Александр Чебышев - Объект Х

Это обещало хорошие перспективы продвижения по партийной лестнице, но, об этом каким-то образом узнала его жена (наверняка настучал кто-то из бюро!) и почему-то очень обиделась, а, обидевшись, ушла от Леши к маме. Детей у них еще не было. С тех пор Леша жил один и до августа 91-го ему приходилось выслушивать немало неприятных замечаний от секретаря партии о "несоответствующем моральном облике".

В августе 91-го замечания кончились, но одновременно с комсомолом. Не помогла даже песня "Не расстанусь с комсомолом...", которую Леша очень любил. С тех пор все пошло кувырком.

Во-первых, закрыли родную комнату ВЛКСМ, а имущество опечатали. Во-вторых, все или почти все вдруг стали кидать Леше в лицо или, в лучшем случае, под ноги комсомольские билеты с возгласами "Подавись, гад!" или "Иди, марки наклеивай!". В третьих, как вдруг оказалось, что теперь придется работать.

Однажды в хмурый осенний денек его вызвал к себе директор комбината Пал Палыч, который пользовался большим авторитетом у рабочих и нелюбовью бывшего первого секретаря горкома.

-Ну что, Леша, - тихим, проникновенным голосом начал беседу Пал Палыч, - Что делать-то будем?

-А что, Пал Палыч? - неуверенно промямлил Леша - Жизнь то продолжается, давайте вместе строить новое общество, новые взаимоотношения между людьми. Никакого догматизма, свобода слова, ну и так далее...

Говорить Леша умел. Этого у него было отнять нельзя.

-Нет Кружкин, не получится у нас с тобой дальнейшего сотрудничества, как ты выражаешься, поскольку зама по идеологической работе у меня нет, да я тебя бы и не взял...

-Ну почему же? - обиженно протянул Леша.

-В замы я бы тебя не взял, а вот в лаборанты взять могу. У нас есть одно очень интересное производство недалеко от города, да ты об этом должен знать, так вот туда нужен техник-лаборант, а у тебя, я посмотрел, химическое образование, так что тебе и карты, вернее колбы в руки. Давай, действуй. Народу там немного, коллектив надо спаять - так что вперед, с песней!

-Меня - в лаборанты!? - возмутился Леша и резко вскочил со стула, - Ну, знаете, я найду место, где меня больше ценят.

Леша, конечно, имел в виду КГБ, не без основания надеясь, что там не дадут в обиду своего сотрудника, хоть и внештатного.

Но и здесь фишка не легла. В КГБ спешно проводилась ревизия всех дел, день и ночь жгли какие-то документы, а вчерашние сотрудники куда-то бесследно исчезали. Исчез и Лешин куратор Миша, с которым он надеялся переговорить.

-А вы кто? - спросили у Леши, когда он зашел в бюро пропусков.

-Я этот, как его, внештатный..., - неуверенно ответил Леша, - Я с Перепелкиным работал...

-С Перепелкиным? - как-то задумчиво проговорил дежурный, - Чего-то не помню такого. Может быть с Жаворонковым или Воробьевым?

-Я еще перепелку от воробья могу отличить, - со злостью сказал Леша и ушел. По телефону, по которому он обычно звонил Перепелкину, никто не отвечал. По телевизору ежедневно шли передачи про раскрытые секретные документы КГБ и всяческие делишки этого заведения. Стало ясно, что и там Кружкин никому не нужен.

Через неделю Леша поймал в коридоре Пал Палыча и сообщил, что согласен на должность лаборанта с окладом "согласно штатному расписанию", что подразумевало 300 руб. в месяц.

-Ну и хорошо, - совершенно спокойно ответил Пал Палыч, - От центрального корпуса туда ежедневно в полдевятого уходит автобус, так что проезд бесплатный. Пиши заявление и приступай с понедельника. Лаборант - это звучит гордо! К тому же тебе это и по профилю близко, - тут Пал Палыч весело улыбнулся, - раньше ты готовил идеологический яд, а теперь будешь работать над материальным. Ха-ха..., - с этими словами Пал Палыч пошел дальше, к цеху.

Леша скрипнул зубами, но заявление написал.

"В конце концов, отчизне можно служить и так" - успокаивал он себя, включая вечером телевизор в тайной надежде опять увидеть "Лебединое Озеро". Теперь его вечера были особенно тяжкими - он коротал их почти в полном одиночестве, если не считать редких гостей (в основном женщин полулегкого поведения) и бутылки, которая теперь по вечерам все чаще составляла ему компанию.

По ночам ему часто снился один и тот же сон: Белый дом в Москве, который каким-то образом оказывался за массивными чугунными воротами (а как сбылось то?), на которые взбирались вооруженные матросы, сполохи выстрелов и взрывов, искаженные в священной ненависти лица, ворота распахиваются и все устремляются к цитадели ненавистного капитализма, впереди бежит Леша с маузером в руке.

Он - командир отдельного взвода КГБ, которому поручено захватить женский батальон, охраняющий Белый Дом. "Живыми брать!" - кричит Леша и берет баррикаду. Первая же женщина-защитница Белого Дома оказывается почему- то в мини-юбке и с улыбкой бросает винтовку с огромным трехгранным штыком, а затем обнимает Лешу за шею. "Избавитель!" - шепчет она. Происходит всеобщее братание взвода и батальона, причем, ввиду явного численного превосходства, женщинам приходится ждать.

В это время к баррикадам подъезжает броневик и Леша, исполнивший интернациональный долг, взбирается на круглую башенку броневика и удивительно знакомым ему (и не только ему) голосом объявляет: "Товарищи, ГКЧП, о котором так долго говорили большевики, - свершилось!".

После этого, конечно, в сновидениях следовали огромные коридоры, устланные кумачовыми с бахромой дорожками, таинственный полусумрак огромных кабинетов с огромными дубовыми дверьми и такой же обивкой стен внутри, необъятный стол с громадьем телефонов под портретом Ленина и неизменная грибовидная настольная лампа на углу стола. Единственное, что огорчало в этих снах - никто из обращавшихся к нему не говорил "Дорогой Алексей Ильич!", а говорили "Здорово, Леха!"

После таких сновидений утреннее пробуждение было воистину мучительным. Леша долго не мог стряхнуть сладкие грезы, и лишь осознание того, что впереди еще будет праздник на их улице, помогали ему.

Почистив зубы, поскольку кислотно-щелочной баланс нарушался постоянно, и, приняв пищу, Леша с затаенным осознанием непобедимого духа борца выходил на работу.

"Я вам создам такой яд, от которого весь мир содрогнется!" - с мстительным чувством думал про себя Леша, представляя в мыслях, как корчатся в муках и хватают себя за горло с выпученными глазами обитатели Белого Дома, - "Я вам еще не такое Лебединое Озеро устрою!"

С тех пор, как Леша приступил к работе в лаборатории под странным названием "НИИ проблем животноводства", он первым делом прошел небольшой курс повышения квалификации под руководством завлаба с удивительно гармонирующий фамилией Гадюкин.

Ксан Ксаныч Гадюкин был человеком уже немолодым и начинавшим работать еще при Хрущеве, поэтому он с чисто филосовским спокойствием объяснял Леше принципы построения молекулярный связей при создании ОВ: