Патрик Фосс - Обкуренные черти

О том, что ойабун находится в лодочном сарае, он знал с раннего утра. Он нашел его благодаря своему везению и смекалке босса. Во-первых, Одзава удалось позвонить по мобильному три дня назад. Во-вторых, ойабун знал, как с максимальной выгодой использовать те несколько мгновений, которые у него были.

Он сказал, что ему трудно говорить. Что у него больное горло и ему нужны таблетки. С ним мисс Романо. По ее словам, они находятся в каком-то старом здании, может быть, на Порт-Айленде в Кобе. В любом случае, возле воды. Одзава сообщил, что чувствует запах сельди и другой рыбы. Романо утверждает, что за похищением стоит Сато. Понаблюдай за ним, приказал Одзава, но втихаря. Заплати выкуп, а когда все будет сделано, они вдвоем с Кавагути смогут все подчистить. Он попросил Кавагути передать его жене и двоим сыновьям, что с ним все в порядке. На этом он повесил трубку.

Это был шедевр. Давным-давно выработали они кодовые слова для такого рода случаев, но Одзава так мастерски вплел их в разговор, что Кавагути до сих пор не переставал восхищаться. «Мне трудно говорить». Совершенно очевидно: он что-то подозревал. Какой-то обман, вероятно, догадывался, что его подслушивают. «Мне нужны таблетки от горла». Нодо амэ. Но «амэ» также означает «дождь». Значит, там, где он находился, идет дождь. И он не хотел говорить об этом прямо, что означало, что его похитители что-то не предусмотрели. «Я чувствую запах сельди и другой рыбы». Нисин и другая сакана. Нисин означает «сельдь», но ниси означает «запад». Сакана было их кодовым названием Осака. Значит, Одзава полагал, что он находится в западной части Осака, а не на Порт-Айленде. Это также означало, что эта Романо в лучшем случае ошибается, а в худшем — врет. «Скажи моей жене и двоим мальчикам, что со мной все в порядке». Он опознал женщину и двух мужчин. Женщиной была Романо. Но кто эти мужчины? В любом случае, Одзава был уверен, что похищение организовано тремя людьми.

Как только телефон, по которому звонил ойабун, отключился, Кавагути проверил погоду на Порт-Айленде. Дождя там не было. Кавагути не понимал, как об этом узнал Одзава, но он явно находился не на Порт-Айленде и вообще не в Кобе. Однако на западе Осака шел дождь. А выражение «прямо у воды» плюс «запах» рыбы означали, что это было где-то недалеко от центрального порта.

Дальше было легко. Конечно, потребовалось уладить кое-какие территориальные проблемы с другими группировками — хитрое дело, поскольку нужно было держать в тайне похищение ойабуна — но вскоре Оно-гуми контролировала все побережье. И обнаружение лодочного сарая было уже вопросом количества задействованных людей и метода постепенного исключения.

Интересно, что хозяйкой сарая оказалась японская женщина, известная своими связями с одной из иранских банд. Кавагути ненавидел иранцев. Грязные, жестокие, непредсказуемые — словом, ужасные, хотя и не настолько ужасные, как китайцы. Чтобы проверить, не замешаны ли иранцы в этом деле, он послал группу ребят в дом, в котором те арендовали жилье. Два часа спустя он уже беседовал с их главарем, Хатани, по телефону. Чувствовалось, что парень совсем сломлен. Задыхающимся голосом он снова и снова повторял, что это не его вина, что филиппинец ворвался в лодочный сарай и что он, Хатани, не подозревал об этом. Тогда Кавагути спросил: «О чем ты не подозревал?» И таким образом он узнал о плане Таро Симада «обуть» Райана.

Полчаса спустя иранцы были мертвы. В настоящий момент они покоились в черных пластиковых мешках на барже с мусором, направляющейся на остров Хасе во Внутреннем море.

Танака хотел двинуться на лодочный сарай немедленно, но Кавагути не разрешил. Во-первых, неизвестно было, чего ждать от Сато. Одзава указал, что Романо ошибается или лжет насчет их местоположения, но не насчет Сато. Что означало, что ойабун не знает, замешан ли Сато в деле. Кавагути приказал держать Сато под пристальным наблюдением. Ему еще предстояло отправиться в лодочный сарай или встретиться с Романо, Симада или Райаном; но доказательств против него пока было мало. Кавагути казалось немыслимым, что Сато может быть соучастником этих троих; но в наше время чего только не бывает. А Сато был отсталым. Не психопатом, как кое-кто из молодых ребят, а атавистическим представителем якудза старого типа. Ему нравились татуировки, бандитские разборки и старые законы уголовного мира. Но те времена уже прошли — и слава богу, считал Кавагути.

Ситуация в корне изменилась в восьмидесятые годы, в связи со спекулятивным бумом, сделавшим Токио более дорогостоящим (на бумаге), чем все Соединенные Штаты. Банки швыряли деньги на что угодно, и Одзава-ойабун и другие боссы воспользовались возможностью перенести свои деловые интересы на поверхность. Когда пузырь лопнул, группировки ворочали уже триллионами иен и имели долю в крупнейших компаниях страны. Сам Кавагути заседал теперь в советах директоров примерно десятка легальных компаний и был малозаметным, но активным компаньоном еще в сотне других. Зачем тратить время на поборы с отдельных, до полусмерти избитых людишек, если можешь снимать миллиарды с крупнейших корпораций? Но Сато все еще не осознавал всей прелести этого.

А кроме того, был еще сам ойабун. Это была вторая причина, по которой Кавагути остановил Танака. Много лет назад, когда возникла эта история с Дзэния, ойабун усадил перед собой Кавагути и рассказал ему, что он собирается сделать и к чему это может привести. Кавагути умолял его не делать этого, но ойабун был непреклонен. «Вспомни, — произнес он, — что я тебе всегда говорил, когда мы только начинали внедряться в легальный бизнес. Что мы собираемся получить такое количество денег, что скоро сами пожалеем об этом. Так вот, я жалею. Какой смысл быть якудза, если нужно сидеть на этих заседаниях с бухгалтерами, как все остальные?» Ойабун и сам был немного консервативен.

Направляясь теперь к лодочному сараю, Кавагути думал о том изменилось ли теперь мнение ойабуна? Но тут же забыл об этом, когда услышал крик этой женщины, Романо. Он вытащил пистолет и увидел, что остальные парни сделали то же самое. Он заметил, что Танака махнул им рукой, чтобы они отошли в сторону и притаились. Выглядывая из-за угла, Кавагути наблюдал, как Романо, спотыкаясь, вышла из сарая. Похоже, она была в шоке. Она побежала к мотороллеру, опустив голову, и начала что-то искать. Тут Кавагути услышал, как она крикнула «Где это?», и решил, что лучшего момента не будет. Он кивнул Танака и прошептал в прикрепленный к лацкану пиджака микрофон: «Иди!»

Сначала Романо услышала их, и ее голова дернулась вверх, как у перепуганного кролика. А потом она увидела окружавших ее двенадцать мужчин в черных костюмах и темных очках и снова закричала. Кавагути велел Мори заткнуть ее. Могучий парень, бывший борец, ударил ее в челюсть пистолетом. Она упала на землю и завыла, и Мори подхватил ее под руки, поставил на ноги и зажал ей рот рукой. Кавагути жестом приказал войти в сарай, используя женщину как прикрытие.