Гвидо ди Соспиро - Запретная книга

Не смягчая тона, Сковолони принялся объяснять присутствующим, чьим вниманием он теперь владел безраздельно, что папа выбрал «неверную тактику» и что идея вселенского объединения под эгидой программы «Раскроем объятия всем верующим» — не что иное, как самоубийство.

— Враг отнюдь не интерпретирует эту программу как признак широты взглядов и дружелюбия. В умах врагов она — проявление слабости и падение наших ценностей, чем непременно надо воспользоваться. Мусульмане думают просто и прямолинейно. По иронии судьбы, вышло так, что левантинцы [26] Небольшие этнические группы в составе сирийцев и ливанцев — потомки европейских (главным образом итальянских и французских) колонистов, переселившихся в прибрежные районы Сирии и Ливана в начале Крестовых походов (конец XI — начало XII в.) и смешавшихся с местным населением. — потомки представителей западной цивилизации. «Опус деи» осознает, уважаемый сенатор, что благодаря новому закону о натурализации иммигрантов, проживающих на территории США — большей частью латиноамериканцев, — ваш католический электорат многократно возрастет. Вы получите еще пятнадцать миллионов голосов. Отрадно слышать, что вы, как кандидат в президенты этой великой страны, решили обратиться к голосам семидесяти, а то и восьмидесяти миллионов католиков. Приятно узнать и о вашем католическом воспитании. Это польстило нашим братьям иезуитам. — Прелат обменялся взглядами с Джоном. — Но насколько твердым и сплоченным окажется католический электорат в Штатах, когда святой отец столь резко и кардинально изменил доктрину святой матери нашей, церкви? Третий ватиканский собор? Чего ради? Собираются деканонизировать святого Бернара? Объявить Господа нашего Иисуса Христа пророком, тогда как он воплощение Бога? — Сковолони перекрестился. — Получится, что Дева Мария — вовсе не Матерь Божья.

Все эти действия, каждое из которых Сковолони считал проявлением ереси в чистейшем виде, епископ упоминал с гримасой боли на лице. Не без усилия он продолжил:

— Нетрудно догадаться, что десятки миллионов католиков соблазнятся протестантской ересью в различных ее воплощениях, здесь и за рубежом. Если вы, сенатор, заверите нас, «Опус деи», Общество иезуитов и прочие группы, о которых я вкратце упомяну после, что возьмете на себя роль непоколебимого и бесстрашного защитника католической церкви и ее доктрины, я обещаю всемерную поддержку вашей избирательной кампании. Ваш голос услышит каждый католик. В финансовой помощи с нашей стороны можете не сомневаться.

Прелат замолчал и сдержанно улыбнулся.

Вот так, подумал Лео, начинается война на два фронта: против экспансии ислама на Запад и против папского покровительства ему. Заинтересованные стороны: все, кому небезразлична целостность и чистота католической церкви, а также потенциальный президент США, если он согласится примкнуть к первым.

— Прежде чем вы ответите, — добавил прелат, — позвольте кое-что объяснить. У нас в Европе тоже имеются группы фундаменталистов. Если понадобится, то они в любой момент помешают папе претворить в жизнь задуманное. Не вдаваясь в детали, скажу: они пойдут на любые необходимые действия, весьма убедительно переложив ответственность на исламских террористов. В Европе много подобных подпольных организаций. Их тренировали в наших интересах несколько тайных агентов, частных лиц, которых никто ни в чем не заподозрит. Результаты, достигнутые одним из агентов, поразили даже «Опус деи».

Сенатор, человек бывалый, оказался опытным политиком. Предложение о поддержке пришлось ему весьма по душе, однако то, что он услышал, не понравилось.

— Эти фундаменталисты… Когда нужда в их услугах пройдет, как их отделить от традиционных умеренных католиков?

— Я ожидал подобного вопроса, сенатор. Такой интерес вполне закономерен, но позвольте развеять ваши страхи. Прежде всего никто не знает о существовании этих групп и агентов. Более того, «Опус деи» еще в прошлом знал, как обращаться с подобными нарушениями. Если вы нам доверитесь, вам не о чем волноваться.

— Вы всерьез полагаете, что папа уступит под давлением? По-моему, он воплощение всех доктринеров, идеалист! Вдобавок он неподкупен — с такими дел лучше не иметь. А если он не сдастся? Как быть тогда?

— Сенатор, нет никаких «если». Есть только «когда».

Прелат, излучая неприкрытую, самодовольную уверенность в своей правоте, окинул взглядом собеседников.

— Понимаю, — ответил сенатор. — А вы, Джон, что скажете от имени иезуитов?

— Мы, — лаконично заметил Джон, — служим матери нашей церкви и, конечно же, Господу. Иезуиты всегда готовы встать на защиту доктрины и догм. Не стану напоминать, каким влиянием обладает наш орден по всему миру.

— Господа, — сказал сенатор, пытаясь принять решение, — есть ли у нас другие союзники, кроме подпольных?

— Разумеется, — ответил прелат. — После недавних событий в Европе на улицах городов начнутся крупные демонстрации. Если напряжение не ослабнет, то пассивные сочувствующие перейдут к активным действиям. Может статься, в борьбу вступят все — и агностики, и атеисты, и даже протестанты! Политики не смогут воспользоваться беспорядками: они будут напоминать о терпимости, еще больше разжигая гнев народа. Действия святого отца дадут тот же результат.

Народы обратятся к нам, к последнему барьеру на пути исламизации. Мы дадим людям то, чего они хотят: европейскую индивидуальность, воплощенную в прочной, традиционной и сплоченной церкви, единственном бастионе на пути захватчика.

Повисла продолжительная пауза, Лео налил себе воды. Он решил сосредоточиться на жажде, а не на чудовищности всего сказанного.

Сенатор расплылся в улыбке.

— Господа, — обратился он к прелату и нунцию, — кажется, мы друг друга поняли.

Переводить не пришлось. Все четверо горячо пожали друг другу руки.

Вскоре после этого Лео извинился и собрался уходить. Сенатор проводил его до двери. Прелат посмотрел на Лео, и у того по спине побежали мурашки.

— Еще раз прошу, — напомнил Крис, — о сказанном здесь ни слова. На кону судьба цивилизации Запада.

Вернувшись домой, Лео обессиленно упал на диван. Он выпил лишнего, но еще больше лишнего он услышал. С этической точки зрения он противился плану… нет, заговору, сплетенному у него на глазах. Джон, похоже, был совершенно уверен в своем бывшем протеже. Да Лео никогда бы и не предал — его тоже беспокоила волна исламского терроризма. Встала дилемма: католическая церковь и Европейский союз бессильны перед лицом угрозы, но меры предпринимать надо, притом срочные.

Вспомнилось падение Римской империи: в пятом веке нашей эры сердце Европы прогнило, и беспощадные варвары захватили ее.