Деон Мейер - Телохранитель

Голубые глаза Мелани засияли; она немного виновато посмотрела на малышку, сидящую у нее на коленях. Глазки у девочки были закрыты, а ротик — копия материнского — приоткрыт.

Заметив, что дочка заснула, Мелани смахнула слезу и заговорила на целую октаву тише:

— В общем, я в него по уши влюбилась. А потом он взял и сбежал, исчез. Но я поставила точку.

— Сколько времени вы с ним встречались?

— Семь месяцев.

Эмма кивком подбодрила ее.

— Сначала Коби был такой застенчивый. Я целую неделю ждала, что он объявится, после того случая на дороге, но он все не шел и не шел. Тогда я купила ему в аптеке в Бадпласе мужской парфюмерный набор — в подарок, в знак благодарности. Он снова ушел в свою раковину, поэтому я спросила, нельзя ли заехать к нему и выпить кофе. Мы приехали к его домику, я увидела, что на окнах даже занавесок нет, и предложила сшить ему занавески, а он отказался, мол, занавески ему не нужны. Женщина всегда понимает, когда нравится парню; и я видела, как он смотрит на меня, несмотря на свою застенчивость, и поняла, что мне просто нужно проявить терпение. В общем, в следующую субботу я поехала к нему, измерила окна, потом смоталась в Нелспрёйт, купила красивую желтую ткань, симпатичную и веселенькую. В следующие выходные он помог мне повесить занавески, и тогда я сказала: «Теперь можешь меня поблагодарить», и когда он меня обнял, то задрожал всем телом. По-моему, до меня у него никого не было.

Когда мы вернулись в «Мололобе», время близилось к полуночи. Мы проехали четыреста километров по шоссе номер 1 через Полокване, а потом свернули направо, на дорогу R71. Эмма молчала и смотрела в окно. Перед Тзаненом ее голова медленно упала на плечо, и она заснула. Она так устала, что больше не могла бороться с обступившими ее призраками из прошлого. Я смотрел на нее, и мне вдруг стало ее ужасно жалко. Захотелось погладить ее по стриженой головке и с огромным сочувствием и состраданием в голосе произнести: «Эмма Леру, ты — кейптаунский Дон Кихот, который борется с лоувельдскими ветряными мельницами бессмысленно храбро, но сейчас пора возвращаться домой».

Мелани Постхумус сообщила нам, что Коби де Виллирс родом из Свазиленда. Он рассказывал ей о себе урывками. Вырос он в сиротском приюте в Мбабане после того, как его родителей убили грабители, напавшие на их ферму. Родственников у него не было. После школы он работал помощником егеря, позже получил работу в одной компании, которая подрядилась бороться с вредом, нанесенным окружающей среде старым железным рудником Бомву. Он рассказывал ей удивительные истории — как рядом с ними работали археологи, которые исследовали древнюю историю.

— Знаете, Бомву — самый старый рудник в мире, — с важным видом заявила Мелани, явно повторяя чужие слова. — Целых сорок тысяч лет назад африканцы добывали руду из земных недр. — Она говорила с видом непререкаемого авторитета.

Потом она сказала:

— Коби — он ведь не кумпанейский. Прямо как чужестранец какой-то!

Работники курорта Бадплас жили довольно изолированно от остального мира и варились в собственном соку. Они часто устраивали пикники, на которых жарили мясо, танцевали, в общем, развлекались вместе. Но Коби не нравилось общаться с сослуживцами, несмотря на то что его часто приглашали. Вместо вечеринок по выходным он увозил ее в вельд, и тогда на поверхность выплывал «настоящий» Коби. Именно тогда он жил, тогда он весь светился, а его застенчивость куда-то исчезала. Они засыпали под звездами, а у костра в вельде он рассказывал ей, что у Стефа Моллера обрел свое призвание; ему хотелось бы остаться там навсегда. У него было столько планов, столько работы! Владения Моллера занимали пятьдесят тысяч гектаров. Моллер собирался прикупить еще земли и расширить территорию заповедника до семидесяти тысяч гектаров. Тогда можно будет завезти туда львов и гиеновидных собак. Но не все соседние фермеры хотели продать свою землю. О свадьбе первой заговорила именно она, «потому что Коби был очень застенчивым». Сначала он как будто не понимал, на что она намекает, позже начал отвечать: «Возможно, когда-нибудь потом…» Мелани и этому нашла объяснение.

— Понимаете, он слишком привык быть один.

Она помогала ему расстаться с этой вредной привычкой. Дала понять, что она переедет в «Хёнингклип» и поселится с ним, будет вести хозяйство, ездить с ним в вельд, но не станет заставлять его официально жениться на ней. Постепенно эта мысль ему даже понравилась — на свой тихий лад он даже начал относиться к ней с воодушевлением.

Мне же показалось, что такая девушка, как Мелани, разжигала желания жениха и другими способами.

— Однажды ночью он приехал к нам на курорт; он был такой серьезный и сказал: прежде чем мы поженимся, у него есть одно дело. Его не будет неделю-другую, а потом он привезет мне обручальное кольцо. Я спросила, что у него за дело, и он ответил, что не может мне сказать, но дело правое. Потом он мне обо всем расскажет.

Больше она его не видела.

— Вы не помните, когда это было?

— Двадцать второго августа 1997 года.

Эмма вытащила свой листок с записями и фотографию молодого Якобуса Леру. Не говоря ни слова, она придвинула снимок к Мелани. Пока Мелани Постхумус смотрела на фотографию, Эмма что-то черкала на своем листе. Мелани долго смотрела на снимок, а потом произнесла:

— Не знаю…

Ее муж, Йохан Постхумус, вернулся домой, когда мы уже собирались уходить. Ростом ненамного выше жены, лопоухий, с уже заметным брюшком, он обращался с Мелани так, словно до сих пор не верил своему счастью.

Когда мы уезжали, супруги Постхумус стояли, обнявшись, на веранде. Одну руку Йохан положил на плечо жены, а другой махал нам вслед. Он явно радовался нашему отъезду.

Когда мы в четверть двенадцатого выехали на шоссе номер 1, Эмма что-то черкнула на своем листке, а потом убрала ручку и бумагу и долго смотрела в окно. Интересно, о чем она думала? Может быть, и она, как и я, размышляла над славным феноменом Мелани Постхумус — пусть она не блещет умом, зато наделена инстинктивной древней мудростью и точно знает, как пользоваться своим сексуальным телом и хорошеньким личиком, чтобы поймать в капкан даже такого нерешительного чужестранца, как Коби де Виллирс… Слушая болтовню Мелани и дивясь ее детской наивности, я думал: почему именно Кобус? Ведь она косметолог, и у нее наверняка была возможность выбрать более преуспевающего и приспособленного к жизни в обществе мужчину. Что в ее самооценке и генетическом коде заставило ее выбрать «чужака»? Она часто вставляла в свою речь «псевдоумные» слова, правда, путалась в них и говорила невпопад, чем подтверждала мою теорию о квазиобразованных людях. Благодаря спутниковому телевидению в каждый дом пришли «Нэшнл джиогрэфик», «Дискавери» и исторический канал, поэтому научный жаргон у всех на слуху, хотя люди часто путаются и не знают, когда какой термин употребить. Может быть, Мелани просто хотелось мужчину, который при виде ее не сразу начинал пускать слюни, как собака Павлова? У красивых женщин бывают такие причуды, даже у тех, кто не блещет умом, потому что за красивым внешним видом часто скрывается беспокойная неуверенность в себе.