Гвидо ди Соспиро - Запретная книга

Самостоятельно раскрыть секрет планировки дома могла только Анжела. Однако немыслимо, чтобы кто-то из ее испорченных дружков похитил Орсину.

Кто же оказался таким умным и смелым?!

После обеда, за кофе барон пролистал газеты за последние несколько дней. Читать сплетни о семье было противно, но ему хотелось наверстать упущенное. «Ла репаблика» разразилась гневной тирадой, изобличающей Найджела. Подробности прелюбодеяния, совершенного в усадьбе, вызвали у барона приступ дурноты. Саманту немедленно уволить!

Эммануил быстро пролистывал газеты, пока не наткнулся на статью в местной «Иль газеттино ди Венециа»: разыскивался Лео Кавана для «оказания помощи в раскрытии дела делла Ривьера»; он не только ушел от полиции, к вящей радости журналистов, но и оставил после себя «номер в отеле, забрызганный кровью — от пола до потолка».

Этот вариант Эммануил не учел: добропорядочный американец, серьезный ученый. Барон приглашал его к себе на лекцию, где тот сидел, зевая, а потом и вовсе выскользнул из зала вместе с Орсиной. Племянница просила его помощи в изучении «Магического мира героев», но Эммануил лично положил этому конец. Неужели у американца была интрижка с его племянницей? Он не производил впечатления человека страстного или способного совершить вылазку в духе спецназа. Неприятно, но факт: Орсина похищена, честь барона задета, слуги запуганы, алтарь разорен, ценнейшая семейная реликвия пропала. Кровь в номере отеля… Нельзя допускать, что псевдоиезуит не совершал никаких трюков.

Если же Кавана похитил и книгу, и Орсину, то где он сейчас? Что задумал? Бежать? Вернуть Орсину Найджелу?

Использовать Орсину в качестве магической помощницы не удастся до тех пор, пока она не разведется с Макферсоном и не переедет в Италию. Ее будет нелегко подчинить. Анжелу барон зачаровал еще в детстве. Орсина может заглянуть в прошлое и увидит смерть сестры. И что? Подаст в суд? Ни один судья не примет доказательств, добытых магическим способом. Но такая перспектива нежелательна. Орсина может нанять киллера, а то и двух, чтобы избавиться от дяди. Впрочем, это сомнительно: женщинам несвойственно мыслить рационально.

Эммануил открыл «Коррьере делла сера» и прочел еще одну версию саги о Ривьере. После статьи с признаниями осквернителей Эммануил, пребывавший до того в смущении и растерянности, пришел в ярость. Ради этого ли он трудился?! Что сталось с новым Крестовым походом, с новой Реконкистой, в которой Эммануил отвел себе роль возрожденного Карла Мартелла [58] Майордом Франкского государства Меровингов (ок. 688–741). Под его командованием в битве при Пуатье (732 г.) франки разгромили армию арабских захватчиков. или Годфруа Буйонского?! [59] Один из лидеров Первого крестового похода (ок. 1060–1100), первый правитель Иерусалимского королевства, носил титул Защитника Гроба Господня. Нет, он не остановится, пока в его груди бьется сердце!

Последней барон прочел статью в утреннем выпуске «Коррьере делла сера» и неожиданно для себя восхитился: осквернители собора в Шартре не сдались. Французская полиция провела блестящее расследование, арестовав семерых юношей, которые оказались не христианскими фундаменталистами, но выходцами из Марокко. Их финансировала группа исламистов, предположительно связанная с королевской семьей Саудовской Аравии. Вандалы с гордостью признали свои действия и в разных интервью заявили, что «неверные на Западе — заклятые враги ислама», что мусульмане должны «убивать идолопоклонников… захватывать их, осаждать», «сражаться с ними, пока вся религия не будет принадлежать Аллаху». Свои речи они завершали пафосной угрозой в сторону неверных: их будут «бить по голове и отсекать у них концы пальцев», ибо «если мусульманин не отправится на войну, Аллах покарает его смертью». Юные фанатики, успокаивала читателей французская пресса, цитировали выдержки из Корана. В Париже, Лионе и Марселе готовились массовые антиисламские акции.

«Неужели Франция готова?» — удивился барон. Нет, не зря он работал. Его послание дошло до Европы и мира. Эммануил сдержал неожиданно нахлынувшую эйфорию. Еще не все потеряно, нужно действовать незамедлительно.

Первым делом барон позвонил Джорджио.

— Новый курс лекций начнется в пятницу днем, на вилле Ривьера. Это дело первостепенной важности. Мою работу не должно ничто прерывать. И напомни молодым людям, чтобы не разбивали лагерь на территории усадьбы и не бродили где попало.

— Барон, какое облегчение, что Макферсона отпустили! Я немедленно свяжусь со старостами групп, а они оповестят остальных.

В пятницу Джорджио прибыл в усадьбу за час до начала лекций и застал барона в библиотеке.

— Где слушатели? — спросил хозяин, оторвавшись от заметок.

— Пока не появились, — ответил Джорджио. — Я их предупредил, чтобы не шатались по окрестностям. Они подойдут к парадному входу перед началом лекций.

В десять минут второго Джорджио постучал в дверь библиотеки.

— Барон, простите, но никто не приехал.

— Ты правильно назвал им дату и время?

— Да, барон.

— Что произошло? В любом случае пора начинать.

Эммануил и Джорджио вошли в бальный зал через дверь за кафедрой. Их шаги гулко раздавались в пустом помещении.

— Очень странно, Джорджио. Чем ты это объяснишь?

— Барон, я не понимаю, — смутился секретарь. — Я разослал письма по электронной почте и оставил сообщения для старост групп. Когда вы позвонили из Венеции, я связался с ними еще раз, чтобы подтвердить время и дату проведения лекции. Каждый из старост связывается с десятью слушателями. Способ неформальный, но работает, никогда не подводил.

— Я просил объяснений, а не извинений.

Джорджио замялся.

— Барон, не знаю, как вам объяснить, но один из старост, швейцарец по имени Рауль, заявил, что лекций посещать больше не будет.

— Что именно сказал этот Рауль?

— Он не только не собирался приезжать на лекцию, но и предупредил об этом остальных.

— И все?

Джорджио растерянно опустил глаза.

— Что он сказал на самом деле? — повысил голос барон.

— Сказал, что он не желает еще раз сидеть в итальянской тюрьме, — глубоко вздохнул Джорджио.

— А другие?

— Еще некоторые просили передать примерно то же самое.

— Эффективно работает твоя система связи, ничего не скажешь! — воскликнул барон. — На сегодня ты свободен, Джорджио. Я хочу побыть один.

Через полчаса барон был у себя в мастерской, в сердце магического царства. Именно здесь он годами совершал ритуалы со своими помощницами: сначала нанимал женщин — впрочем, безрезультатно, затем стал использовать Анжелу — с большим успехом. Отметив у себя отсутствие «дара», барон обратился к комментарию: