Джеймс Грейди - Бешеные псы

Впрочем, картина не бог весть какая. Раскрой глаза пошире, и ты поймешь, что все это не более чем киношное мельтешение. Вихревое движение: есть — было — могло быть. Если ты слышишь многомиллионную волну слухов, ты можешь оседлать ее. Учись ловить волну. Серфер не просто катается на волнах, он правит.

В ночной темноте стоянки седовласый человек в бронежилете раскачивался из стороны в сторону, черные тапки бойца кун-фу цепко держались за асфальт, словно он скользил по гребню цунами, волнообразно размахивая руками, не чтобы удержать равновесие, а подтверждая правоту своего опыта.

Как приверженец багуа, Ланг описывал круги и делал выпады, изворачивался и вращался, напоминая то серфера, то дракона, то обоих одновременно.

— Ты попал в эту дыру в Мэне, — сказал он мне. — Я поднялся до внутреннего круга Совета национальной безопасности при Белом доме, где мог сделать много… о, как много.

«Ноги, я не могу двинуть ногами».

— Они увидят. Увидят, что ты сума… — вырвалось у меня.

Ланг улыбнулся.

— Нет, наши мудрецы судят о мире по тому, что видят в зеркале.

Я облизнул губы.

— Доктор Фридман.

— Мне было не по силам бороться с идеей ввести в нашу среду психиатра. Хотя у меня и ушли на это целые месяцы. И все из-за прецедента: во время Уотергейта национальная безопасность засекретила психиатра в составе СНБ, потому что они боялись, что Никсон сбрендил и расхаживает по Белому дому, где проще простого нажать на кнопку — будь то даже оружие массового уничтожения. В файлах ЦРУ доктора Фридмана называли «наводчиком». Он мог навести и на меня.

Ланг вышел в пятно, отбрасываемое конусом света.

— Я не мог так рисковать. Не мог оказаться взаперти. Я не собирался позволить доктору Фридману превратить себя в одного из вас. Я счастливчик. И я себе нравлюсь.

Я испытал покалывание в руках. Согни их.

— Фридман собирался занять временный пост в Мэне до встречи со мной, — произнес Ланг. — Я понимал, что должен убить его там, где убийству найдется безопасное логическое объяснение. Нью-Йорк — классическое место для убийства, но он должен был непосредственно приступить к своей новой работе. Я должен был остановить его до того, как окажусь в поле его зрения. К тому же ваша пятерка идеально вписывалась в мой замысел. Я подыскал человека, который нашел с ним общий язык: это была военная медсестра, наркоманка. Ее легко удалось убедить, исходя из соображений патриотизма плюс страха перед тюрьмой, которая положила бы конец ее жизни и карьере. Ее тренировал один из опытных сотрудников, полагавший, что работает на СДЛМ.

В мире, где люди соглашаются только с тем, что кто-нибудь говорит им: «Ты обязан это знать», — воображаемый голос приобретает власть, внушающую благоговейный ужас.

Где-то рядом послышался резкий, скребущийся звук.

Я изогнул шею, с усилием приподнял плечи и увидел…

Кэри пыталась встать, правой рукой ощупывая пустую кобуру.

Бушлат распахнулся, когда Ланг широкими шагами подошел к ней.

— Расслабьтесь, — сказал он и выстрелил дротиком в ногу Кэри. — Агент Руд. — Ланг вытащил дротик из ее безвольного тела и положил его на груду наших манаток, — просто лежите, где лежите, и слушайте, как подобает хорошему шпиону.

Он снова подвесил «успокоительное» ружье рядом с гранатами, вытащил полицейский автомат и по третьему разу выстрелил в Зейна и Рассела.

Напрягая все силы, я попытался приподняться на локтях. Онемевшее тело, ноги, которыми не пошевелить, вытянуты, как у мертвеца. Я увидел Эрика, по-прежнему тесно прижимавшего к себе Хейли; они стояли возле белого «кэдди», слезы ручьем бежали по ее щекам.

— Ты совершил ошибку, Вик, — сказал Ланг. — Даже если бы нижние эшелоны и посчитали случай с Фридманом убийством, с твоими явными подозреваемыми не случилось бы ничего страшного.

— Твое слово — последнее.

— Да, — кивнул Ланг. — Я тебя сотворил, и мое слово — последнее. И потом! — Он снова помахал рукой. — Я так хотел, чтобы ты сбежал, исчез! Я вдалбливал тебе это, поверь. Но внял ли ты моему предостережению? Сбежал? Нет. Это было глупо.

— Упря… мм…

— Слова, слова, слова! — сказал Ланг. — Какая глупая вещь — слова. Мы должны работать. Кроме того, Вик, — произнес человек, который сделал из меня бешеного пса, — я наконец-то дал тебе то, чего ты хотел. Твой бунт, твое бегство из Замка — это и есть твоя третья попытка самоубийства. Только на сей раз ты преуспел.

Он был прав, и прав бесповоротно. Мне оставалось только лежать, где лежу, и тогда я получу то, чего жаждал так долго, — свободу от боли ответственности. Мне только необходимо позабыть обо всех остальных, кого Ланг поймал в свои сети в эту темную ночь. И не думать о тех миллионах, которых этот маниакальный маэстро шпионажа единственной империи в мире сможет ласкать своими холодными руками безумца.

«Нам никогда не поймать нашего времени, — сказал я когда-то Дерии. — Нам остается лишь пожинать плоды своих дел».

— Понимаешь ли ты, что означает все это, здесь? — спросил Ланг, поймавший меня и моих единственных уцелевших друзей в ловушку этой ночной стоянки.

Он обвел рукой все его окружавшее: световой конус, в котором стоял и в котором я неуклюже пытался приподняться на локтях. Груду пистолетов и амуниции возле бесформенных и бездвижных тел Рассела и Зейна. Кэри, охваченную еще большим нейротоксинным оцепенением, чем я. Хейли рядом с белым «кадиллаком», заблокированную объятиями Эрика.

— Все это ответ на вопрос об эволюции, — сказал Ланг. — Единственное, что нам нужно, — это протянуть руку, взять все, что нам удалось раздобыть, и обратить это на истинное, продуктивное дело.

Следователи неистовствуют, и это сбивает их с толку, — продолжал он. — Пятеро сбежавших маньяков. Одна невинная заложница, отважный агент ЦРУ, похищенная, погибшая, исполняя свой долг. Наши источники, отчеты из приюта для душевнобольных в Мэне указывают на тебя как лидера шайки. Угнанные машины, захват моего дома. Стрельба. Вы силой привозите меня сюда. Зачем? Кто знает, ведь вы психи.

«А теперь — потянуть время».

— Они проверят твой жесткий диск. Увидят следы двух машин.

— Хорошо! — сказал Ланг. — Хочешь, чтобы я разыграл все по ролям, чтобы увериться, нет ли где ошибок? Ничего, не волнуйся. Единственная причина, по которой ищейки проверят мою машину, — это сравнить пули, которыми палили вы, бешеные псы. К тому же, спорю, Рассел вдребезги разнес мой компьютер. Я встроил специальный механизм, и, когда привел его в действие, совершая рутинные операции, которые использовал бы любой незваный гость, все стерлось. О том, что вы были в здании СДЛМ, никто не знает. Эти матрицы, эти ваши карточки, и правда кто-нибудь может приплести — доказать, что я Кайл Руссо. Так, надо подумать… Почему бы не пожар?