Джеймс Грейди - Бешеные псы

К тому моменту, когда она добралась до нас, мы уже знали достаточно, поэтому я сказал:

— У нас нет карточек, и мы хотели бы прямо сейчас забронировать места в мотеле.

Бернис оставила свой бурый дождевик и шапочку на сиденье. Под дождевиком оказался розовый тренировочный костюм. За ухом, пробиваясь сквозь блестящие черные завитки, торчала незажженная сигарета.

— В стоимость номера входят и завтраки, — сказала она, вручая нам ваучеры. — Автобус отходит не раньше открытия мегамаркета, так что на буфет времени у вас будет предостаточно. Лопайте вволю.

Жесткий взгляд ее зеленых глаз словно устанавливал между нами границу.

— Ваши комнаты с семнадцатой по двадцать первую. Выбирайте, какая кому нравится. Эти талоны отдадите портье.

— Они требуют кредитные карточки? — спросил Зейн.

— Без разницы. Если за комнату не уплатят, никто завтра не сядет в автобус. — Она покосилась на седины Зейна. — У вас уже и внучата, поди, есть?

— А-а… нет.

— Дети, дети. Когда думаешь, что они уже довели тебя до инфаркта, они подбрасывают тебе что-нибудь новенькое. Не встречайся я с ними так часто, у меня не было бы моих маленьких проблем.

Она не спеша оглядела пятерых незнакомцев, устроившихся на задних сиденьях. Седой парень, у которого даже внучат нету. Негритянка, совсем не похожая на сестру кого-то из этих ребят. Пухлявый парень в очках с толстыми стеклами, примостившийся на самом краешке сиденья. Патлатый хипарь, которого ни одна бабушка не мечтала бы увидеть в гостях у своего драгоценного внука. Поэт, в глазах запечатлелись тени прошлого, улыбка — как лезвие бритвы.

— Странная вы семейка.

— А разве другие бывают? — спросил я.

Бернис разминала вытащенную из-за уха сигарету в своей птичьей лапке.

— Семьи, — многозначительно произнесла она. — Мамочки, которые поедом тебя едят, хотя вроде бы и слова поперек не скажут. Папочки, которые где-то далеко-далеко, хотя, казалось бы, сидят в своем чертовом кресле. Братья и сестры — про это лучше вообще не вспоминать. Ты волочешь на себе их заботы, а они только тому и рады. Малыши и слышать не хотят, как это было в старину, поэтому и понятия не имеют, как это происходит сейчас.

Сигарета так и вертелась в ее умелых и натруженных руках.

— Я думал, в автобусах курить запрещено, — сказал Зейн. — Пожары, рак.

— Я уже много лет как не курю.

И она снова сунула смертоносную цигарку за ухо.

Наш серебряный скакун вырвался на простор большой автострады.

Бернис устремила взгляд за окно.

— Когда я была девчонкой, мы ходили по магазинам, лишь бы не сидеть дома. Потом понастроили супермаркетов, где не увидишь солнца, но и дождя можно не бояться. А теперь, если есть у тебя голова на плечах и немного баксов, заведи себе компьютер, и ходить никуда не надо. Сиди и общайся. Взаперти со своим ящиком, зато свободный. А рейсовые автобусы для людей, которым на месте не сидится.

— Лучше ехать в автобусе, чем болтаться в тумане, — ответил я ей ее же словами.

— Да, — согласилась Бернис. Но ей это не понравилось.

Через два часа все пятеро разместились в прилегающих друг к другу комнатах мотеля; бар, где подают завтраки, понес значительный урон. Рассел накачался кофеином настолько, что вызвался караулить первым, а заодно постирать нашу одежду в прачечной мотеля, пока остальные без сил рухнули по кроватям. Прежде чем погрузиться в сон без сновидений, я слышал, как Бернис в холле за моей дверью настойчиво просила кого-то пошевеливаться.

Семь часов спустя мы взорвали полицейскую машину.

Через шесть часов и девять минут после того, как Бернис перешла улицу, направляясь к белокаменному мегамаркету, наша команда выстроилась, разглядывая свои отражения в зеркалах, прикрепленных к дверям. Мы были нагружены любезно предоставленными Бернис мешками, разнорабочим материалом, матрицами, прочим скарбом. Отражения выглядели выспавшимися, помытыми, побритыми и наверняка знающими, что они делают здесь в этот предвечерний час.

— Достопамятный момент, — провозгласил Рассел. — Пять маньяков в интерьере.

Разглядывая наши отражения, Хейли сказала:

— Я думала, теперь хоть ты нормальный.

— Это как посмотреть, — отозвался Рассел. — Вылечишься от одной странности — подцепишь другую.

— Верняк.

— За дело, — сказал я.

Электронный глаз узрел наше приближение, и зеркальные двери разъехались.

Световой океан мегамаркета ослепил нас в тот самый момент, когда мы переступили через порог. В воздухе сразу же повеяло особым запахом. Промышленное благоухание миллионов дезодорантов приглушало запахи бесчисленных подмышек и усталых ног. Кипами сложенные на полках юбки и рубашки издавали благовоние свежей ткани. Чем дальше мы заходили в мегамаркет, тем соблазнительнее становился дух, исходящий от вафельных стаканчиков и шкварок. Крапчатые черно-белые плитки поглощали звук шагов, не сохраняя отпечатков подошв. До нас доносились обрывки разговоров, гудение пылесоса, глухое жужжание воздуховодов и слабенький звук инструментов, жизнерадостно терзавших смутно знакомую песню.

— Быть не может! — воскликнул Рассел. — Это же «Битлз»! Из «Сержанта Пеппера». «А Day in the Life». Там про то, как этим ребятам нравилось добавлять всем адреналина, а не скачивать какую-то дешевку!

— Когда я в последний раз был в таком месте, президентом был Никсон, — сказал Зейн.

Две престарелые дамы быстро прошли мимо, о чем-то без умолку болтая, размахивая руками, их белоснежные туфельки маршировали в ногу.

— Они приходят сюда, чтобы чувствовать себя молодыми, а заодно потренировать сердечную мышцу, — ответил я на недоуменный взгляд Зейна.

— А-а!..

— Мы зашли сюда на минутку и скоро уйдем.

Эрик, шаркая, подошел к Хейли.

— Не бросай меня!

— Не бойся, — ответила она.

Мы набрели на киоск с подсвеченной картой и списком платных остановок.

— В одном только мегамаркете целых пять закусочных! — восхитился Рассел.

— Люди привыкли все делать на бегу.

По меньшей мере второй раз за день я давал объяснения.

— Если только не будет особой причины, — выдавил Эрик.

Но мы шли. Словно позабыв обо всем, увлекаемые толпой, вдоль бесконечной вереницы витрин, в которых безголовые манекены щеголяли брюками и свитерами, связанными и пошитыми на грохочущих фабриках коммунистического Китая.

Торговые марки, названия брэндов, просто товары на вращающихся вешалках и товары со скидкой мелькали перед нашими глазами со скоростью пулеметной очереди. Один из отделов предлагал витаминный набор из натуральных компонентов, которые помогали справиться с недугами, одолевавшими здоровяков на рекламах, тайно знавших, что они лысеют, приобретают избыточный вес, страдают остеопорозом, кожными заболеваниями, артритом, плоскостопием и приступами беспричинной тревоги. В следующем отделе протянулись мили золотых цепочек, на прилавках были разложены кольца, браслеты и выполненные по спецзаказу часы, показывающие безошибочное время. По соседству продавцы демонстрировали клиентам, как программировать массажеры, установленные на кожаных креслах с откидными спинками, или как подсоединить телескоп к ноутбуку, чтобы, сидя в гостиной, вы могли обозревать картину звездного неба.