Линда Фэйрстайн - Мертвечина

— Вы говорили о ЦРУ и Секретной службе, — напомнил Майк. — Они-то как в этом замешаны?

— Я думал, вы знаете эту историю, детектив. Она вполне заслуживает самого тщательного полицейского расследования. Вам когда-нибудь приходилось слышать о «двойном орле»? [21] Старинная американская золотая монета в двадцать долларов.

Старк подошел к стеклянной витрине в дальнем конце комнаты. Достав из нагрудного кармана маленький ключ, он отпер дверцу и снял с верхней полки черную кожаную коробочку с двойной застежкой.

У стола он открыл коробку и несколько секунд смотрел на большую монету, прежде чем передать ее нам.

— Это всего лишь копия, сделанная с золотого оригинала. Возможно, речь идет о самой замечательной из когда-либо отчеканенных монет.

Я взяла из гнезда блестящий диск и провела пальцем по его выпуклой поверхности.

— Она действительно великолепна, — сказала я.

Старк снял бумажку, приклеенную к внутренней стороне крышки.

— Вот выдержка из каталога того аукциона, где мы ее продали. Здесь она описана лучше, чем это мог бы сделать я.

Он зачитал текст. «Фигура Свободы изображена устремленной вперед, в широких одеждах, развевающихся на ветру. В левой руке она держит оливковую ветвь, в правой — горящий факел. По краям диска расположено сорок восемь звезд, внизу представлены здание Капитолия и солнечные лучи, расходящиеся от ног Свободы. Год выпуска 1933».

Майк взял у меня монету и перевернул на другую сторону. На реверсе были искусно отчеканены профиль летящего орла и достоинство монеты — двадцать долларов США.

— Вы продали одну из них на аукционе? — спросил Майк.

— Прошу прощения, мистер Чэпмен. Не хочу вас напрасно обнадеживать. Мы продали единственный экземпляр. Тот самый, что находился в коллекции Фарука. Аукцион состоялся в июле 2002 года.

— Но почему вы так уверены, что он единственный? Других не сделали?

— Нет, почему же, сделали, но правительство не пустило их в оборот. Всю серию уничтожили.

— Любопытно узнать, сэр, на сколько потянула ваша красотка. Какую цену вам за нее дали?

Старк ответил с нескрываемым удовольствием.

— Это было во всех газетах, мистер Чэпмен. Мне нечего скрывать.

Он аккуратно взял золотой диск, зажав его между большим и указательным пальцем.

— «Двойной орел» был продан дороже, чем любая другая монета за всю историю подобных аукционов. — Старк надулся от гордости. — За семь с лишним миллионов долларов.

Я взглянула на полиэтиленовые пакетики Мерсера с их ценным содержимым, тянувшим, однако, всего на несколько тысяч. Казалось невероятным, что одна-единственная монета достоинством в двадцать долларов могла стоить семь миллионов.

Майк тоже отнеся к этому скептически.

— Ради смеха, мистер Старк. Допустим, существует второй экземпляр. Точь-в-точь как ваш, чистейший оригинал. Предположим, мы нашли его в общей куче и принесли вам для оценки. Сколько бы вы мне за него дали?

— Ничего, мистер Чэпмен. Ни цента.

Майк рассмеялся.

— Ну, я смог хотя бы вернуть свои двадцать баксов?

— Нет, не смогли бы. Ваша гипотетическая монета не стоила бы даже тех двадцати долларов, что отчеканены у нее на оборотной стороне. Она стала незаконна в тот самый день, как появилась на свет.

Майк скопировал положение пальцев Старка, все еще державшего «двойного орла». Только у него в руках оказалось пустое место.

— Ноль. Пшик. Ничто.

— Конечно, мы могли бы ее расплавить и получить стоимость входящего в нее золота, но не более того.

— Интересно, почему?

— Все очень просто, детектив. После того как деньги выходят с Монетного двора, они должны поступать в обращение. Эту процедуру осуществляет министерство финансов, и без нее любая монета — включая «двойного орла» — не имеет законного статуса. Только процесс обращения делает их настоящими деньгами. — Старк вздохнул. — Вся ценность этого экземпляра связана с его исторической значимостью и уникальностью.

— Не расскажете подробнее?

— Разумеется. Надеюсь, мне удастся очаровать своим рассказом мисс Купер и выманить кое-что из ее маленьких сокровищ, — ответил Старк, имея в виду наследство Куини. — Я бы с удовольствием посмотрел на все, что вы нашли в гардеробе этой дамы.

Он начал с Золотой лихорадки сороковых годов девятнадцатого века, которая поставила молодую американскую нацию в ряды богатейших государств мира.

— Для растущей экономики министерству финансов требовались деньги с большим номиналом, чем золотой доллар. В то время самая дорогая монета имела достоинство десять долларов. Поэтому в Конгресс представили законопроект о выпуске металлического денежного знака достоинством двадцать долларов, содержащего почти унцию чистого золота.

Старк вернулся к стеклянной этажерке и принес еще несколько экземпляров из своей коллекции.

— Большинство этих двадцатидолларовых монет поступило в обращение, — продолжал он. — Их чеканили почти ежегодно между 1850 и 1933 годами.

Он протянул мне более старый вариант «двойного орла».

— Он выглядит совсем не так элегантно, как ваш, — заметила я.

— Спасибо Тедди Рузвельту. Будучи президентом, он встретил человека, которого многие считают величайшим скульптором Америки.

— Кто это? — спросил Мерсер.

— Сен-Годен. Огюст Сен-Годен. Рузвельт как-то пожаловался ему, что американские деньги выглядят недостаточно изящно. Старина Тедди мечтал об античной стройности и изысканной чеканке. Он нашел подходящего человека для воплощения своего замысла. Новый золотой «двойной орел» стал символом мощи и процветания Америки и превратился в предмет вожделения с того момента, как появился в обращении.

— Но на монете всего одна птица, — перебил Майк. — Почему его называют «двойным орлом»?

— Потому что он имеет двойной номинал по сравнению с десятидолларовой монетой, которую условно называли «орлом».

— И кто остановил полет этого «орла»? — спросила я.

— Другой Рузвельт, мисс Купер. Франклин, кузен Тедди. К 1933 году, когда состоялась его инаугурация, страна погрузилась в Великую депрессию. Газеты продавали за два цента, а пачку сигарет — за четвертак. Единственное, что сохраняло ценность во время кризиса, — это само золото.

— В банках началась лихорадка, и люди стали скупать золотые монеты, — добавил Мерсер.

— Поэтому через два дня после присяги президент Рузвельт закрыл все банки, наложил запрет на экспорт любых драгоценных металлов и лишил Америку золотого стандарта. После 1933 года в Соединенных Штатах больше никогда не чеканили золотые монеты.

— Значит, экземпляр Фарука появился до принятия этого закона?

— В том-то все и дело, мистер Чэпмен. Министерство финансов запретило легализацию любых золотых монет. Но оно не запретило их производство.