Гвидо ди Соспиро - Запретная книга

Взглянув на других «пациентов», он заметил, что они все далеко не обычные люди. Мирская одежда превосходного качества и высокомерное выражение на лицах священников говорили об их положении. Это были сливки общества, которые умели добиться личной аудиенции с папой римским. Однако даже им приходится ждать своей очереди.

Через четверть часа вошел старый знакомый сенатора — прелат «Опус деи», вызвавший их в Рим. Кивнув обоим, прелат присел на свободный диван. Седой сухопарый священник подозвал всех троих.

— Когда войдете к святому отцу, — предупредил он, — не целуйте ему туфель и не падайте ниц. Просто поклонитесь вот так, — показал он, — и не прикасайтесь к нему самому. Нет, — добавил он, когда прелат попытался возразить, — перстней тоже не целуйте. Прошу вас, следуйте за мной. Я объявлю ваше преподобие и вашу честь.

Стражи растворили двойные двери и четко сместились в сторону. Гости прошли в комнату поменьше. Напротив возвышения, где помещался трон, были расставлены стулья. Седовласый священник сел за стол рядом с престолом, назвав поименно троих гостей. Папа холодно приветствовал их, отвечая на поклоны едва заметным кивком. Он чопорно сидел на троне. Похоже, он сильно постарел с тех пор, как конклав выбрал его на этот пост.

— Мы, — заговорил понтифик на формальном итальянском, — приветствуем заокеанских гостей и предлагаем вам, епископ Сковолони, открыть свои разум и сердце. Наш преподобный секретарь будет переводить для почтенных сенатора и нунция.

Речь Сковолони была гладкой и яркой, но без лишних эмоций, которые он проявил у Роулендсонов. Однако слов своих он отнюдь не смягчал. Когда прелат закончил речь о прирожденной нетерпимости мусульман, папа не стал спешить с ответом, лишь недовольно посмотрел на сенатора.

— Наши скромные попытки раскрыть объятия всем верующим, — папа простер руки, — не приветствуются христианами! Какое утешение принесли нам вы от щедрой нации, всегда державшей врата открытыми для чужаков?

Сенатор сглотнул комок в горле и, тщательно подбирая слова, ответил так, чтобы переводчик поспевал за ним:

— Ваше святейшество верно заметили: наша страна всегда представала раем для иностранцев, независимо от их вероисповедания. В ней существует неписаное правило: если тебя приняли, то следует признать образ жизни, принцип свободы, судебную систему, общественные устои государства и не пытаться навязать свои. Принимая приезжих, мы рассчитываем, что и нам ответят радушием — впишутся в разноликую нацию, а не создадут внутри ее замкнутый круг.

Святой отец слушал внимательно.

— В сложный век противоречий, — продолжал сенатор, — нельзя полагаться на неписаные правила джентльменского соглашения. Моя партия защищает традиционные американские принципы, и если придется, мы будем делать это силой закона. Поэтому мы предприняли шаги, не дающие сепаратистским группам жить по своим правилам, чуждым и даже противным законам Америки. Вашему святейшеству известно о зверствах, совершенных от имени ислама в некоторых европейских странах. Мы не позволим подобному пустить корни у нас. Американцы не должны бояться, будто всякого, кто не примет ислам, распнут или лишат рук и ног, как то предписывает Коран.

Сенатор умолк и посмотрел на Джона, который воспринял этот взгляд как сигнал.

— Епископ Сковолони, — добавил иезуит, — высказался ясно. Умеренного ислама просто не может быть потому, что мусульмане верят, будто Коран — слова Бога, записанные по-арабски четырнадцать веков назад. Я надеюсь на реформу ислама. Буквальное понимание написанного должно исчезнуть так же, как в свое время оно исчезло среди католиков и реформаторских иудеев, — никто не считает каждое слово Библии божественным указанием. Но прежде чем это случится, нам предстоит тяжелая битва, именно битва, ваше святейшество. После трагедии одиннадцатого сентября в Америке в Европе произошли не менее трагичные события: теракты в Мадриде, в Лондоне, в Сан-Петронио на празднике Тела Христова, когда погиб пятьсот тридцать один человек. Совсем недавно осквернили собор в Шартре. Виновные дерзко признались в оскорблении. Когда случится очередная атака? Люди сыты по горло. Демонстрации, массовое насилие, отвратительные случаи нетерпимости по обе стороны баррикад… Их нужно прекратить.

Сенатор продолжил:

— Всего этого Америка, разумеется, уладить не может. Европа должна разобраться сама. Но если мы сдадимся без боя, проблема не будет решена. Заверяю ваше святейшество, что я приехал сюда не как политик. Для меня не имеет значения, получу я президентский пост или нет. Мне важна судьба католической церкви. Мои усилия направлены на сохранение веры, в которой нас воспитали и которую любит каждый американец-католик. Я обращаюсь к вашему святейшеству: не делите одежды Христа. [60] Аллюзия на сцену из Евангелия, описывающую распятие Христа: «Распявшие же Его делили одежды Его, бросая жребий» (Матф. 27:33–38). Откроем умы верующих, но объятия оставим раскрытыми для наших братьев-христиан. Благодарю за великую честь и терпение, ваше святейшество, за то, что согласились выслушать скромного мирянина.

Папа нахмурил брови, затем расслабился. Его лик просиял, словно небо, очистившееся от туч. Понтифик слабо улыбнулся, благодаря сенатора за высказанное мнение, и попросил Джона Макграта пояснить (оба прекрасно знали о связи папства и Общества Иисуса, но сейчас ни один даже отдаленно не намекнул на нее).

— Ваше святейшество, — сказал Джон на ломаном итальянском, — мне почти нечего добавить к сказанному. Общество Иисуса не пойдет на компромисс с теми, кто отрицает святость Христа. Мы относимся к мусульманам дружелюбно с тех пор, как один из предшественников вашего святейшества сказал, будто «мусульмане тоже стремятся к спасению, и пути Господни неисповедимы». Однако такие дела мы оставляем на усмотрение самого Господа. Что до политики, то программа «Раскроем объятия всем верующим» даже при поддержке мнения вашего святейшества, высказанного ex cathedra, [61] С высоты Святого престола (лат.). расколет католическую церковь до самого основания. Ваше святейшество помнит раскол англиканской церкви — из-за посвящения в духовный сан женщин и гомосексуалистов. От нее, разрушенной схизмами, фракционализмом и мелочными спорами, ныне остались развалины. Желаем ли мы такой же участи католической церкви? По поводу недавних волнений в Европе выскажу еще одну мысль: мы подадим всем пример, ответив на атаки в христианском духе — с состраданием к злоумышленникам, помноженным на твердое сопротивление. Мы не намерены устраивать новый Крестовый поход, но видим, что сейчас самый подходящий момент для действий; события последних месяцев расшевелили даже мирных людей. Пока Европа на нашей стороне, давайте же направим этот гнев на возрождение чести наших предков.