Линда Фэйрстайн - Мертвецкая

Я улыбнулась и покачала головой. Майк просто хотел убедиться, что брошь не украли при нападении: он знал, что сама я не расскажу об этом.

— Удав? 83-я Западная? Нет, спасибо. — Он повесил трубку, сверил номер 26-го участка и стал набирать. — На прошлой неделе женщина сняла квартиру. В середине ночи восьмифутовый удав приполз к ней на подушку, чтобы поцеловать на ночь. Их разводил предыдущий жилец. Кажется, этого он оставил в качестве подарка на новоселье. Пестрая лента и все такое…

Кто это? Привет, Монти, это Чэпмен. Ищу пропавшую девицу. — Парень на том конце провода задал Майку несколько вопросов. — Нет, тупица. Если бы я знал, кто и где, она бы не задержалась в списке пропавших, верно? — Чэпмен слушал. — Почему они поехали в Королевский колледж так поздно? — Через мгновение он повесил трубку. — Пора вздремнуть, блондиночка. Завтра я поищу твою дамочку. Кто-то вломился в здание администрации твоего любимого колледжа после того, как его заперли на ночь. Наверное, чего-то испугались и свалили. У черного хода нашли картонные коробки. Вор унес лишь несколько из них. На коробках стояло имя Лолы Дакоты.

С Рене мы встретились за утренним кофе. В три часа ночи я наконец заснула и даже не слышала, как в семь утра Дэвид выскользнул на улицу погулять с собакой. Я попросила банный халат и запасной ключ от моей квартиры. Внутри было слишком холодно, чтобы принимать душ, — окно еще не поменяли. Я забрала комплект тонкого шелкового термобелья и надела его под угольно-серый брючный костюм. Хоть раз прогноз погоды оказался точным, и я мерзла от одних сообщений о надвигающемся буране.

В половине девятого я спустилась вниз и подождала Майка. Обычно перед Рождеством жильцы давали щедрые чаевые служащим, поэтому они стали необычайно внимательными. Открывали дверцы машины, помогали женщинам с детскими колясками сесть в лифт, носили покупки. Столы и окна отделанного мрамором холла украшали цветы, и все, кроме меня, выглядели радостно, когда отправлялись на работу в эту последнюю неделю уходящего года.

— Как сегодня утром поживает моя маленькая Нанук?

Пальто я оставила дома и, несмотря на деловой костюм, решила надеть парку.

— Думаешь, перебор? — спросила я Майка, открыв дверцу машины.

— Нет, если ты собираешься ночевать в иглу. Ты хоть поспала немного?

— Приняла горячий душ и вырубилась, как лампочка. Послушай, я хочу извиниться за то, что вчера нарисовалась у тебя на пороге. С моей стороны было грубо не…

— Да, было.

Я обернулась и заглянула Майку в лицо. Он шутит? Но улыбки не было.

— То есть это на тебя не похоже. Я не знал, кто, черт возьми, почти ночью воскресенья звонит в домофон. Я просто подумал, что большинство людей сначала позвонили бы по телефону. Ты — последний человек, которого я ожидал услышать по интеркому.

— Но…

— Что «но»? Ты всегда ворчишь, когда я появляюсь в разгар твоих романтических игр, как будто это последний раз, когда ты трахаешься.

— Откуда мне было знать, что я прерываю интимную сцену в твоей темной маленькой берлоге? В последнее время ты не слишком-то распространяешься о своей личной жизни. Если дашь мне хоть слово вставить, я извинюсь перед тобой. И перед… перед… У нее есть имя, детектив?

Выезжая на шоссе ФДР, Майк сосредоточился на скользкой дороге.

— Может, я буду говорить о твоей гостье просто «она»? Не возражаешь? — Я выдала список вопросов о безымянной личности в постели. — Я испортила вам вечер? Как ты с ней познакомился? Ты уже думал насчет того, когда вытащишь ее из шкафа и позволишь своим друзьям…

— Валерия.

— Это было не слишком сложно? Валерия. Хорошее имя. Ладно, расскажите мне о Валерии, мистер Чэпмен. Или я слишком тороплю события? Я пытаюсь начать с самого простого.

— Она архитектор. Единственная женщина в довольно крупной фирме. Занимается дизайном больших городских проектов, от планировки новых зданий, примыкающих к Бэттери-парк, до проектирования спорткомплекса «Майами-Хит».

Думаю, ответ меня удивил. Я слишком долго молчала, и Майк догадался о моих мыслях.

— А ты ждала барменшу? Или продавщицу орехов со стадиона «Янки»?

Я покраснела и запротестовала:

— Я не ждала ничего конкретного. — За годы нашей совместной работы у Майка было много мимолетных романов, в основном с женщинами, которые вели такую же суматошную жизнь, как он, — журналистками, стюардессами, актрисами — и почти никто из них не добился успеха в своем деле.

— Тридцать два года. Училась в Калифорнийском университете Лос-Анджелеса, специализировалась по истории Средневековья. Она может всю ночь рассказывать о правлении святого Бенедикта, цитировать строки из «Хевлока-Датчанина». [78] «Хевлок-Датчанин» — легенда об изгнанном датском принце приблизительно конца XIII века. Не воображай, что тебе это будет интересно, блондиночка, но для меня — это словно магия какая-то.

— Похоже, она…

— Влюбилась в готическую архитектуру — летающие крепости и лучистый стиль. Аспирантуру закончила в Стэнфорде. Даже не думай играть со мной по этой теме, крошка. Теперь я всех за пояс заткну в этих вопросах из «Последнего раунда».

— Мне бы очень хотелось…

— Только не надо снисходительности. Она не глупее твоих чертовых друзей.

— А чего ты так распалился? Я просто хочу с ней познакомиться и пообщаться.

— Якобсон.

Я хлопнула по приборной панели.

— Так вот почему ты скрытничал! — Я рассмеялась. — Она тоже еврейка?

— Думаешь, ты единственная женщина, которую я должен находить интересной?

— Думаю, я рада, что ты вышел из своего маленького ограниченного мирка и…

— Ты рявкаешь на меня потому, что ревнуешь. Вчера вечером я оказался прав. Ты не можешь отважиться на большее, вот и бесишься. Ты распоряжаешься мной двадцать четыре часа семь дней в неделю, а когда у тебя появляется очередной модный кавалер, морочишь мне голову.

— Не могу поверить, что ты вот так характеризуешь нашу дружбу. Я бы сделала все ради тебя. Да и ты тоже — ты все время это доказываешь. Почему я не должна желать тебе счастья?

У Майка не было причин говорить мне гадости. Я откинулась на спинку сиденья и заставила себя еще раз разобраться в своих чувствах по поводу наших отношений. Конечно, я допускала, что он может завести серьезный роман не с католичкой, и, несмотря на его очевидный ум, часто ломала голову, не видит ли он угрозы в женщинах, добившихся профессионального успеха. Может, время от времени мы оба боролись против нашего обоюдного влечения. Я ненавидела мысль, что просто завидую его возлюбленной.

Я отогнала мрачные мысли и улыбнулась Майку, надеясь успокоить его шуткой:

— Чего ты не понимаешь, так это каким лестным я все это нахожу.