Михаил Логинов - Битва за Кремль

— И добро. Скажите, — это Татьяне, — у вас есть претензии к гражданину Смирнову?

— Нет. Но есть вопрос — к вам.

— Чуть позже, — ответил Андреич. — Значит, свободный гражданин Смирнов, какие у тебя планы?

— Ну…. На работу устроиться, как же еще…

— Хороший план. Тогда, гражданин Смирнов, раз у потерпевшей претензий к тебе нет, мы твои планы тоже портить не будем. Улица Победы, восемнадцать, Центр занятости. Придешь, подберешь вакансию, возьмешь направление. Или сразу на работу, или на курсы, как хочешь.

Седой протянул зэку бумажку.

— А в шесть вечера позвони по этому номеру и скажи, как успехи в трудоустройстве. Не позвонишь — завтра же встретимся снова. В последний раз. А теперь, гражданин Смирнов, слушай сюда внимательно, как никогда. — Седой наклонился над Коляном, от его позы, от его голоса повеяло нешуточной угрозой. — У нас все всерьез. Мы — не правительство. Это они говорят, а не делают, шлепают законы, а исполнить их не могут, это они за слова не отвечают. Мы сказали «Очистим город от швали», и мы его очистили. Мы сказали, пусть вокруг живут, как хотят, а мы будем жить как люди, и мы живем. Раз мы говорим, что с тобой по-хорошему в последний раз, значит, и будет в последний. Усек, Колян?

Веско сказал, признала Татьяна. И даже не столько в самих словах спрессована была вескость, сколько в интонации, во взгляде и еще в чем-то трудноуловимом, что называют иногда энергетикой. Энергетика от Седого так и перла.

Если уж Татьяна ее уловила, то Коляна с его обостренным зэковским чутьем на силу должно было просто обжечь. «Любопытные персонажи обитают в этом Зимовце», — отметила Таня.

Колян промычал нечто нечленораздельное. При этом он без всякой надежды посмотрел на вошедшего милицейского майора — не сочтет ли тот происходящее нарушением закона.

— Иди домой, — сказал Андреич. — С завтрашнего утра начинаешь новую жизнь.

Колян потащился к выходу. Пахан столь же уныло сидел на месте, как свадебный генерал или баянист того же назначения, которого возят от торжества к торжеству без особого согласия.

Очкарик повернулся к Тане:

— Татьяна Анатольевна, — тон был не наигранно вежлив, — мы приносим вам свои извинения за это неприятное происшествие.

— Не за что. Будь я волшебницей, не смогла бы превратить современный русский промышленный город в сказочное королевство, по которому в любое время суток сможет пройти девушка с мешком золота.

«Эскадрон» улыбнулся. Правда, Верзила и Очкарик с секундным запозданием, дождавшись улыбки Седого. Тот, верно, прежде слышал о таком историческом критерии общественной безопасности.

— Все равно, — сказал он, — мы понимаем, что вы — особый случай. Ведь вы журналист, да? Мы хотим, чтобы у вас остались о вашем городе самые лучшие воспоминания.

— Хорошо, — не задумываясь, ответила Таня, — я бы хотела встретиться со Столбовым и взять у него интервью. — И, поддавшись наитию, добавила: — Ведь вы же от него?

Все сели по своим машинам и разъехались в разные стороны. Значит, когда их вызвали, не тусовались в одном месте, как иные бригады, вызываемые на пожарные случаи. В машину к Верзиле подсел Пахан, верно, чтобы его доставили туда, откуда и забрали, — Таня сомневалась, что он явился в РОВД по своей воле.

До гостиницы Таню подвез Очкарик. Он сказал, что в такое время Михаила Викторовича можно беспокоить лишь из-за реального ЧП (Таня не стала уточнять, в масштабах чего — района, области, страны?), но на просьбу побеседовать с журналисткой столь авторитетного столичного издания, как журнал «Наблюдатель», Михаил Викторович откликнется.

Кроме этого обещания, Татьяна больше не добилась ничего. К примеру, так и не узнала, кто же такой господин Столбов? «Владелец лесхоза „Новый луч“, председатель общества „Афган“, — ответил Очкарик, — человек очень уважаемый». Нюансов не последовало.

Татьяна все же осмелилась спросить про фото и видеоархив, продемонстрированный на ее глазах бедолаге Коляну. Очкарик ответил не сразу. По его лицу пробежала недовольная гримаса. Будто хотел сказать: «Ну почему олух-летеха не предупредил меня, что свидетелем нашей беседы является журналистка?» Потом сказал так: нарезку из голливудских ужастиков. При этом слегка улыбался и больше на эту тему не говорил, лишь заметил: «Лучше спросите Михаила Викторовича».

Что-нибудь мог бы рассказать Пахан… Да нет, конечно, фиг он чего-нибудь расскажет залетной девахе, тем более девахе с журналистскими корочками.

Все это начинало не нравиться. Город Зимовец хранил какую-то тайну. И она вряд ли исчерпывалась фамилией Столбов…

Работа, доставшаяся Сане Успенскому, была не простой и ответственной: ему надлежало изучить обстановку в области перед президентским визитом и «отсеять пидорасов». То есть составить список местных лиц, появление которых на любом из мероприятий визита приветствовалось бы не больше чем появление прокаженного еретика на средневековой мессе с участием королевской семьи.

Работа, повторимся, была трудной, ответственной и, скорее, всего, ненужной. Саня предполагал, что аппарат местного губернатора знает, кто у них в области и прокаженный, и зачуханный, получше референта президентской Администрации. А если протупит, то всегда подстрахует ФСБ. Ну и Служба протокола мух не ловит, они сами знают, кого подпущать, кого не подпущать. Так что, пока он вымучивает свой список, начальство получит альтернативные варианты более профессионального происхождения.

Саня не удивлялся и даже не ругался. Пусть в Администрации он работает лишь второй год, ему уже стало понятно: три четверти остальных сотрудников тоже заняты трудной и ненужной работой. Это не маразм, это тест на профессионализм и лояльность. Справишься с дурацкой работой да еще покажешь начальству, как тебе она по душе, глядишь… нет, не повышение, чего сразу губу раскатывать. Поручат дело поважнее. И если справишься…

Поэтому Саня бодро взялся за труд. Два дня изучал обстановку в области по тамошним сайтам и компроматуру. Забросал запросами местное правительство, каждый раз ощущая сладость произносимой фразы: «Вам звонят из Администрации Президента».

В области нашлась на удивление вменяемая социологическая служба, быстро составившая список местных випов на двести персон с рейтингом по собственному усмотрению. На своем месте был и вице-губернатор, и олимпийский чемпион по вольной борьбе, и даже бабка, недавно засудившая область в Страсбурге, а потом создавшая общественную организацию. У каждого свое место, свое влияние.

С этим списком Саня и работал. Перезванивал, уточнял, ставил галочки напротив фамилий, но с окончательным чернильным приговором не торопился. Каждый раз мысленно проговаривал, почему эту персону следует отлучить от общения с Президентом. Понятно, почему не нужен местный лидер почти подзабытой с 90-х «Трудовой России». Во влиятельном списке он оказался не случайно: каждое 7 ноября выводит на площадь сотню сердитых старушек. Но вблизи Президента ему делать нечего.