул ей в глаза — убедиться, что она прониклась важностью просьбы, и снова уставился перед собой.

— Чушь, — пробубнила Фрея себе под нос. — И бред сивой кобылы.

Они все больше удалялись от входа в ущелье. Ноги вязли в моховом ковре, которым во многих местах поросла дорожка, скалы по обе стороны расходились, словно устье воронки. Солнце над головой припекало, и в палящих лучах зелень долины будто вылиняла. Все поблекло, краски слились, оазис больше не казался таким прекрасным, как раньше. Вдобавок стало жарче — не так, как посреди пустыни, но все же. Приятная прохлада улетучилась, над головой вилась мошкара, и скоро путники взмокли от пота.

То и дело Фрее мерещились какие-то силуэты в подлеске — темные и смутные, а поскольку Кирнан задала быстрый темп ходьбы, остановиться и разглядеть их не получалось. Аллея пошла в гору, деревья плотнее столпились вокруг, храм то исчезал, то появлялся в промежутках между листвой. Под ноги попадались треснувшие каменные ступени — сперва изредка, затем чаще и чаще, пока дорожка не превратилась в одну огромную, увитую корнями лестницу, которая все круче уходила вверх и наконец привела путников на скалистую площадку, где, густо увитые плющом и лианами, возвышались монументальные врата, которые до того путешественники видели только издали. Каждая башня-опора расширялась книзу и несла рельеф в виде обелиска и символа седжет, а над самим порталом красовалось изображение священной птицы Бену. Все выглядело точно так же, как на фотографиях, сделанных Руди Шмидтом, с одним лишь отличием: на снимках ворота стояли закрытыми, а сейчас были широко распахнуты.

Флин замедлил шаг и остановился, ошеломленно глядя вокруг. Кирнан и египтяне были явно не в настроении топтаться на месте. Они проскочили ворота, почти не глядя на этот шедевр древнего зодчества, а близнецы погнали Фрею и археолога вперед. Пилон проплыл над ними величественной аркой из бежевого песчаника в двадцать с лишним метров высотой и около семи толщиной, и путники очутились на огромной площади, обнесенной каменной оградой, где теснились иероглифы, словно машины в пробке на многополосном шоссе. Брусчатка, как и аллея внизу, шла слегка в гору и тоже пестрела пятнами мха и дикой травы. Деревья у периметра — пальмы, акации, платаны — пробились среди каменных плит и раздвинули, выворотили их, отчего площадь приобрела помятый, изломанный вид. Казалось, она готова была захлопнуться, как раскрытая книга.

— Невероятно, — бормотал Флин, восхищенно оглядываясь. — Потрясающе!

Они пересекли поросшую травой площадь и приблизились ко второму пилону, выше предыдущего и вдобавок украшенному росписью. На левой башне божество с человеческим телом и головой сокола держало на ладони обелиск, от которого словно бы в ужасе отшатывались миниатюрные фигурки людей с прижатыми к глазам руками. На правой колонне композиция повторялась, только божество было львиноголовым, а люди перед ним зажимали уши, а не глаза.