Джеймс Грейди - Бешеные псы

За нами Хейли, поняв, что Кэри быстро закончила свои дела и сейчас приподымается из сидячего положения, нарушила утреннюю тишину затяжным звуком. Закончив, Хейли нагнулась, чтобы, как и Кэри, подтянуть брюки и поправить их. Выпрямившись, она лицом к лицу столкнулась с разбушевавшейся пленницей.

— Развяжи ноги и руки! Скорее! — крикнула Кэри и, опершись правой ладонью о ствол поваленного дерева, в прыжке развернулась на сто восемьдесят градусов, оказавшись вплотную к Хейли.

Кэри использовала вращающий момент прыжка, чтобы развернуться вокруг собственной оси, описать еще один круг, сократив расстояние между собой и ошеломленной негритянкой, поворот, во время которого правая нога Кэри нанесла высокий восходящий удар — кроссовка покойника, которая была ей велика, со всей силы впечаталась в лицо Хейли. Удар заставил Хейли сделать полуоборот и свалил бы ее, даже если бы она не зацепилась за ветку поваленного дерева.

Но что-то глубинное в Хейли отказывалось просто упасть. Назовите это чутьем. Назовите умудренностью или упертостью. Назовите размахом ее души. Уже почти рухнув на жесткую землю, Хейли выхватила заткнутый за пояс пистолет, швырнула его нам и отчаянно вскрикнула.

Мы с Зейном дернулись и завозились со своими ширинками, спеша взять в руки что-нибудь более действенное, чем то, что мы держали в них в момент нападения.

Я увидел Кэри, пригнувшуюся в развилке поваленного дерева. Увидел, что у нее свободны руки. Увидел, как она метнула испепеляющий взгляд в Хейли, которая не захотела отдать ей оружие. Увидел, что ей удалось освободить ноги, и, ничем не скованная, она ринулась в чащу.

«Давай! Только не стреляй, мы не можем ее подстрелить, беги!»

Я метнулся вслед за Кэри, ломая молодые деревца, встававшие у меня на пути. Перепрыгивая через упавшие стволы. Поскользнувшись на камне, я продолжал бежать, слыша спешившего сзади Зейна; синяя рубашка Кэри мелькала то тут, то там среди деревьев и клочьев тумана, мне было слышно, как тяжело она дышит, ломая ветви и хрустя валежником.

Листья залепляли мне глаза. Колючки оставляли глубокие царапины на лбу. Я зацепился за корень и чуть не упал. Но продолжал бежать. Сердце билось где-то в желудке. Горящие легкие жадно втягивали сырые лесные запахи. Кэри в отличной форме! Не думай. Не останавливайся. Беги. Догони ее, ты должен ее догнать.

Охотники и добыча мчались сквозь туман, петляя между деревьями. Перед глазами все прыгало; я видел, что она ищет просвет — куда бежать среди окутанного туманом леса, встававшего перед ней; видел, как мы гонимся за ней: она то мелькала вдали, то казалось, что до нее можно дотянуться рукой.

Покойник помог нам схватить ее.

Кэри перепрыгнула через русло пересохшего ручья, но слишком большие кроссовки Гарри Мартина заставили ее совершить просчет при приземлении. Болтавшийся носок кроссовки ударился о камень, Кэри со всего размаху рухнула в кучу опавших листьев, а когда дернулась, чтобы встать, удерживая равновесие на скользкой земле, кроссовка поехала в одну сторону, а ее левая лодыжка — в другую. Кэри вскрикнула, когда мы показались из-за деревьев в тридцати футах позади нее. Она побежала через тополиную рощицу.

Мы видели, как она, прихрамывая, прокладывает себе путь с растянутой лодыжкой — еще сотню футов сквозь цепляющиеся со всех сторон ветви. Вот она выбежала из леса и, пошатываясь, остановилась на гравии дороги. Упала на грязные камни. Встала. Хромая, двинулась по дороге туда, где та скрывалась в тумане. Не ушла. Теперь не уйдет.

Поймав ее на мушку своего пистолета, я заорал:

— Стой!

Кэри услышала, как гравий хрустит у меня под ногами прямо у нее за спиной. Замедлила шаг, остановилась.

— Не заставляй меня стрелять, сволочь! — крикнул я.

Сзади захрустели ветки.

Дружище Зейн выбежал на дорогу.

— Не надо! — заорал он, выхватив пистолет из кобуры.

Кэри вытянула расцарапанные о гравий руки. Наручники и веревки она бросила у дерева, где они пи́сали, открыв замок скрепкой, которую стащила из бюро покойника и прятала под верхней губой, даже когда ела или говорила. Нагнувшись — якобы подтянуть брюки, — она развязала веревки, опутавшие ее ноги. Теперь у нее ничего не было, и она хотела, чтобы мы знали это, прежде чем повернуться к нам лицом.

Она увидела, что я стою посреди гравийной дороги, обеими руками сжимая пистолет, уставившийся на нее своим черным дулом.

Она увидела, что Зейн, пройдя вперед по дороге, стоит теперь в десяти шагах впереди, слева от меня, и тоже целится в нее.

Так мы и стояли — треугольником — в лесу туманным утром.

Внезапно меня накрыло.

— Не делай этого! — снова завопил Зейн.

«Он про Кэри», — подумал я и крикнул:

— Кэри! Тебе все равно не убежать! Все кончено!

— Никто тебе ничего не сделает! — проорал Зейн.

— Теперь не время умирать! — провозгласил я. — Теперь время шпионом стать!

— Что? — спросила Кэри.

— Что? — переспросил Зейн.

«Не позволяй пистолету так дрожать у тебя в руке!» — хотелось завопить мне, поскольку цель то и дело соскальзывала с мушки.

Зейн, должно быть, устал не меньше моего, в горле у него так же пересохло, грудь тяжело вздымалась, сердце колотилось о ребра. Наше состояние, пока мы переводили дыхание, было нетрудно сравнить с состоянием Кэри, с ее расцарапанными руками, растянутой лодыжкой, озверело глядящей на два пистолета, жаждавших влепить ей свинцовые поцелуи.

Кэри внимательно проследила, как я шаркающей походкой приблизился к ней, целясь ей в сердце.

— Кто ты? — крикнул я ей. — Что ты делаешь?

Теперь меня и Кэри разделял только пистолет, ходивший ходуном в руке Зейна.

— Виктор! Все в порядке. Не дури, приятель! И стой, где стоишь!

Я остановился в пятнадцати футах от Кэри посреди дороги. Зейн замер среди деревьев, держа пистолет в руках таких же неверных, как плававший вокруг туман.

— Кто ты? — снова заорал я.

Кэри полыхнула на меня взглядом:

— Про что ты толкуешь? Ты знаешь, кто я.

— Верняк!

— Забудь все эти враки! — взмолился я. — Забудь про свое прикрытие и прикрытие прикрытия, про свою выдуманную и свою настоящую миссии и что тебе было приказано: схватить или убить нас. Забудь про национальную безопасность, необходимость получения информации, не перекладывай свою вину на чужие плечи и не жалей, что провалилась в самом расцвете карьеры, забудь все это и посмотри на все в новом свете!

— Вик! — позвал Зейн; пистолет выдавал раздвоенность его чувств. — Легко сказать…

— Так кто ты? — спросил я Кэри так тихо, что в тумане можно было и не расслышать.

Она моргнула, пожала плечами.

Это значило, что если она и готова подыгрывать стоящему перед ней вооруженному человеку, то у нас есть шанс.