Кей Хупер - Кровавые узы

— А ты можешь сказать, что я должна здесь сделать?

— Я уже сказала тебе, Дайана. — Брук развернулась и вновь пошла вдоль бесконечного коридора. — Ты здесь, чтобы найти правду.

— Да, ты говорила. — Дайна последовала за девочкой. — Правда погребена под всем. Под чем, Брук? Как много слоев мне необходимо снять, чтобы найти эту правду?

— Несколько, — признала Брук. А затем, удивив Дайану, добавила: — Правда в самой основе расследования, которое вы ведете. Правда в том, почему в тебя стреляли. Правда твоих отношений с Квентином. И кто пытается обмануть тебя и зачем.

— И правда под всем этим?

— И это тоже. Узнай все это и обнаружится главная правда.

— И как я смогу узнать хоть что-нибудь, находясь здесь, Брук?

— Это лучший способ, который у тебя есть. И… надеюсь, ты получишь помощь.

Холлис надеялась, что Демарко был прав, когда говорил, что природная скрытность препятствовала ей вещать о своих мыслях и намерениях на всю округу. Но она не особо на это рассчитывала. Поэтому сейчас изо всех сил пыталась приглушить свои мысли, притворившись спящей.

Никогда в своей жизни она не была настолько осторожной, несмотря на усталость, от которой, казалось, болело все тело.

Они перешли в меньшую, более уединенную комнату ожидания, находящуюся через холл от отделения интенсивной терапии. Это место, очевидно, было предназначено для семей пациентов, чтобы они могли проводить здесь долгие часы ожидания в относительном комфорте. Несколько стульев в действительности были раскладными креслами [26] Раскладное кресло , на которых было довольно удобно.

С другой стороны, будь они даже набиты камнями, вероятно, этого никто бы и не заметил, подумала Холлис.

Она чуть приоткрыла глаза и посмотрела на Демарко, намеренно стараясь не задерживать на нем взгляд, чтобы не пробудить его неусыпное примитивное чувство. Пусть Холлис и не представляла для него опасности, тем не менее, она подозревала, что это чувство может предупредить Демарко о чем угодно по его желанию.

Например, подскажет, что Холлис покидает комнату и собирается сделать нечто, что вполне можно назвать глупостью.

Казалось, Демарко спит — глаза закрыты, руки мирно сведены на худой талии, кресло откинуто назад практически до предела. Его лицо — это поразительное, практически сводящее с ума красивое лицо — было расслаблено. Холлис никогда не видела его таким, пока Демарко бодрствовал.

Она не верила в эту кажущуюся безмятежность, особенно когда не могла видеть его ауру. Но, судя по большим часам на стене, было почти пять часов утра, и Холлис больше не могла ждать. Ее собственные воспоминания о больнице — хотя интенсивная терапия, конечно же, имеет собственный ритм и распорядок — подсказывали, что рабочий день здесь начинается рано.

И шанс быть пойманной и выдворенной из палаты Дайаны резко возрастал с приближением времени врачебного обхода, приема пищи или часов посещения.

Задержав дыхание, Холлис соскользнула с кресла, радуясь, что не произвела никакого скрипа или треска, который мог бы ее выдать. И направилась к двери. Кинув взгляд назад, Холлис убедилась, что Демарко все еще спит. Правда, она не до конца верила в реальность его сна, но решила — либо сейчас, либо никогда.

Холлис приоткрыла дверь ровно настолько, чтобы иметь возможность выйти, и через несколько секунд уже стояла в холле, а ее сердце бешено стучало.

О, черт.

В своем стремлении сохранять свой разум в спокойном состоянии и обмануть Демарко, Холлис забыла кое о чем, что вполне могло вывести ее из равновесия.

Духи.

Только в этом коридоре она видела пятерых — трое мужчин и две женщины. Они бесцельно бродили вокруг, их лица выражали неуверенность, замешательство и ужас. Они были одеты в обычную одежду, а не в больничные халаты. И Холлис мимолетно задумалась — где она читала или слышала, что духи носят одежду, в которой умерли, по крайней мере, пока полностью не покинут этот мир?

— Ты можешь меня видеть?

Холлис поняла, что растирает ладонями руки, пытаясь унять дрожь. Ей было очень холодно и все, за исключением женщины, стоящей прямо перед ней, казалось, померкло… и отступило… и стало менее реальным.

Будто она одной ногой уже стояла в мире мертвых.

Господи, вот как это началось для Дайаны? Неужели я всегда могла войти в серое время, но не осознавала этого?

Сделав быстрый вздох, Холлис прошептала:

— Я могу видеть тебя. Но прямо сейчас я должна идти в одно место.

— Нет, пожалуйста… просто скажи мне. Я мертва?

Прежде чем Холлис успела ответить, она заметила, что к ней приближается медсестра, чей ситцевый халат имел странно приглушенный цвет. Затем медсестра остановилась, и озабоченное выражение ее лица, сменилось на любопытное.

— Я могу помочь вам, агент?

— Нет. — Холлис прочистила горло. — Нет, спасибо. Мне просто нужно немного размять ноги.

И, пожалуйста, подвиньтесь чуть вправо, потому что вы наполовину стоите в этой бедняжке…

— Пожалуйста, не заходите далеко. — Медсестра улыбнулась и энергично направилась дальше, абсолютно не осознавая, что проходит через дух другой женщины.

— Я ведь мертва? — прошептала она.

Холлис быстро осмотрелась, надеясь, что рядом нет больше никого, кто мог бы увидеть, как она разговаривает сама с собой. Затем тихо произнесла:

— Мне жаль. Действительно жаль. Но я не могу помочь. Моя подруга все еще жива, и я должна добраться до нее прямо сейчас.

Женщина, кивнув, сделал шаг назад.

— О… хорошо. Я понимаю. Просто… не знаю, что теперь делать. — Она посмотрела вдоль коридора, а затем несчастным голосом добавила: — А разве не должно быть света?

О, черт.

— Мне жаль. Я не знаю. Но думаю, ты можешь… двигаться дальше… если хочешь.

— Думаю, я должна хотеть, верно? — Женщина кивнула и ушла, выглядя еще более потерянной и одинокой, чем раньше.

Холлис почувствовала себя абсолютно бесполезной, и сделала мысленную пометку — если она переживет все это, то посвятит гораздо больше времени изучению медиумов в общем и собственных способностей в частности. Тогда она, по крайней мере, будет знать, что сказать этим бедным душам. Но сейчас Холлис направилась к отделению интенсивной терапии. При этом она старалась не поднимать глаз, чтобы не встретиться взглядом с каким-нибудь духом.

По отделению интенсивной терапии бродило еще четверо.

А, кроме того, еще две медсестры.

Понимая, что посещение Дайаны в пять утра, вряд ли покажется им удачной идеей, Холлис скользнула в комнату с надписью «Только для персонала», которая оказалась гардеробной. Оставив небольшую щелку, она стала наблюдать за столом медсестер.

Ждать и так было достаточно тяжело, но Холлис также беспокоило, что все окружающее приобрело сероватый блеск и покрылось своего рода туманом. Будто она смотрела на нечто, расположенное дальше, нежели ей казалось ранее. И не важно сколько раз Холлис терла глаза или пыталась стряхнуть это ощущение, оно все равно оставалось.