Михаил Логинов - Битва за Кремль

— Ты сначала скажи, за что тебя взяли, — вертясь в кресле, спросил Крупнов.

— Ни за что.

— Ну, врать-то, врать. «Ни за что» не берут. Скажи честно: за нецензурную ругань в общественном месте. Ведь была же ругань?

— Ну, когда мне по яйцам дали, тогда матюгнулся.

— Видишь. А то, как маленький: «Ни за что, ни за что…» Вылазь, подпиши протокол, тогда решим как быть.

Тошка вышел из обезьянника, поковылял к столу. Крупнов мигнул сержанту, тот выставил ногу, и бывший контрактник растянулся.

— Это ж надо так нажраться, вояка, — презрительно сказал опер. — С кем бухал-то, герой?

— С полпредом, — сказал Тошка, вспомнивший, как дядя представлял гостя.

— С кем?

— С полпредом по Северо-Западному округу, — уточнил Тошка. Причем так непосредственно, что на секунду сбил опера с его веселого настроя. А это Крупнову не нравилось всегда.

Он встал, подошел к Тошке.

— Правда с полпредом? — удивленно и участливо спросил он.

И когда Тошка кивнул, коротко, резко, как на тренировке, врезал ему в солнечное сплетение. Подхватил за воротник, не позволив рухнуть на грязный линолеум, но аккуратно уронил. Тут же добавив каблуком в бок.

— Запомни, дебил, здесь хохмить могу я. Только я! Понял?!

Хрипящий Тошка перевернулся, оперся на кулаки, пытаясь то ли подняться, то ли проблеваться. Опер поднял ногу, не ударил, конечно, разве можно портить табло, а только ткнул носком в лицо, и Тошка свалился на бок.

Как раз в эту секунду в дверь начали звонить.

— Кого там принесло? — спросил опер.

— Спрашивают, здесь ли задержанный Антон Быков?

— Пусть идут на х.й. Полпред, что ли, за тобой приехал? — хохотнул Крупнов.

Тошка молчал, как человек, понимающий, что может быть битым за каждое слово.

— Вставай, жертва дырявого кондома, — обратился к нему Крупнов. — Ушли?

— Нет. Говорят, что мы обязаны сообщить родственникам о задержании.

Боевой настрой души опера подскочил на одну градацию. Перед ним была особо нелюбимая категория быдла — правокачатели. Уроды, которые помнят о своих гражданских правах, даже забыв застегнуть ширинку.

— Ну, раз необходимо, значит, надо принять родственника. Впусти его, Саныч.

Саныч что-то сказал, вроде, что гостей двое, но дверь открыл. Опер и еще два мента шагнули к дверям — принимать родственника.

Вошли два мужика, оба слегка знакомых Крупнову, и каждый по-своему. Быкова — крупного дядьку с возрастным пузом — он встречал несколько раз на своей территории. Вроде у него какой-то мелкий автосервис. Лицо второго тоже было знакомо, но, где он его видел, Крупнов не понял. Сейчас это не имело значения.

— Дядя Паша, попроси, чтоб меня больше не били, — сказал Тошка, опять утвердившийся на четвереньках.

Крупнов, походя, дал ему легкого пинка и обратился к гостям:

— Так, значит, клуб не анонимных алкоголиков в сборе. Значит, у кого-то здесь говноправа есть? У твоя, пузо? Или у тебя?

— Вы бы представились товарищ офицер, — вежливо сказал второй полузнакомец.

— Саныч, представься ему, — ухмыльнулся Крупнов.

Мент отпихнул Быкова, ухватил правокачателя за шкирку…

Точнее, собирался ухватить. А на самом деле ухватил бесполезный воздух. Но и это не почувствовал, так как его руку ухватили и резко выкрутили. Да так, что полусогнутый Саныч, взревев от неожиданной боли, развернулся и полетел вперед от нещадного пенделя. Полетел направленно и удачно свалился под ноги другому подбегавшему менту. Еще один мент оказался под кулаками Быкова-старшего. Не то чтобы он лупил очень грамотно, зато тяжко, а мент был в таком настроении, что не мог сообразить: пора увертываться.

Благодаря этому в дежурке образовалось свободное пространство. Именно по этому пространству шагал мастер выкручивания рук и приближался к Крупнову.

— Ты что себе позволя… — с искренним удивлением начал Крупнов.

Но удивился еще больше, получив по морде. Короткий, болезненный прямой удар в нос. Такой удар, после которого в травмпункте сразу посылают на рентген.

Шок, испытанный Крупновым, был побольше, чем у юного скрипача-лауреата, побитого в подворотне. Мальчика со скрипкой о такой возможности обычно предупреждает мамочка. А тут опер сам себя давно приучил к мысли, что обладает монополией бить по морде.

— А ты, сука, что себе позволяешь? — без надрыва и пафоса поинтересовался незнакомец. И пнул опера в то место, в которое тот любил бить сам, приговаривая: «Чтоб уродов не плодил».

За миг до этого земля ушла из-под ног опера сугубо в переносном смысле. На этот раз он просто не удержался и рухнул. Глаза слезились, будто сам себе прыснул перечного газа, недавний обед попросился на выход. Еще один пинок помог обеду уйти, а слезам — пролиться.

В дрожащем и гудящем мире, полном слез, боли и душевного смятения, опер видел не столько события, сколько их контуры. Драка продолжалась. Вот кто-то рядом рухнул, кажется, Саныч. Вот кто-то крикнул: «Стоять, стрелять буду!»

Но не выстрелил. Крупнов, протерев глаза, а заодно и губы, понял почему. В дежурке установился паритет: двое его коллег прислонились к стене, у одного в руках АКМ. Возле стола стояли гости, один, тот самый, где-то-знакомый, держал пистолет. Лейтенант Федоренко, матюгнувшись, шагнул к нему — Крупнов понял: у него оружие и отняли. Но Быков-старший отпихнул его.

Гости понесли некоторые потери. У одного из них из кармана выпала мобила конструкции, незнакомой оперу. Может, даже не обычная мобила, а какое-то особое средство связи. И в этот момент трубка заговорила.

Крупнов понял, что мир перевернулся не окончательно. Он смог удивиться еще раз.

— Михаил Викторович, — чуть ли не умоляюще говорил знакомый голос, — это опять я, начальник ГУВД. Подтвердите, пожалуйста, присутствие на завтрашнем мероприятии. Вам, как полпреду, по статусу положено.

— Служивый, подними-ка и подай, — приказал полпред.

Мент посмотрел на начальника, сидящего на полу. Тот кивнул.

— Здравствуйте, Алексей Дмитриевич, извините, что сразу не отвечаю. Завтра — да, подтверждаю, буду. Еще приглашаю вас на совместную пресс-конференцию. Повод? Обстановка в отделении милиции номер четыреста двадцать два в поселке Металлист Я прямо сейчас там и скажу по своим наблюдениям: это не оборотни в погонах, это просто черти какие-то. Последовательно и целенаправленно возбуждают в гражданах недовольство властью. Да, хорошо, если председатель ОСБ будет через полчаса, я его дождусь. И пресс-службу жду. Хорошо, Алексей Дмитриевич поговорим при встрече.

Отдадим должное Крупнову: за время разговора полпреда с начальником ГУВД он смог встать и размазать кровь и слезы.

— Так вы полпред? Это меняет дело, — хрипло выговорил он.

— Не меняет. Не меняет! Понял, сука, не меняет! — первый раз не сказал, а гаркнул гость. — Понял?!