Калеб Карр - Ангел тьмы

— Стиви? Ты что здесь делаешь? Уже поздно.

— Всего-то полночь, — ответил я, подходя к окну. — Впрочем, я успел задремать…

Доктор хмыкнул:

— Прекрасная попытка, Стиви. Но отчасти напрасная.

Я ничего не ответил, только пожал плечами и усмехнулся. Доктор отставил рюмку, встал, подошел к соседнему окну, мгновение помолчал. Затем тихо произнес:

— Ты ведь понимаешь, Стиви, чего они от меня добиваются?

Вопрос, казалось, совершенно неожиданный, но я, наверное, был готов, а потому отвечал без колебаний:

— Угу. Очень даже понимаю.

— И давно ли тебе известно?

— Мисс Говард рассказала нам об этом вчера ночью.

Доктор кивнул, на лице его лишь на миг мелькнула улыбка, но он продолжал смотреть в окно.

— Я не уверен, что смогу ей помочь.

Я снова пожал плечами:

— Ну, мне кажется, это ваше решение. То есть, я к тому, что я вас понимаю — после всего, что было…

— Да, — ответил он не оборачиваясь. — Последний раз мы чуть было тебя не потеряли…

Вот это откровение. Я-то был уверен, что когда дошло до обсуждения дела Линарес, мысли его были заняты единственно Мэри Палмер, при этом напрочь позабыв о том, как близко я сам тогда был к тому, чтобы поздороваться с Костлявой, — той ночью, которая для Мэри стала последней; а ведь и Сайрусу тогда крепко досталось, о чем я сейчас быстро и напомнил доктору.

— Сайрус — взрослый человек, — отозвался тот. — Если он говорит мне, что готов принять риск, связанный с этим делом, это его решение. Господь свидетель, дело Бичема должно было дать ему… представление… — Доктор умолк, устало вздохнул и медленно, со свистом выдохнул. — Ты же — дело совсем другое…

Я поразмыслил.

— Никогда не думал… То есть, мне казалось, вы думаете о…

— Знаю, — ответил доктор. — Было бы странно, если бы тебе показалось нечто иное. Жизнь твоя, Стиви, не баловала тебя поводами для осознания собственной важности. Но это так. Мэри тоже многое для меня значила и, полагаю, нет нужды рассказывать тебе об этом. Но она… ее уже нет…

Больше он ничего не смог заставить себя произнести о ней — и больше никогда мне о ней не говорил.

— Все равно как-то неестественно все это, — вырвалось у меня, прежде чем я успел сообразить, что говорю. — Без нее здесь как-то…

— Нет. И боле никогда не будет. — Доктор извлек часы и принялся поигрывать ими довольно странным для него образом: словно не мог подобрать нужных слов, чтобы выразить свои мысли. — Я… не думаю, что когда-нибудь соберусь завести ребенка, Стиви. Я имею в виду — своего ребенка. Но если бы у меня и был сын — я бы хотел, чтобы он был таким же отважным, как ты. Во всех смыслах, — добавил он, пряча часы. — Я не могу допустить, чтобы мои действия снова поставили тебя под угрозу.

— Ага, — сказал я. — Дошло. Но… — Тут выяснилось, что не у одного доктора Крайцлера проблема с подбором нужных слов. — Я всю свою жизнь прожил под угрозой. Ну то есть, до того, как стал жить у вас. И это было не так уж и страшно — во всяком случае, пока этому есть разумная причина. А это дело… короче, вы ж видели портрет малышки. Тут уж любому ясно, что поставлено на карту. — И в подтверждение я легонько притопнул ногой. — Мне бы не хотелось думать, что я не позволил вам вмешаться, только и всего. Остальные ведь прекрасно понимают, что вы им нужны. Если я и правда такая обуза, что ж, вы можете… ну, не знаю, отослать меня куда-нибудь. Но вы обязаны помочь им. Потому что детектив-сержант Люциус был прав: дело это может оказаться куда значительнее и грязнее.

В ответ доктор улыбнулся и посмотрел на меня, что называется, изучающе:

— И когда это он такое сказал?

Я хохотнул, постучав себя кулаком но голове.

— Ой. Ну да. Вчера вечером, наверное.

— Вот как.

Некоторое время, показавшееся мне вечностью, хотя на деле прошла всего пара минут — судя по тому, что Сайрус даже не успел закончить свои дела в каретном, — мы оба стояли и молча разглядывали Стайвесант-парк. Затем доктор сказал:

— Детектив-сержанты нашли орудие преступления сегодня утром — они сказали тебе?

Я крутнулся на месте от возбуждения:

— Нет. Мистер Мур только сказал, что они, дескать, чего-то откопали. Что за орудие? Неужто кусок трубы?

— Твое фирменное оружие, — кивнул доктор, доставая портсигар. — Валялось под скамьей у египетского обелиска. Они обработали трубу на предмет отпечатков и обнаружили несколько. Помимо этого, там оказалось немного крови, хотя принадлежность ее установить не удалось. Боюсь, в этой области судебной экспертизы еще работать и работать… — Он прикурил сигарету и выдохнул дым в открытое окно с видом озабоченным, но каким-то зачарованным. — Кому, к дьяволу, понадобится похищать дочь высокопоставленного испанского чиновника и не пытаться изыскать для себя какую-либо выгоду?

Я не удержался от улыбки:

— Значит, вы им поможете.

Доктор снова вздохнул:

— Похоже, у меня дилемма, Стиви… Я бы не хотел тебя никуда отсылать, однако не могу навлекать дальнейшие угрозы твоей безопасности. — Он еще раз глубоко затянулся. — Скажи, ты сам как решил бы эту задачу?

— Я?

— Именно. Как, по твоему мнению, следует мне поступить?

Я попробовал подыскать нужные слова:

— Вам следует… ладно, вам следует поступить так же, как вы это делаете обычно. Оставаться моим другом. Верить, что я и сам могу за себя постоять. Потому что это я умею. — Здесь я позволил себе ухмыльнуться. — И уж не хуже всех вас, поверьте.

Доктор улыбнулся, подошел и легонько взъерошил мне волосы:

— Это правда. Изреченная не без обычного твоего почтения к старшим.

Тут мы услышали стук входной двери и топот Сайруса по лестнице. Он замер, увидав меня в гостиной — надо полагать, считал, что у нас приватная беседа, — однако доктор поманил его:

— Должно быть, тебе тоже известно, Сайрус, — произнес он, уминая окурок в пепельнице, — что мы вновь возвращаемся к следственным делам — если ты, конечно, не против.

Сайрус коротко кивнул:

— Почту за честь, сэр.

— Присмотришь за нашим юным другом, хорошо? — добавил доктор. — Он, сдается мне, правда, и так уже успел пошляться по ночному городу с нашими детектив-сержантами. — И доктор перевел взгляд с пепельницы на Сайруса. — Тебе, полагаю, об этом, разумеется, ничего не известно?

Сайрус только улыбнулся, скрестил на груди руки и уставился в пол.

— Ну, кое-что, может быть, известно, как же еще, доктор…

— Вот и мне так показалось, — ответил Крайцлер, направляясь к лестнице. — Ладно… не знаю, как кто, а я намерен немного поспать. Скоро, быть может, сна будет нам не хватать. — Он задержался на ступенях и обернулся к нам. — Будьте осторожны — оба, прошу вас. Бог знает, к чему все это нас выведет.

Мы с Сайрусом нечленораздельно заверили его, что будем следить за собой; но стоило доктору скрыться в спальне, никакая сила на земле уже не могла удержать нас от улыбок.