Дерек Картун - Явочная квартира

О: И тем, и другим.

В: Но материальные соображения, должно быть, перевешивают?

О: Нет.

В: Я имею в виду, что вы не добиваетесь таких вещей, как свобода и справедливость. Вас интересует спокойная жизнь на Западе — такая, как вы её понимаете.

О: Не такой уж я обыватель — я верю в западную демократию.

В: По-моему, ни во что вы не верите. (Молчание). Вы готовы предать свою страну.

О: Я пришел к вам с ценной информацией, а вы стараетесь меня оскорбить. За что? Не понимаю.

Так оно и шло — никакой логики, все без толку. "Я не уверен, что этот человек — то, за что себя выдает" — признался Баум своему шефу.

Поиск хоть какой-то определенности довел его до того, что он позвонил полковнику Виссаку из ДГСЕ. Побеседовали вежливо, но сугубо формально, как бы по принуждению, разговор не клеился.

— Мы допрашиваем Котова.

— Понятно.

— Хотелось бы кое-что уточнить.

— Слушаю вас.

— Он дал два московских адреса — говорит, что в разное время они с женой жили по этим адресам. Можно это проверить?

— Вполне.

Баум сообщил адреса, даты, а через неделю его уведомили, что Котов там действительно проживал.

— Никак не могу его подловить — пожаловался Баум Вавру.

— А надо ли? Откуда такая уверенность?

— Возможно, от страха. Просто боюсь жуткого скандала, который начнется, если мы воспользуемся его подсказкой и начнем действовать.

— Страх — недостойное чувство, Альфред.

— Знаю, знаю. Но мотивы его побега все же неясны.

— Может, это как раз и хорошо, — заявил Вавр, — Свои собственные поступки тоже ведь не всегда объяснишь.

Баум усмехнулся.

— Это точно. Я ищу аналогий с самим собой, а передо мной совершенно другого склада человек.

— Насколько я понимаю, — подытожил Вавр, — ты не убежден, что этот человек заслан специально, чтобы нам напакостить.

Баум же тряс головой, будто пытаясь привести в порядок смятенные мысли:

— Убеждения нет, только смутные ощущения, которые лишают меня сна и покоя.

— Ну и когда же ты намерен придти в себя, дорогой Альфред?

— Думаю, пришло время отбросить подозрения и считать Котова обычным перебежчиком. Моего настроения это не улучшит, но, по крайней мере, можно продолжить работу. Может, все дело в том, что на голову майора КГБ внезапно свалилась гласность, и от этого у него мозги сместились — чего тогда от него ожидать?

Журналист Шабан принес полезную информацию:

— Я поднял картотеки "Пти голуа" за последние три года, — сказал он, встретившись с Баумом все в том же знакомом кафе. — Искал заметки, касающиеся спецслужб. Штук сорок нашел, но все без подписи. Только под двумя инициалы — Д. М. Обе за прошлый год.

— И о чем они?

Шабан вытащил из кейса пачку фотокопий, отобрал пару и отдал Бауму. В одной заметке сообщалось об исчезновении Бен Афри — алжирского националиста, якобы замеченного в связях с советским посольством в Париже. Вторая утверждала, будто на базе НАТО в Бельгии есть проблема с безопасностью, но данные специально проведенного исследования скрыты от общественности.

— Кто этот Д. М.? — спросил Баум.

— Дидье Моран. Мой знакомец из "Пти голуа" говорит, что он внештатник, в редакцию заходит редко. Его там считают подставным лицом — через него ДГСЕ поставляет в газету материалы, которые считает нужным предать огласке. Кроме того, он вхож в русские эмигрантские круги и там тоже черпает кое-какую информацию. Вот и все, что удалось узнать.

— То, что надо, — одобрил Баум, — Я ваш должник.

— Да, вот еще. Моран обожает бордель "Селект" на бульваре Пуассоньер, — спохватился журналист, — Мой приятель говорит, что он там завсегдатай.

Расставшись с Шабаном, Баум вернулся к себе и позвонил Бальдини — шефу уголовной полиции.

— Меня интересует некий Дидье Моран. Полагаю, он из тех, на кого в полиции заведено досье. Можете меня на этот счет просветить? Поскорее, ладно? Большое спасибо. С чем связано? Нет, по интересующему нас обоих делу ничего нового. Разумеется, дорогой коллега — я бы тут же вас проинформировал. Между прочим, можете вы мне вкратце объяснить, как сейчас полиция охраняет наших министров?

Ответ Бальдини он записал: у дверей резиденции охрана из двух человек круглосуточно. Казенная машина с шофером доставляет министра в его офис и прочие места. Такой порядок установлен с тех пор, как один полоумный армянин подстрелил министра иностранных дел ноябрьским утром прямо в его машине, когда тот ехал с площади Конкорд в управление полиции на набережную Орсэй. Ну и прочие меры время от времени принимаются по указанию министерства.

— А во время отпуска?

— Тех из министров, у кого есть загородная резиденция, охраняет местная жандармерия — тоже круглосуточно.

— А если министру вздумается на Корсику прогуляться или ещё куда-нибудь?

— В этом случае, — объяснил Бальдини, — придется ему самому с кем-то договариваться. Если, конечно, к нему не приставлен охранник из спецслужбы. Но многим это не по душе — суровые парни мешают развернуться на отдыхе. Дамы, знаете ли, и свидетели тут неуместны.

— Ясно. Благодарю вас.

Тремя неделями раньше техники установили подслушивающие устройства в кабинете Антуана Лашома и в его квартире на авеню Виктор Гюго. В кабинете это просто, но установить "жучка" на домашний телефон совсем другое дело. Нормальная процедура — телефонной кампании дается задание повредить линию и направить в квартиру специалиста, который, устраняя "неисправность", внедрит "жучков". Но на сей раз Баум остерегался — он не мог положиться на молчание радиоинженеров и предпочел воспользоваться услугами своих людей. Проникнуть в квартиру было сложно — требовалось терпение, изобретательность и, наконец, удача. К счастью, министр отбыл на пару дней в Марсель, где провел широко разрекламированную, призванную завоевать голоса избирателей акцию по разоблачению коррупции в местном городском совете. Еще удачнее оказалось то, что его сопровождала супруга, и полиция на эти дни сняла свою охрану.

— Устроим аккуратное маленькое ограбление, — распорядился Баум, Установим записывающее оборудование.

Сняли комнату метрах в двухстах от дома министра, в пределах действия передающего сигнала.

— Дай Бог, чтобы радиопомех поблизости не было. Говорят, сигнал должен быть как можно слабее, чтобы полиция и пожарные не засекли…

Баум продолжал развивать свои теории перед Алламбо — человеком, которому он полностью доверял:

— Сдается мне, советские проводят операцию столь хитроумную, что именно хитрость её и погубит — если, конечно, я прав. Ну как, скажи на милость, член правительства, окруженный всякого рода охранниками, мог бы общаться с их разведчиком? Где и как они встречаются? Это же практически невозможно. Писать друг другу тоже трудно. Во все времена передача писем была самым слабым звеном. И вот доказательство — при всей нашей некомпетентности и нехватке информации нам не раз удавалось установить время и место подобных передач и поймать обоих с поличным. Поэтому, на мой взгляд, ценность такого деятеля, как Лашом, в качестве источника государственных секретов минимальна. Дальше — допустим, его ценят как влиятельную персону. Он, скажем, может подтолкнуть французскую политику в направлении, выгодном для Советского Союза. Ну-ка, послушаем эксперта…