Дерек Картун - Явочная квартира

Елена пробралась к самому краю — поезд уже подходил, слышно было, как он грохочет в туннеле. Один из тех мужчин, что шли следом за ней, стал позади нее, второй остановился возле выхода с платформы.

Машинист затормозил перед тем как остановиться. Елена стояла в нескольких метрах от туннеля. Когда первый вагон почти поровнялся с ней, она вдруг ощутила сильный толчок, кто-то навалился на неё сзади — потеряв равновесие, она упала на рельсы. Визг женщин, скрежет тормозов — этого Елена уже не услышала.

Тот, кто столкнул её с платформы, поспешно пробирался к выходу, второй, оглянувшись, двинулся за ним. Но предосторожность оказалась излишней, никто их не преследовал.

Они вышли из метро порознь и растворились в толпе на площади Опера.

Движение в метро было прервано на два часа — столько времени понадобилось, чтобы извлечь из-под колес изуродованное тело Елены Котовой.

Сидя в кабинете своего шефа — директора ДГСЕ, полковник Виссак молча выслушивал инструкции и лицо его выражало одновременно цинизм и сомнение, как бы говоря: ты считаешь, что приказываешь мне, а я твои приказания в грош не ставлю и захочу — выполню, а не захочу — не выполню.

Это был как бы ритуал — давняя необъявленная дуэль, распространявшаяся в равной степени на серьезные дела и на всякие мелочи.

— С министром трудно как никогда, — пожаловался директор, — Не может понять, почему так затянулась проверка Антуана Лашома. Я ему объясняю, что этим занимается Баум из ДСТ, а он мне: с каких это пор ДГСЕ не в состоянии заставить себя слушать? Насчет вас наговорил много чего.

— Насчет меня? — это были первые слова, произнесенные Виссаком.

— Он спросил, кто у нас причастен к этому делу, и я, естественно, назвал ваше имя. Найти слова в вашу защиту было очень даже не легко.

— Благодарю. — Никакой, однако, благодарности в голосе, ответил, будто рявкнул.

— Как я уже говорил, министр требует действий. Настроен круто. Я, как обычно, защищал права своего ведомства.

Ответа не последовало. В самом ли деле Виссак глумился в душе над всем этим? Что точно, он ни на миг не поверил директору, будто тот противостоял министру. И не посчитал нервный монолог своего начальника поводом для беседы. Всегда умел промолчать там, где другой вступил бы в перепалку.

— Вывод такой, — заключил директор, — Надо начать действовать и возглавить это дело.

— Министр объяснил, как надлежит действовать?

— Нет. Заявил, что детали его не интересуют. Процитировал слова Наполеона, сказанные накануне битвы при Эйлау. Что будем делать?

Подобный вопрос, чувствовал директор, унижает его, нелегко было задать его подчиненному.

— Мой информатор в ДСТ говорит, что они в тупике. Следят за ночными прогулками Лашома. Шестую неделю допрашивают Котова, хотя его показания явно достоверны, как мы знаем. Больше ничего.

— Разумеется, — директор произнес это таким тоном, будто ничего нового не услышал. И задал новый вопрос:

— А, собственно, что мы знаем насчет показаний Котова?

Виссак ответил не сразу, помедлил:

— Мы знаем, что Лашома в Москве на чем-то поймали, и у Котова есть документальное свидетельство. Мы знаем, что Котов специально возвращался за этим документом в Лондон. Мы знаем, что документ достоверен. Мы знаем, что премьер-министр не разрешает напрямую предъявить Лашому обвинения. Говоривший сделал паузу, — На данной стадии больше и знать нечего.

— Похоже, будто кто-то тормозит расследование, — заметил директор.

— Да, похоже.

— Как же его оживить?

Виссак снова погрузился в молчание, потом произнес:

— Повидаюсь кое с кем. Может быть, хорошо организованная утечка информации…

Директор подождал конца фразы, но, поскольку собеседник ничего не добавил к сказанному, понял, что они ступили на скользкую почву и предпочтительно лишнего ему не знать.

— Действуйте осторожно, Виссак, — отдав такой приказ, директор успокоил свою совесть.

— А с чего мне действовать неосторожно? — собеседник был явно недоволен. Ждал одобрения — догадался шеф, наблюдая, как Виссак поднимается со стула, поворачивается на каблуках и выходит из комнаты — все чуть медленнее, чем требуют обстоятельства.

В тот же вечер Виссак отправился в район Менильмонтан и зашел в бар, который обычно посещали рабочие. Напротив него за столиком оказался неприметный коротышка в плаще. Оба заказали пиво. Коротышка достал блокнот и полез в нагрудный карман за авторучкой.

— Уберите это, — велел Виссак, — Написано должно быть только в газете, больше нигде.

Тот послушно убрал блокнот и отхлебнул пива. Он поспешил — вероятно, нервничал, и пиво потекло по подбородку. Лицо у него было невыразительное, как бы анонимное — лицо в толпе. Только глаза под густыми бровями необычные — светло-голубые, водянистые, глубоко упрятанные. В них сквозила кошачья настороженность и плохо скрываемая тревога.

— Субъект — Антуан Лашом, — сказал Виссак, — Следует задать ряд вопросов. Кинуть пробный шар. Но не на первой странице.

— Место в газете я не контролирую. Нештатников не спрашивают, куда помещать материал.

— А вы скажите своему издателю, чтобы не раздувал излишнюю шумиху. Дескать, факты не полностью проверены.

Журналист позволил себе нервный смешок, тут же, впрочем, подавленный.

— С каких это пор подобные доводы принимаются во внимание? Этот желтый листок…

— Мне известны все ваши газетные правила. Поговорите с Маваром. Скажите, что сможете продолжить тему, но только если будут соблюдаться ваши условия. То есть условия того, кто поставляет информацию. И он все сделает. Он же знает, откуда вы получаете свои данные.

— Так что за история с Лашомом, господин полковник?

— Как я уже сказал, надлежит задать несколько вопросов. Первый: почему сотрудники ДСТ следят за домом на авеню Виктор Гюго и что они ночь за ночью понапрасну караулят на Монмартре? Упомяните названия улиц вокруг площади Бланш. Поинтересуйтесь также, какой повод у контрразведки следить в течение целого месяца за Антуаном Лашомом. И, наконец, можете спросить, кого это он навещает в дешевых публичных домах, каких таких политиков?

Журналист молча кивнул.

— Затем вы зададите ещё несколько вопросов, не связывая — заметьте, не связывая их с предыдущими. Почему ничего больше не слышно о советском перебежчике Алексее Котове, который, как известно, располагает интригующей информацией о предательстве в высших эшелонах власти? Запишите имя: Котов Алексей.

— Я не забуду.

— Все, что нужно знать о нем, найдете в архиве газеты. Факты должны быть точны, но смаковать их не следует. Просто сухие факты. И выразите сомнение насчет сообщений, будто бы он переправлен в США.