Режи Дескотт - Обскура

— Ну что ж, я пойду, — сказал он, помолчав.

— Сколько я вам должна, доктор?

— Ничего. Я ведь обещал вам зайти. Я живу недалеко отсюда.

— Но…

— Не беспокойтесь, говорю вам.

Наконец-то женщина взглянула прямо ему в глаза, и признательность, которую Жан прочел в этом взгляде, тронула его. Пора было уходить. Он повернулся и вышел в коридор, паркетный пол которого был истерт десятками ног. Оказавшись на лестничной площадке, Жан невольно вздохнул с облегчением.

— Доктор?

Анж пристально смотрел на него, держась обеими руками за перила и опершись на них подбородком — приняв такую же точно позу, что и в прошлый раз. Как он ухитрился до сих пор оставаться незамеченным?

— Моя мать ничего вам не сказала?

Видя по выражению лица Жана, что он не понимает, о чем речь, ребенок добавил:

— О моей сестре?

Жан повернулся и снова поднялся по трем ступенькам, по которым уже успел спуститься. Мальчик не отрывал от него глаз.

— О твоей сестре? — вполголоса переспросил Жан. — Что с ней?

— Ее нашли… Мертвой.

Жан прислонился спиной к стене. И мать ничего ему не сказала!.. От стыда? Вот отчего слабый звон в комнате, и замкнутая манера женщины, целиком погрузившейся в созерцание младенца, и молчание девочек, чистящих овощи…

— Ее нашли на берегу Сены, напротив Сюрена…

Мальчик по-прежнему неотрывно смотрел на Жана, словно ожидал от него какой-то особой реакции, чуда. Но что он мог? В глазах Анжа не было упрека — лишь напряженное ожидание, невыносимое из-за того, что никак нельзя было понять, чего он ждет, и тем более ответить на эту немую мольбу.

— Отец ее видел. Но меня не пустили с ним в морг. Он узнал ее по татуировке.

Жан почувствовал, как кровь отхлынула у него от лица. Последние слова означали, что опознать девушку по другим приметам оказалось невозможно. Но почему он сам принимает это сообщение так близко к сердцу? Разве оно как-то его касается? Однако ему достаточно было взглянуть на мальчика, чтобы понять: все дело в этом взгляде и в этом ожидании, которых он не мог вынести. Сейчас Анж казался бледной тенью того парнишки, каким он был всего несколько дней назад.

— И чего ты хочешь?

— Я хочу увидеть ее в последний раз.

Жан размышлял. Он был знаком с одним санитаром из морга. Так что исполнить просьбу было вполне в его силах.

— Хочешь, чтобы я тебя туда отвел, так?

Анж выпрямился, напряженный, как натянутая струна. Глаза его расширились от изумления.

— Мы идем прямо сейчас?

Жан вздохнул.

— Пошли, — сказал он и начал спускаться по лестнице.

Им понадобилось меньше получаса, чтобы дойти до набережной Нового Рынка на острове Ситэ. За всю дорогу они не обменялись ни единым словом. Жан чувствовал острую тревогу мальчика, которую тот всеми силами пытался скрыть. По мере того как они приближались к цели, Жан все больше опасался за него, потому что зрелище, которое должно было вот-вот предстать их глазам, могло оказаться чересчур тяжелым. И в то же время его трогала решимость этого ребенка, который собирался отдать последний долг умершей сестре. Анж шел быстро, большими шагами, наклонив голову и сжав кулаки. Когда они пришли в морг, час был уже поздний, но после того как Жан сказал, что он врач, их обоих впустили.

Они прошли в демонстрационный зал, где только три года назад была создана система искусственного охлаждения. Примерно полдюжины трупов были разложены за стеклянной перегородкой на отдельных столах с чуть наклонной поверхностью, чтобы посетителям проще было рассмотреть лица. На первый взгляд все эти застывшие лица, скованные вечным сном, казались одинаковыми — на всех лежала одна и та же печать умиротворения. Но такое впечатление было обманчивым.

Следуя за судмедэкспертом, который охотно вызвался их проводить, неким Франкво, смуглолицым пожилым человечком с нетвердой походкой, они быстро миновали зал, в дневное время обычно заполненный людьми — смерть была захватывающим зрелищем, собиравшим толпы любопытных. Но останки Полины Мопен не были выставлены на всеобщее обозрение.

— Вы хорошо сделали, что пришли сегодня — завтра она уже будет в общей могиле, — вполголоса сообщил медик, наклоняясь к уху Жана, чтобы мальчик не услышал его слов.

— В общей могиле? — с удивлением проговорил Жан.

Они шли по коридору, слабо освещенному редкими электрическими лампочками, где стоял густой запах фенола. По обе стороны коридора было множество дверей.

— У ее родителей нет денег на похороны… Ну вот мы и пришли.

Плиточный пол, кое-где присыпанный опилками, узкие металлические шкафы вдоль стен, еще более сильный запах фенола, чем в коридоре… Вот здесь все и заканчивалось. Современное устройство этого места, переоборудованного, по всей видимости, недавно, лишь подчеркивало его мрачное предназначение.

Доктор Франкво сверился с регистрационным журналом, проведя сверху вниз пальцем по густо исписанной аккуратным почерком странице, затем подошел к одному из шкафов и распахнул дверь. С некоторым усилием он потянул на себя выдвижную стальную полку, и она со скрежетом выехала наружу. Лежавшее на полке тело было полностью закрыто простыней, усеянной бурыми пятнами. На всякий случай Жан шагнул ближе к Анжу, окаменевшему при виде этого зрелища, но инстинкт удержал его от того, чтобы положить руку мальчику на плечо. Интуиция подсказывала Жану, что в этот момент между мальчиком и его сестрой не должно быть посторонних. Франкво привычным жестом откинул простыню, обнажив тело до пояса, и Жан не смог сдержать невольной гримасы. Однако Анж и глазом не моргнул.

Семнадцать лет… Лицо, над которым смерть уже почти завершила свою ужасную работу разложения. Только ярко-рыжие волосы, выглядящие почти неестественно на фоне серой дряблой кожи, уцелели. Последняя примета былой красоты и свежести…

— Следы от ударов на лбу, на правом плече и предплечье, сломанный нос — все эти повреждения появились еще до смерти, — заговорил судмедэксперт, выдержав достаточную, по его мнению, паузу. — Но так и не удалось выяснить, вследствие чего — побоев или падения с высоты…

Старик говорил вполголоса, ровным тоном, и Жан был благодарен ему за то, что он не хотел лишний раз травмировать мальчика.

— Но причиной смерти стало удушье, — заключил Франкво, видимо стараясь не слишком углубляться в детали. — Она задохнулась от угарного газа, — уточнил он.

В присутствии мальчика он чувствовал себя слегка не в своей тарелке. Жан был немного знаком с этим человеком. Обычно он, как и большинство его коллег, давал подобные комментарии для родственников покойных гораздо более твердым и даже жестким тоном. Но встречать здесь столь юных родственников, как Анж, раньше ему, очевидно, не доводилось. Поэтому он выглядел немного растерянным.