Стивен Кеннел - На острие ножа

Нас грубо поставили на ноги. Парень с разбитой костяшкой стоял передо мной, баюкая раненую руку и мрачно зыркая на меня. Распалившись, он взял в здоровую руку пистолет и врезал мне плашмя по голове.

— Сволочь! Сукин сын! — заорал он по-испански и снова ударил меня.

От удара я упал на одно колено, думая: главное — не потерять сознание. Голова кружилась, меня трясло.

— Слабак! — закричал он и плюнул в меня.

Потом нас с Рокки снова пинками погнали вперед.

На этом конце туннель освещался хуже. За несколько минут мне удалось постепенно взять себя в руки.

Несмотря на то что примерно через каждые пять метров в стенках виднелись вентиляционные отверстия, в туннеле было влажно и смрадно. Рыли подземный ход явно не дилетанты.

Мне уже доводилось бывать в подземных ходах, которыми, как правило, в нашу страну доставляли наркотики. Чаще всего такие туннели прокладывались наспех, кое-как: стены кривые, а сами туннели напоминали лабиринты, петляли то вправо, то влево. Видимо, горе-строители осознавали, что роют не туда, и приходилось круто менять направление, чтобы встретиться с теми, кто копал с противоположной стороны. Подземный ход, по которому вели нас, строили на совесть. Прямой, как стрела, с укрепленными сводами… Видимо, прокладывали его по плану.

Наконец мы добрались до второго выхода и снова очутились у лестницы. Нас с Рокки остановили. Идущий впереди парень снял трубку телефонного аппарата, висящего на стене у подножия лестницы.

— Это Рамон. Заключенные со мной.

Выслушав ответ, Рамон повесил трубку, поднялся наверх и толкнул обитую металлическими полосами деревянную дверь.

Нас вывели в какой-то коридор с ковровой дорожкой на полу. На полпути Рамон открыл еще одну дверь и щелкнул выключателем. Нас втолкнули в помещение, похожее на большую прачечную: вдоль стен стояли большие стиральные и сушильные машины. Посреди комнаты стояли два длинных стола; ножки, как я заметил, были привинчены к вваренным в пол металлическим пластинам. Вдоль одной стены тянулись фарфоровые раковины.

Напарник Рамона держал нас под дулом пистолета. Тем временем Рамон снял с меня наручники и тут же надел на правую руку, приковав к металлической настенной консоли, на которой была закреплена большая сушилка. На проволоке сушилось несколько странных квадратных ковриков с мексиканским орнаментом. Рокки приковали к такой же сушилке напротив.

Четверо охранников обыскали нас и забрали все, что лежало у нас в карманах. Одному из них приглянулся мой ремень с серебряной пряжкой. Он расстегнул его и снял, лишив меня жучка. Потом они вышли и заперли за собой дверь. Поскольку я не сомневался, что они стоят за дверью снаружи, я заговорил тихо:

— Там, в туннеле, мне показалось, что ты хочешь меня убить.

— Ты же сам просил найти гвоздь. Давай, приятель, действуй, освобождай нас!

Очень осторожно, чтобы не выронить, я сжал гвоздь большим и указательным пальцами и ткнул острием в замок новеньких стальных наручников.

На то, чтобы освободиться, у меня ушло не больше двух минут. После того как я снял наручники с себя, я подошел к Рокки. Растерев затекшие руки, мы с ним принялись озираться по сторонам, подыскивая какие-нибудь подручные средства. К сожалению, вокруг нас почти все было привинчено к стенам или полу.

Заглянув за большую сушилку, я наконец увидел кое-что подходящее: толстый провод в гибком кожухе с прочной прорезиненной вилкой. Я оторвал длинный кусок провода и намотал один конец на вилку. У меня получилось орудие длиной около метра, обмотанная проводом вилка была размером с теннисный мяч.

Рокки тоже не зевал; отодвинув стиральную машину, он отломал кусок латунной трубки в полметра. Арсенал небогатый, но все же лучше, чем сидеть прикованными к стене и терпеть, пока тебя избивают до смерти.

— Что дальше? — спросил он.

— Давай пошумим. Сядем на прежние места, как будто мы по-прежнему прикованы. А как только они вбегут, мы раз! — и удивим их.

— По-моему, неплохо!

Я уселся на прежнее место, а шнур затолкал за пояс, откуда мог легко его вытащить. Подал знак Рокки, и он замолотил по стенке стиральной машины. Почти сразу же мы услышали, что в замке поворачивается ключ.

В прачечную вбежали двое вооруженных охранников из четырех. Быстро глянув на нас, они принялись озираться, ища источник шума.

Пока они соображали, с чего вдруг стиральная машина сама по себе отъехала от стены, мы с Рокки тихо вышли из-за металлических сушилок.

— Эй, Рамон! — негромко позвал я парня с разбитой костяшкой, который ударил меня пистолетом.

Рамон вздрогнул, обернулся — и получил удар самодельной булавой в горло. Кадык громко хрустнул — как раздавленный шарик для пинг-понга. Пистолет выпал и с лязгом ударился о бетонный пол.

Я не видел, как Рокки молотит своего противника, потому что Рамон тут же упал на колени и обеими руками схватился за горло. Он хрипел и хватал ртом воздух. Я наблюдал за ним, то и дело косясь на дверь и ожидая, когда сюда вбегут еще двое.

Через секунду Рамон упал на пол ничком. Лицо у него побагровело, он извивался у моих ног. Я нагнулся и подобрал его пистолет — новенький компактный автоматический «кимбер» с лазерным целеуказателем.

Я повернулся посмотреть, как там Рокки. Он уже нокаутировал своего противника и отобрал у него пистолет — девятимиллиметровый «глок». Разоружив бандита, Рокки приковал его за ногу к ножке стола, привинченного к полу, а в рот ему запихал полотенце, которое вытащил из сушилки.

Рамон еще извивался на полу, издавая странные жалобные звуки. Когда я служил в морской пехоте, нам рассказывали, что гортань — одна из девяти наиболее уязвимых точек. Так как времени на срочную трахеотомию не было, через несколько секунд он умер, разинув рот в безмолвном крике.

Пока Рокки проверял «глок», отобранный у охранника, я осторожно высунул голову в коридор. Пусто! Очевидно, охранять нас оставили всего двоих.

— Давай-ка быстренько посмотрим, где здесь выход, — сказал я.

— Слушай, Скалли… Ты знаешь, что за коврики здесь сушатся?

Я пожал плечами.

— Это попоны!

— Ну и что? — удивился я.

— Где-то здесь должны быть лошади, — объяснил Рокки. — В этих краях есть места, где ни на обычной легковушке, ни даже на джипе не проедешь, только верхом на лошади. Здесь, можно сказать, мои родные места… Неподалеку, между Мехикали и муниципальным округом Табаско, должна быть горная цепь. Вот бы до нее добраться…

— Как? Верхом? Ты что, спятил?

— А что такого? Ты что, в детстве на лошади не катался?

— Нет, конечно! Я вырос в сиротском приюте, а катался не на лошадках, а на краденых великах!

— Нам бы только до гор добраться, а там они нас на машинах ни за что не догонят. Горы Табаско должны быть совсем рядом…