Майкл Крайтон - Опасный пациент

– Мы надеемся, что вы выздоровеете после операции, – проговорив эти слова, она почувствовала себя виноватой, но ложь получилась очень естественной.

– Ох, какая же вы благоразумная. Бывают минуты, когда мне от всего этого тошно.

– Как сейчас?

Он снова дотронулся до полотенца.

– Вы только представьте: они же собираются проделать у меня в голове дырки и сунуть туда провода!!

– Так вы все знаете?

– А как же! Ну да ладно, теперь-то что об этом!

– Вы сердитесь?

– Нет. Просто боюсь.

– Хорошо, что боитесь. Это совершенно нормальное состояние. Но только старайтесь не злиться.

Он затушил сигарету в пепельнице и тут же закурил новую. Сменив тему, он указал пальцем на планшетку, которую она держала под мышкой.

– А это что?

– Новый тест. Я бы хотела, чтобы вы его сейчас прошли.

– Сейчас?

– Да. Это необходимо для вашей истории болезни.

Бенсон безразлично пожал плечами. Он уже несколько раз проходил подобный тест. Она подала ему планшетку, на которой он установил карточку с вопросами, после чего начал отвечать. Он читал вопросы вслух:

– Кем бы вы предпочли стать – бабуином или слоном? Бабуином. Слоны живут слишком долго.

Металлическим штырьком он протыкал клеточку против нужного ответа на карточке.

– Если бы вы были цветом, каким бы цветом вы предпочли быть – зеленым или желтым? Желтым. Сейчас мне очень желто, – он засмеялся и проткнул клеточку.

Она ждала, пока он ответит на все тридцать вопросов. Он вернул ей планшет, и его настроение опять, похоже, улучшилось.

– А вы там будете? Завтра.

– Да.

– А я смогу вас узнать?

– Полагаю, что да.

– А когда пройдет действие наркоза?

– Завтра днем или ближе к вечеру.

– Так быстро?

– Я же говорила: это довольно-таки простая операция, – повторила она.

Он кивнул. Она спросила, не принести ли ему чего-нибудь. Он попросил джинджер-эля, но она сказала, что ему нельзя принимать ничего перорально за двенадцать часов до операции. Еще она сказала, что на ночь ему сделают несколько уколов, чтобы помочь уснуть, и еще несколько уколов утром перед операцией. Она пожелала ему спокойной ночи.

Выйдя в коридор, Росс услышала неясный гул – снова заработал телевизор, и мужской голос произнес: «Эй, лейтенант! По городу с трехмиллионным населением разгуливает убийца!»

Она плотно прикрыла дверь палаты.

Перед тем как покинуть четвертый этаж, Росс оставила короткую запись в истории болезни Бенсона. Она обвела запись красным карандашом, чтобы сестры ее сразу заметили:

" ПСИХИАТРИЧЕСКОЕ ЗАКЛЮЧЕНИЕ О СОСТОЯНИИ ПАЦИЕНТА:

Пациент, тридцати четырех лет, на протяжении последних двух лет страдает психомоторной эпилепсией. Этиология болезни, по-видимому, травматического характера – вследствие травмы, полученной в результате автомобильной катастрофы.

Пациент ранее пытался убить двоих людей и неоднократно вступал в драки. Любое сделанное им заявление персоналу больницы, что он «чувствует себя как-то странно» или что «ощущает неприятный запах», следует рассматривать как симптом приближающегося припадка. В этом случае немедленно поставьте в известность ЦНПИ или службу безопасности клиники.

Заболевание пациента сопровождается также расстройством личности, являющимся одним из проявлений его болезни. Он убежден, что машины составили заговор с целью завоевания мира. Это убеждение обладает устойчивым характером, и всякая попытка разуверить его в этом приведет только к возникновению у него чувства враждебности и подозрительности. Следует также иметь в виду, что он обладает высоким интеллектуальным уровнем развития и острой эмоциональностью. Временами этот пациент может проявлять повышенную требовательность, но с ним следует обращаться твердо и уважительно. Его взаимоотношения с окружающими, отличающиеся здравомыслием и остроумием, возможно, заставят кое-кого забыть, что его поведение не является осознанным. Он страдает органическим заболеванием, которое определенным образом воздействует на его психическое состояние. В глубине души он сильно напуган и в высшей степени беспокоится о том, что его ожидает.

Джанет Росс, д.м. ЦНПИ ".

– Что-то я не понимаю, – сказал пресс-секретарь.

Эллис вздохнул, а Макферсон терпеливо улыбнулся.

– Это органическая причина агрессивного поведения, – пояснил он. – Именно так мы и смотрим на эту проблему.

Все трое сидели в ресторане «Фор Кингз» рядом с клиникой. Идея устроить ранний ужин принадлежала Макферсону. Макферсон попросил Эллиса поприсутствовать – потому Эллис и пришел. Вот так сам Эллис все это воспринимал.

Эллис поднял руку и знаком попросил официанта принести еще кофе. Может, от кофе он хоть сможет не заснуть прямо здесь. Но на самом деле это не имело значения: он в любом случае не смог бы сегодня заснуть. Накануне его первой операции третьей стадии на человеке!

Он прекрасно знал, что всю ночь будет ворочаться с боку на бок, мысленно воспроизводя все этапы предстоящей операции. Снова и снова повторяя каждое свое движение, которое он, кажется, уже и так заучил наизусть. Он же прооперировал кучу обезьян, готовясь к третьей стадии. Если говорить точно – сто пятьдесят четыре обезьяны. С обезьянами трудно. Они рвут швы, выдирают проводки, визжат, дерутся, пытаются укусить руку хирурга…

– Коньяк? – предложил Макферсон.

– Отлично, – согласился пресс-секретарь.

Макферсон бросил вопросительный взгляд на Эллиса. Эллис помотал головой. Он налил в кофе сливок и подавил зевок. Между прочим, этот пресс-секретарь сам похож на обезьянку. Молодой резус-макак: такая же квадратная нижняя челюсть, такая же затаенная тревога в поблескивающих глазах.

Звали пресс-секретаря Ральф. Эллис не знал его фамилии. У пресс-секретарей никогда не бывает фамилий. Конечно, в больнице его никто так не называл: пресс-секретарь. Он был директором отдела по связям с общественностью, или руководителем отдела по связям с прессой, или что-то в этом роде.

Точно – вылитая обезьянка! Эллис даже поймал себя на том, что изучает участок его черепа сразу за ухом, куда он обычно имплантирует электроды…

– Нам точно неизвестны причины агрессивного поведения, – продолжал Макферсон. – Сейчас распространяется масса досужих домыслов на этот счет, сочиняемых нашими социологами и оплачиваемых деньгами наших добропорядочных налогоплательщиков. Но мы знаем твердо: одна болезнь – психомоторная эпилепсия – может вызвать агрессивное поведение.

– Психомоторная эпилепсия, – повторил Ральф.

– Да. Причем психомоторная эпилепсия не менее распространена, чем любая иная разновидность эпилепсии. Многие известные люди страдали ею – например, Достоевский. Мы в Центре считаем, что психомоторная эпилепсия очень часто встречается у людей, которые постоянно участвуют в актах насилия – например, кое у кого из полицейских, у гангстеров, у участников уличных беспорядков, у «Ангелов ада». Никто почему-то не считает подобных людей физически нездоровыми. Мы просто соглашаемся с тем, что на свете есть много людей с дурным характером. Мы считаем, что это нормально. Но, возможно, ничего нормального в этом нет.