Уильям Монтальбано - Базилика

Его глаза были закрыты. Папа был мертвенно-бледен.

— Ты видел что-нибудь?

Он покачал головой.

— Ничего. Они как будто обнялись на несколько секунд, и все. А потом раздался выстрел. За что, Господи Боже, за что?

Не следовало папе стоять на коленях возле еще теплого трупа с огнестрельной раной в груди. На кайме его сутаны виднелось красное пятнышко, но, кроме как от вина, ему взяться было неоткуда: кровь из раны Марии наружу не вытекала.

— Ваше святейшество, — официально и убедительно попросил я, — пожалуйста, подождите немного в своей спальне, пока мы не разберемся с этим несчастным случаем.

Он ушел, и мы приступили. Руки врача быстро ощупали тело, признаков жизни не обнаружили, но нашли смертельную рану и суетливо задвигались. В шоке врач открыл рот и, вытаращив глаза, посмотрел на меня. Я поднял руку, призывая к тишине и скрытности.

Все молчали, казалось, прошло много времени. Я считал пресс-секретаря тряпкой, но он меня удивил. Покусав свой тонкий ус, Амато соврал:

— Боюсь, у нее тяжелое кровоизлияние, не так ли, доктор? Нам нужны носилки.

— Этим займутся мои люди. Нет нужды беспокоить экипаж. До посадки всего несколько минут, — спокойно произнес Руссо.

Как только самолет приземлился, Марию отнесли в карету скорой помощи и под вой сирен умчали в реанимацию католической клиники, где она, к сожалению, несколько часов спустя скончалась, когда ее коллеги и ватиканские шишки молились в больничной часовне за ее выздоровление.

Такова была официальная версия. Если вы пожелаете подвергнуть ее сомнению, то найдете подробное подтверждение случившегося в свидетельстве о смерти и в протоколе о проведенном расследовании — и то, и другое пресс-бюро Ватикана сделало доступным для журналистов. Свидетельские показания, включая показания брата Пола, были такими честными и убедительными, что коронер не нашел причины опрашивать еще и Его святейшество, которого все равно не было рядом, когда несчастную женщину хватил удар.

— У нее был здоровый мозг. То есть Мария была спортсменкой, сильной, здоровой, молодой, — проницательно заметила Тилли.

— Подобное иногда случается со спортсменами. Ватикан нашел целый полк врачей, которые это подтвердили.

— Чушь. Просто она заигрывала с офицером из службы безопасности Ватикана, с одним из тех итальянских жеребчиков, которых так и хочется целовать и обнимать. Они стояли вдвоем в крошечной приемной перед салоном папы. Шлепок, легкое прикосновение, одно за другим — и бац, каким-то образом его пистолет выстрелил. Так все и было на самом деле. Так ведь?

Тилли прижала мои руки к шезлонгу и вплотную приблизила свое лицо к моему. Сомнений нет, она хорошая журналистка. Только что она пересказала запасную версию, подготовленную Амато, пресс-секретарем.

— Это подлинная история. Скажи мне, что это правда. Ты же там был?

Она укусила меня за щеку.

— Ты не упустишь случая все разнюхать!

— Ты знаешь, я появился там уже после того, как ее хватил удар.

Расскажу ей самую малость.

— Мария была без сознания. Я помогал тащить носилки, вот и вся правда. А остальное… нет никакой тайны. Извини.

— Гм, почему-то я тебе не верю.

Она слезла с меня и встала, потянув меня за собой.

— А в тех краях, откуда я родом, есть особый способ расправы над лжецами.

Лютеру я рассказал правду. Врачи уже выпустили его из больницы, и ему с каждым днем становилось все лучше. Его направили в одно место высоко в горах, которое Треди хотел переделать в элитный университет для обучения священников. Лютер должен был там учиться, размышлять, гулять столько, сколько потребуется, и вернуться здоровым, чтобы затем его рукоположили по всем правилам. На мой взгляд, это выглядело путешествием в рай, кроме той части, где говорилось о рукоположении.

Я рассказал Лютеру то, что говорил папе и горстке «своих» из Ватикана, также знавших правду.

— Мы все слышали, что Мария была недовольна Треди; папа, по ее мнению, замарал идеальный католический мир, разрушил старые традиции и уничтожил истинных защитников веры, таких как «Ключи». Лютер, она все время жаловалась, но мне ее жалобы казались чем-то вроде досады игроков в адрес тренера. Мне и в голову не приходило, что она может быть опасной. Кто бы мог подумать…

Лютер задумчиво произнес:

— И все-таки, Пол, она была странной. Слишком замкнутая. Что-то было в ней, что ждало своего часа. Странно, я мог бы поклясться, что это секс; возможно, там был кто-то еще.

— Секс? Не думаю, что ей так уж нравились мужчины. Хотя…

Я вспомнил ее легкие прикосновения в самолете.

Гуляя по старому Риму, мы по молчаливой договоренности зашли в пиццерию, где знакомый нам мастер своего дела колдовал с хрустящим тестом, острым томатным соусом, моццареллой и анчоусами. Мы съели по два кусочка, и, пока Лютер допивал пиво, я задал волновавший меня вопрос:

— В ту ночь, когда в тебя стреляли… Стрелком не могла быть Мария?

Он сделал большой глоток и неторопливо выдохнул.

— Я думал об этом. Но я не уверен. Я помню лицо под козырьком красной кепки, оно было молодое, лицо, которое мне знакомо или которое я должен помнить. Женщина, спрятавшая волосы под кепку? Возможно…

— Неважно.

Только не для измученного Франко Галли и его торжествовавших от неожиданной удачи ватиканских полицейских. Мой друг Франко с довольным видом сытого кота, с плохо скрываемым ликованием ставил на делах об убийстве штампы «раскрыто». Будь он священником, его бы произвели в епископы. А так его могли произвести в папские рыцари.

В мире, созданном Галли, упавший с лесов усатый Эрнесто убил Видаля, потому что тот слишком много узнал о наркотиках во время поездки в Южную Америку. В отличие от Видаля, Карузо был сброшен и разбился насмерть в драке со спортсменкой Марией, возмущенной угрозой, которую он представлял для «Ключей». Находясь под влиянием растущего психического фанатизма, она стала средством и орудием кокаинового клана, задумавшего убить папу.

Никто не провел прямой связи между человеком с ножом Эрнесто Лопесом и несостоявшейся убийцей папы Марией Лопес — весьма распространенная в Латинской Америке фамилия! — но Галли и тут повезло. Небольшое тайное расследование с помощью тех, кого Галли любит называть «друзьями церкви» — что, возможно, означало «служба безопасности», — выявило интересный факт. Когда брат Марии, летчик, погиб в Андах, он перевозил груз химических веществ, используемых для очистки коки и производства кокаина.

Даже если эта история всплывет — хотя причин для этого нет, — злодеи окажутся посторонними людьми. Честь Ватикана останется незапятнанной.

Ловко. Полиция Ватикана в действии. Фанфары. Занавес.