Майкл Крайтон - Опасный пациент

Росс подошла к шкафу и надела первое попавшееся ей под руку платье. Потом вернулась в ванную и посмотрелась в зеркало. Время тяну, подумала она. А сейчас время тянуть не стоит.

Она глубоко вздохнула и вышла к нему. Гарри стоял посреди гостиной. По всему было видно, что он смущен. Она оглядела комнату как бы его глазами: современная, чистенькая, незнакомая квартира. Современная мебель: черная кожа и хромированный металл, угловатые линии. По стенам висят современные картины. Современный, сверкающий, механический мир. Удобная, совершенно чужая мебель.

– Вот уж никогда бы не подумал, что вы можете жить в таком доме, – сказал он.

– Нас пугают разные вещи, Гарри. – Она старалась говорить дружелюбно. – Хотите кофе?

– Нет, спасибо.

Он был хорошо одет: галстук, пиджак. Но его парик – черные длинные волосы – производил отталкивающее впечатление. И еще его глаза – усталые, затуманенные, – глаза человека, едва не валящегося с ног от усталости. Она вспомнила, какое опустошение, физическое и эмоциональное, испытывают крысы после чрезмерных стимуляций удовольствия. В конце сеанса они лежат на полу клетки, раскинув лапки, тяжело дыша, выбившись из сил настолько, что не в состоянии подползти к рычагу электрошока и нажать его еще раз.

– Вы здесь одна? – спросил Гарри.

– Одна.

На его левой щеке виднелся небольшой кровоподтек – прямо под глазом. Она взглянула на его перебинтованную голову. Бинты едва виднелись из-под парика – узкая белая полоска между волосами и воротничком рубашки.

– Что-нибудь не так?

– Нет, все в порядке.

– А вы, похоже, нервничаете. – Его голос прозвучал с неподдельной озабоченностью. Возможно, он только что испытал стимуляцию. Она вдруг вспомнила, как недавно после пробной стимуляции он пережил сексуальное влечение к ней – как раз перед интерфейсингом.

– Да нет же… я не нервничаю, – Росс улыбнулась.

– У вас очень милая улыбка.

Она оглядела его одежду, ища кровь. Убитая девушка была вся в крови. И Бенсон тоже должен был сильно измазаться. Но на его одежде не было ни пятнышка. Возможно, он еще раз принял душ и смыл с себя кровь. После того, как убил ее.

– Ну, а я налью себе кофе. – Она вышла на кухню с облегчением. В кухне, подальше от него, она могла спокойно перевести дух. Она поставила чайник на конфорку, зажгла газ и постояла немного у плиты. Надо взять себя в руки. Надо взять ситуацию под контроль.

Странная вещь: хотя Росс испытала шок, увидев Бенсона у себя в доме, она почему-то вовсе не удивилась его приходу. Психомоторные эпилептики – это люди, опасающиеся собственной агрессивности. Более половины из них совершают самоубийства из отчаяния: все они сильно терзаются и страдают и оттого обращаются к врачу за помощью.

Но почему же он не вернулся в клинику? Росс вышла в гостиную. Бенсон стоял у огромного окна и смотрел на город, раскинувшийся во все стороны на многие мили к горизонту.

– Вы сердитесь на меня?

– Отчего?

– Ну, я ведь сбежал.

– А почему вы сбежали, Гарри? – Она почувствовала, как к ней возвращается уверенность. Она способна подчинить своей воле этого человека. Это же ее работа. Она оставалась наедине с мужчинами куда более опасными, чем этот. Она вспомнила полугодичное пребывание в больнице «Кэмерон», где ей пришлось иметь дело с психопатами и убийцами – очаровательными, обаятельными и страшными мужчинами.

– Потому. – Он улыбнулся и сел в кресло. Поерзал, встал, пересел на софу. – У вас какая-то неудобная мебель. И как вы можете жить в таком неуютном месте?

– Мне здесь нравится.

– Но здесь же все такое неудобное! – Он бросил на нее вызывающий взгляд. Она опять слегка похолодела от страха. Обстановка, в которой сейчас оказался Бенсон, была для него угрожающей, а Бенсон реагировал на внешнюю опасность агрессивно.

– Как вы нашли меня, Гарри?

– Вы удивлены, что я знаю ваш адрес?

– Да, немного.

– Я проявил предусмотрительность. Прежде чем отправиться к вам в больницу, я узнал, где живете вы, где живет Эллис и Макферсон. Я знаю все адреса.

– Зачем?

– На всякий случай.

– А чего вы опасались?

Он не ответил. Встал, подошел к окну и стал смотреть на город.

– А ведь они меня ищут, – пробормотал он. – Ищут, ведь так?

– Да.

– Но они меня не найдут. Город большой.

В кухне засвистел чайник. Она извинилась и вышла из комнаты. Наливая себе кофе, она скользнула глазами по хозяйственному столу, ища какой-нибудь тяжелый предмет. Может, удастся ударить его по голове. Эллис ей этого никогда не простит, но что делать…

– Тут у вас на стене картина, – крикнул Бенсон. – На ней много цифр. Кто это сделал?

– Человек по имени Джонс.

– А зачем это ему понадобилось рисовать цифры? Цифры нужны машинам.

Налив молока в чашку, она вернулась в гостиную и села.

– Гарри…

– Нет, в самом деле. Посмотрите! Что это значит? – он постучал пальцем по другой картине.

– Гарри, подойдите ко мне, сядьте.

Он оглянулся, постоял, потом подошел и сел на кушетку напротив. Он немного напрягся, но через мгновение уже успокоенно улыбнулся. На долю секунды его зрачки расширились. Новая стимуляция, подумала она. Что же делать, черт побери?!

– Гарри, что с вами случилось?

– Не знаю, – ответил он спокойно.

– Вы ушли из больницы…

– Да, я ушел из больницы в белом санитарном костюме. Я все это заранее продумал. За мной приехала Анджела.

– А потом?

– А потом мы поехали ко мне. Я страшно волновался.

– Почему?

– Ну знаете, я же понимаю, чем все это кончится.

Она не совсем поняла, что он имеет в виду.

– И как же это кончится?

– А от меня мы поехали к ней, немного выпили, занялись любовью, и я ей и сказал, как все это закончится. Тогда она испугалась. Она захотела позвонить в больницу, чтобы сказать им, где я… – Он уставился в пустоту, на мгновение смутившись. Она не хотела форсировать события. У него был приступ, и он, конечно, не вспомнит, как совершил убийство. Тут случай полнейшей, подлинной амнезии.

Но надо заставить его продолжать рассказ.

– Так почему вы убежали, Гарри?

– Это случилось днем, – он смотрел на нее в упор. – Я лежал в своей палате и вдруг понял, что все обо мне заботятся, носятся вокруг меня, обслуживают меня, точно я – машина. И я испугался.

Глубоко, в самом отдаленном уголке мозга, родилась мысль, что ее подозрения подтвердились. Параноический страх Бенсона перед машинами в основе своей был порожден страхом зависимости, утраты самостоятельности. Он и впрямь говорил правду, заявив, что боится чужой заботы о себе. А люди обычно ненавидят то, чего боятся.

Но в таком случае Бенсон зависит от нее. И как же он на это отреагирует?

– Вы ведь меня обманули, – сказал он вдруг.