Пол Сассман - Пол Сассман Исчезнувший оазис

Аппаратура для прослушивания и наблюдения в посольстве США была весьма на уровне, персонал при ней — тоже; однако Сай Энглтон счел неуместным прибегать к ее помощи, так как официально он возглавлял отдел связи с общественностью. Могли возникнуть вопросы. Он, конечно, мог использовать знакомства, тайком раздобыть нужные санкции, но сейчас проще было действовать по старинке. Да и не хотелось раньше времени признавать себя проигравшим.

Поэтому Энглтон организовал свою собственную лабораторию прослушивания, причем вне территории посольства, в номере под самой крышей темно-рыжей коробки отеля «Семирамида». Оборудование, конечно, не самое сверхсовременное, вроде того, что стояло в посольстве, а миссис Малуф, которая по будням следила за его работой, была не более чем грамотным сотрудником. Впрочем, и этого хватало: Энглтон мог слушать телефонные разговоры, взламывать голосовую и электронную почту (в силу своей деятельности он имел доступ к все-возможным кодам и паролям) и тем самым получать представление о том, кто что кому сказал и как эти люди связаны между собой. Конечно, кое-что от него ускользало через те каналы, о которых он пока не знал, но на данный момент он довольствовался и малым. Крупица к крупице…

В тот день Энглтон приехал на такси (он всегда брал такси, даже если идти было пять минут), прошел главное фойе отеля и задержался у буфета первого этажа, где купил два эклера и нечто вроде меренги-переростка с засахаренной лимонной долькой, после чего направился к лифтам.

Энглтон неспроста выбрал этот отель: его облюбовали американские туристы. Туда можно было заходить, не привлекая внимания, — главным образом из-за элитных «ночных бабочек», которые собирались там в поисках клиентов. Любая слежка (едва ли до нее дойдет, хотя осторожность не помешает) решит, что Энглтон отправился развлекаться. Правда, ради этого миссис Малуф приходилось одеваться (или раздеваться, по ее словам) иначе, что ей совсем не нравилось, но за те деньги, которые он платил, она была готова потерпеть.

Прибыл лифт и слегка вздрогнул под его весом. Энглтон нажал кнопку двадцать седьмого этажа, после чего попятился, пропуская ватагу старушек в одинаковых красных футболках, которые останавливались чуть не на каждом этаже.

— Простите, мы вас задерживаем, — извинилась одна со стойким техасским акцентом, когда двери в очередной раз закрылись.

— Чем дольше, тем лучше, — ответил Энглтон, приветливо улыбаясь. — В компании столь очаровательных дам время летит незаметно.

Старушки польщенно заквохтали, и остаток пути Энглтон болтал с ними, шутил, балагурил, положившись на обаяние американского Юга, задним умом переваривая утренний поход в здание, где работала Молли Кирнан.

Это детище модернизма — сплошь сталь и темное стекло — находилось в Новом Маади, посреди огороженного, охраняемого участка у истоков улицы Ахмеда Камеля. За ним простиралась пыльная каменистая пустошь. Энглтон договорился о встрече с директором, присочинив, будто его только-только назначили руководить отделом связей с общественностью в посольстве, и потому он предлагает объединить усилия для наиболее полного использования потенциала Агентства международного развития, интегрирования их деятельности, установления взаимовыгодных отношений, сдвига парадигм и так далее. Энглтон усмехнулся про себя, вспоминая, как расцвел директор, слушая эту корпоративно-управленческую бессмыслицу. В знак благодарности чиновник устроил Саю развернутую экскурсию по зданию и снабдил исчерпывающими сведениями об организации, кадрах и самых разных программах, в которых они задействованы.

Ничто из этого Энглтону и близко бы не понадобилось, однако он не спешил торопить события. Нельзя же было потребовать: «Говори все, что знаешь о Молли Кирнан». Рыбу надо немного поводить на леске, а уж потом выуживать. Поэтому он пошел в обход — проявил интерес к программам школьного обмена и очистки подземных вод, заручился директорским доверием и только потом повернул разговор в нужное русло.

Ключевой фигурой была Кирнан — в этом он мог поклясться. Флин Броди и Алекс Хэннен тоже играли заметные роли, но раскрыть тайну «Пожара в пустыне» можно было лишь с помощью Молли. Дом, где она жила, Энглтон уже посетил — жилище Молли Кирнан стояло одним из первых в списке. Там не было ничего подозрительного, и недаром. Кирнан была слишком хитра, слишком осторожна и улик не оставляла.

Немногим больше сведений он выудил из ее начальника, что само по себе о многом говорило. Другие линии расследования тоже сходились на этом мнении: Молли Кирнан держала карты ближе к орденам. Она работала в Агентстве международного развития почти с самого его основания, служила в Каире с конца 1986 года, вела различные программы, связанные с Сахарой, — центр планирования семьи в Харге, сельскохозяйственную школу в Дахле, какие-то научно-исследовательские проекты в окрестностях Гильф-эль-Кебира. Директор не знал всех подробностей.

— Честно признаться, Молли привыкла во всем разбираться сама, — сказал он Энглтону. — Подает ежегодный отчет обо всех своих достижениях и этим ограничивается. Да и я не вижу смысла контролировать столь опытного сотрудника. Так что мы предоставляем ей свободу действий. Кстати, не хотите ли посмотреть проект новой системы канализации, которую мы планируем построить в Асьюте? У меня в офисе есть презентация…

— С удовольствием, — согласился Энглтон.

Как и ожидалось, презентация была бесконечно нудной. К счастью, через пять минут директору позвонил друг Энглтона, журналист, — с просьбой о телефонном интервью. Сыщик галантно отмахнулся от извинений, сказал, что пока осмотрится, если никто не будет возражать, дабы проникнуться духом организации… и направился прямиком к кабинету Кирнан, который находился в конце коридора на третьем этаже — разумеется, за запертой дверью. Энглтон, естественно, нашел способ взломать замок, хорошенько порылся внутри (совершенно ничего не обнаружив) и явился к директору в кабинет, прежде чем чиновник закончил давать «интервью».

Это «ничего» и стало итогом визита. Никаких зацепок, никакой информации — один большой пробел. Примерно этого Сай и ждал, но попытаться стоило. В конце концов и Кирнан удастся расколоть (как всегда бывало, не зря же его нанимали), но какими усилиями? Пока Молли Кирнан и «Пожар» оставались самыми крепкими орешками за всю его практику.

Двери лифта открылись на двадцать четвертом этаже.

— Вот и приехали, — сказали последние две старушки в красных футболках. — Очень рады были познакомиться.

— Взаимно, — ответил Энглтон, возвращаясь из прошлого в настоящее. — Желаю вам, дамы, как следует повеселиться. И помните: в танце живота главное — не переборщить.