Пол Сассман - Пол Сассман Исчезнувший оазис

Фрея задремала и вздрагивала только на переездах через рытвины или у постов дорожной службы, где Флину приходилось сбавлять ход. Она почти не смотрела по сторонам и заметила только, что среди пустыни, поросшей чахлым кустарником, стали мелькать тростниковые поля, пальмы и глинобитные домики. Примерно в четверть второго Флин остановился в ярко освещенном городке — заправиться и купить воды. Городок назывался Эль-Минья и находился на полпути к Абидосу. Вскоре после этого джип едва не врезался во встречный автобус: Флин не вовремя решил обогнать очередной бензовоз. Помимо этого дорога прошла без приключений, стрелка спидометра в основном колебалась вокруг цифры сто десять, за окнами мелькал ночной Египет, дорожные указатели отсчитывали километры по мере того, как «чероки» неумолимо несся на юг.

— Фрея.

— М-м-м?

— Фрея!

Она растерянно заморгала спросонья. Флин, выбираясь из «чероки», снова окликнул ее:

— Вылезай, приехали!

Где-то вдалеке лаяли собаки, да под капотом джипа потрескивал остывающий мотор. Фрея еще немного посидела, стряхивая остатки сна, зевнула, посмотрела на автомобильные часы (четыре утра — уложились все-таки!) и выпрыгнула из салона.

Освещенная трасса прорезала деревню у подножия холма и круто взбиралась к его вершине, где стояла антенна станции мобильной связи. Справа, параллельно трассе, метрах в трехстах от нее, среди грязно-бурых лавок и бетонных коробок жилых домов, шел проселочный тракт. Между этими дорогами по склону холма тянулся огромный прямоугольник пустого пространства — в его оконечности, стиснутой рукавами деревни, словно губками огромного пинцета, виднелся залитый светом фасад древнего сооружения — должно быть, того самого храма Сети Первого: длинный, плосковерхий, украшенный портиком из двенадцати монументальных колонн, похожих на прутья исполинской клети.

— «Дворец миллионов лет царствия Менмаатра, радости в сердце Абидоса», — произнес Флин. — Впечатляет, а?

— Еще как, — ответила Фрея.

— Я бы предложил экскурсию, но, учитывая наши временные рамки…

Он достал из джипа инструменты, вручил ей фонари и кирку, а сам подхватил вторую кирку и болторезы, после чего запер машину.

Фрея двинулась к храму, но Флин поманил ее влево, через переулок, мимо жующего сено осла, в глубь деревни.

— Тут охраны видимо-невидимо, — объяснил он полушепотом, увлекая девушку направо, в другой переулок. — Лучше не высовываться.

Они запетляли меж домов. Тишина стояла почти кладбищенская, если не считать все того же собачьего лая и громкого храпа из одного окна. Путь шел в гору. Когда уклон чуть выровнялся, Флин и Фрея свернули в тесный проулок и вышли на ту же дорогу, где припарковали джип. Вершина холма была уже близко: по левую Руку торчала вышка станции связи, «чероки» едва виднелся у подножия справа. На противоположной стороне замусоренного пустыря тянулся забор из колючей проволоки, за которым, как пни, торчали обломки колонн и развалины по грудь высотой, а чуть дальше виднелась стена храмового комплекса, будто наспех составленная из каменных блоков. Прожекторы заливали округу оранжевым светом, периметр патрулировали охранники в черной форме.

— Как сказал Хассан, эти типы норовят сначала пальнуть, а потом разбираться, — прошептал Флин, уводя Фрею в тень. — Надо быть осторожнее, иначе они сделают то, чего не успел Гиргис.

Броди выглянул из-за угла, изучая местность и просчитывая движения патрульных.

— Вон там слепая зона, — сообщил он через минуту. — Как только охранники свернут, надо пролезть под забором, а дальше — между древних кладовых. А когда патруль станет возвращаться, спрячемся в той арке в углу и спустимся к храмовому портику. Годится?

— А если нас заметят?

Флин склонил голову и приподнял брови, словно говоря: «Будем надеяться, не заметят». Он выбрал момент, подтолкнул Фрею и, пригнувшись, побежал вперед. Она бросилась за ним поперек пустыря, прошмыгнула в дыру под проволокой, забилась в лабиринт кирпичных стен и спряталась за шеренгой разбитых колонн. Место было открытое, всюду проникал свет прожекторов, окна зданий сверху, казалось, смотрели точно на нее. Флин и Фрея затаили дыхание, готовясь услышать крики и топот бегущих ног, но, по счастью, их вторжения никто не заметил, так что еще через полминуты Флин высунул голову, огляделся и поманил Фрею за собой. Они стали пробираться все дальше и дальше — короткими перебежками между руин, пригибаясь к земле, — и наконец миновали арку в стене храмовой ограды. Четыре ступеньки — и перед ними открылась терраса, идущая вдоль освещенного фасада. Броди усадил Фрею за гигантской колонной, поднес палец к губам и напомнил:

— Тихо!

— А я что, петь собралась? — шепнула в ответ девушка.

«Лазутчики» застыли, прижавшись к камню — не слышно ли тревоги, — а потом стали пробираться вдоль террасы к зияющему черному прямоугольнику входа в храм — от одной колонны к другой. Их тени — огромные, чудовищно-бесформенные — скользили по залитым светом стенам и снова исчезали, чуть только они прятались за очередной колонной. Фрея, прячась уже у самого входа, оступилась и уронила кирку на каменный пол. Грохот эхом отдался по всей территории двора; казалось, он заполнил собой ночь. Флин с Фреей вжались в тень и замерли, прислушиваясь: перед храмом раздались шаги, как если бы кто-то подошел к краю террасы.

— Кто идет? — прозвучало всего в паре метров от них. Вслед за этим послышался шорох — должно быть, охранник снял с плеча винтовку. — Кто здесь?

Флин и Фрея не смели дохнуть. Стоило охраннику взойти на платформу — их бы точно обнаружили. Слава Богу, патрульный решил всего лишь пройтись по дорожке, после чего удалился, так ничего и не заподозрив. Флин дождался, пока звук шагов стихнет окончательно, и осторожно выглянул из-за колонны: никого. Броди вручил Фрее оброненную кирку и одним движением кусачек разрезал дужку замка на воротах, закрывающих храмовый вход. Еще раз оглядевшись, Флин толкнул створку и поманил Фрею за собой, увлекая ее в сторону, из-под лучей прожекторов.

Секунд десять они стояли, прислушивались и ждали, когда глаза привыкнут к темноте. Броди оставил кусачки У стены — свое дело он и уже сделал и, — взял у Фреи свою кирку, включил фонарь и пошел вперед.

В гулком зале со сводчатым потолком и каменным полом в две шеренги выстроились колонны в восемь метров высотой, толстые, как древесные стволы, и сплошь покрытые путаной вязью иероглифов. Иероглифы теснились на стенах, на притолоках, на потолке… Фрея водила своим фонариком, ахая от удивления. Года два назад ей довелось нырять ночью с аквалангом над коралловым рифом у берегов Таиланда: этот египетский храм выглядел таким же таинственным, как и подводный риф. Луч фонаря разрезал мглу, выхватывая причудливые узоры и образы: человеческие фигуры с головами зверей и птиц — ястребов, львов и шакалов; руки в позе подношения на фреске; каменные лица статуй с пустыми глазами, глядящими в темноту… Багрянец, лазурь и зелень росписей вспыхивали и тут же серели, стоило отвести фонарь, как будто сам луч создавал разные оттенки.