Деон Мейер - Телохранитель

— Эмма Леру, а это мистер Леммер.

— Садитесь, пожалуйста. Что я могу для вас сделать, добрые люди? — Должно быть, ему было уже далеко за пятьдесят. Лицо его было морщинистым и обветренным — сразу было видно, что большую часть жизни он провел на свежем воздухе, а не в кабинете.

Мы сели.

— Я подозреваю, что Коби де Виллирс — мой брат, — сказала Эмма.

Улыбка на лице Волхутера застыла, а потом начала постепенно таять. Он долго смотрел на Эмму и наконец спросил:

— Вы подозреваете?

— Последний раз я видела его двадцать лет назад. Я считала его мертвым.

— Мисс де Виллирс…

— Леру.

— Ну да, конечно, миссис Леру…

— Мисс.

— Леру — ваша девичья фамилия?

— Мистер Волхутер, Леру также и фамилия Якобуса. Это долгая история…

Франк Волхутер медленно опустился в просевшее коричневое кожаное кресло и произнес:

— Якобус Леру. — Казалось, он пробует имя на вкус. — Извините меня, пожалуйста, но, учитывая все обстоятельства, вы, наверное, не удивитесь тому, что я, как бы помягче выразиться, отнесусь к вашим словам несколько скептично.

Эмма кивнула и открыла сумочку. Я уже не задавался вопросом зачем. На свет божий в очередной раз вынырнула фотография. Она положила ее на стол и подтолкнула по направлению к Волхутеру. Тот сунул руку в карман рубашки и вытащил очки для чтения, которые поместил на кончик носа. Взял фото и долго изучал его. Снаружи в вольере ревел идущий на поправку лев. Кричали птицы. В кабинете было невыносимо жарко, наверное, еще и потому, что шторы были полузадернуты.

Эмма терпеливо наблюдала за Волхутером.

Он положил снимок, снял очки, положил их на стол, выдвинул ящик стола и извлек оттуда трубку с длинным черенком. Затем коробок спичек. Сжал черенок в зубах, чиркнул спичкой и поднес к чаше трубки. Со свистом привычно затянулся и выпустил дым к потолку.

— Ах нет, — сказал он и посмотрел на Эмму. — Это не Коби.

— Мистер Волхутер…

— Зовите меня Франком.

— Вы знали Якобуса в двадцатилетнем возрасте?

Меня изумил ее тон — такой разумный и уверенный.

— Нет, — отвечал он, посасывая трубку.

— Можете с уверенностью сказать, что на фотографии не он?

Волхутер молча уставился на нее.

— Именно это мне и нужно. Абсолютная уверенность. — Эмма улыбнулась ему. Улыбаться она умела. Я был уверен, что директор реабилитационного центра не устоит.

Франк Волхутер выдохнул густой клуб дыма и сказал:

— Расскажите мне вашу долгую историю, мисс Леру. — Но его глаза были по-прежнему недоверчиво прищурены.

Эмма ничего не рассказала ему о нападении на нее неизвестных. Умный ход, поскольку я сам считал ее рассказ не слишком убедительным. Но на сей раз она рассказывала историю в хронологическом порядке. Наверное, она училась на ходу. Она начала с 1986 года, когда пропал ее брат. А через двадцать лет она увидела по телевизору портрет и получила таинственный телефонный звонок. Она говорила так же, как прежде со мной, — неуверенно, незаконченные, оборванные фразы, как будто даже сама не до конца себе верила. Может быть, она просто слишком боялась поверить. Когда она закончила, Волхутер протянул снимок Бранка.

— Я его уже видел, — сказал молодой человек.

— И что ты думаешь?

— Сходство есть.

Волхутер снова поднес снимок к глазам. Посмотрел на него. Вернул Эмме. Положил трубку в до сих пор открытый ящик стола.

— Мисс Леру…

— Эмма.

— Эмма, у вас есть удостоверение личности?

Она слегка нахмурилась:

— Да.

— Можно взглянуть?

Она покосилась на меня и сунула руку в сумочку. Достала удостоверение личности и протянула его Волхутеру. Тот раскрыл его на странице с фотографией.

— У вас есть визитная карточка?

Она снова помедлила, но достала сумочку, раскрыла и извлекла оттуда визитную карточку.

Волхутер зажал ее между тонкими пальцами и внимательно прочитал все, что там было написано. Потом он посмотрел на меня:

— Вы Леммер?

— Да. — Мне не понравился его тон.

— Вы-то тут при чем?

Эмма раскрыла рот, собираясь ответить, но я ее опередил:

— Моральная поддержка.

— Чем вы занимаетесь?

Меня сбили с толку его манеры. Я захотел его перехитрить.

— Я строитель.

— Строитель, говорите?

— В основном ремонтирую дома.

— У вас есть визитная карточка?

— Нет.

— И что вы собираетесь строить у нас?

— Дружеские связи.

— Леммер, вы застройщик?

— Что?

— Франк… — начала было Эмма.

Волхутер перебил ее, ласково сказав на африкаансе:

— Секундочку, Эммочка.

Даже мне такое обращение показалось чересчур фамильярным.

— Я вам не Эммочка! — Впервые с тех пор, как мы с ней познакомились, в ее голосе зазвенел лед. Все мы — я, Волхутер и Бранка — изумленно воззрились на нее. Она сидела прямо; щеки у нее раскраснелись. — Меня зовут Эмма. Если такое обращение вам не по вкусу, называйте меня мисс Леру. Варианта всего два. Вам ясно?

У меня в голове мелькнуло: и зачем ей понадобился телохранитель?

Никто не произнес ни слова. Вакуум заполнила Эмма.

— Леммер здесь потому, что я его об этом попросила. Я приехала в «Могале», чтобы выяснить, брат ли мне Коби де Виллирс. Вот и все. И мы все узнаем — с вашей помощью или без нее.

Волхутер поднял костлявую руку и медленно почесал свою козлиную бородку. Затем его лицо дрогнуло и начало расплываться в улыбке.

— Эмма, — с уважением в голосе произнес он.

— Совершенно верно.

— Вам пригодится ваш характер. Вы даже не представляете, в какое осиное гнездо вы сунулись.

— Именно так говорил и инспектор Джек Патуди.

Волхутер многозначительно посмотрел на Бранка. Затем спросил Эмму:

— Когда вы с ним разговаривали?

— Сегодня утром.

— Что вам о нем известно?

— Ничего.

Франк Волхутер наклонился вперед и оперся ладонями о столешницу.

— Эмма, вы мне нравитесь. Но, судя по вашей визитной карточке, вы живете в Кейптауне. Здесь вам не Кейптаун. Здесь совершенно другой мир. Возможно, вам не понравится то, что я вам сейчас скажу, но, по-моему, жители Кейптауна живут не в Африке. Я приезжаю в Кейптаун каждый год, и мне кажется, будто я попал в Европу.

— При чем же здесь Якобус?

— Подождите, мы и до него дойдем. Но сначала позвольте кратко обрисовать вам ситуацию в провинции Лимпопо, в Лоувельде, чтобы вы все поняли. Здесь — по-прежнему старая Южная Африка. Нет, я неточно выразился. Все здешние жители, и белые, и черные, мыслят по-старому, хотя проблемы у нас новые. А в результате — полное безобразие. Расизм и прогресс, ненависть и сотрудничество, подозрительность и терпимость… не слишком сочетаемые понятия. И потом, не нужно забывать еще о всеобщей бедности и о человеческой жадности.

Он сунул в рот трубку, но закуривать не стал.