Александр Чебышев - Операция У

Он еще раз поглядел на стол и остался доволен: давно он так не шиковал. Теперь предстояло решить, что можно было бы предложить в качестве вещей, напоминающих о пропавшем брате.

Кряхтя, Фидель вытащил из-под кровати порванные ботинки, которые он не надевал лет десять, разыскал пару грязных носков и рваную майку пепельно-горчичного цвета.

Поискав вокруг глазами, он увидел в углу комнаты стопку книг, которую давно хотел выбросить, поскольку они занимали место, отведенное под стеклотару. Фидель наугад вытащил одну из них: это оказался труд В.И.Ленина "Империализм и эмпириокритицизм". Прочесть это название Фидель все равно не мог, поэтому просто положил книжку поверх грязной майки.

В это время в дом вошел Сунь Высунь, больше похожий на Петра Николаевича. В руке он держал пакет, в котором брякала стеклянная тара.

" Одна бутылка не звенит! " - с удовольствием подумал Фидель и улыбнулся вошедшему:

-Входи, Николаич, входи. Я тут как раз вещички твоего брата разыскал. Только тетрадку не могу найти. Но ничего. Сейчас посидим, вспомню: всё будет в норме!

Сунь брезгливо покосился на небольшую горку одежды, поверх которой лежала книга бывшего учителя, и вытащил на стол бутылку водки "Столичная" и три бутылки пива.

-Это все что ли? - изумленно проговорил Фидель, - Ну ты даешь! Так мы никогда тетрадки не найдем!

-А сколько ж надо? - искренне изумился Сунь Высунь, - Это и так много!

-Это, может, для всяких разных там, - Фидель хотел сказать " китаёзов " , - Мало. А для нашего брата это тьфу! - Фидель сплюнул и закурил свою "Приму"

-Вощем так, - сказал он, - Давай дуй в гамазин за повторной порцией, чтоб потом не вставать, а я пока тетрадку поищу!

Петр Николаевич насколько мог исказился в лице и, взяв пакет, молча вышел на улицу.

-Ты, эта, купи там еще чего пожрать. А я пока к соседу зайду! - крикнул вдогонку Фидя. В голове у него вдруг родилась гениальная идея, лишь бы Генка-таксист с соседней улицы был дома.

Когда Петр Николаевич отошел от дома, Фидя быстро натянул рваные кроссовки и, насколько мог быстро, побежал на соседнюю улицу. Там жил его приятель - Генка из таксомоторного парка. По счастью он оказался дома и сидел под яблоней, читая очередной глупый детектив из женской серии.

-Генка! - крикнул ему Фидель, - Генка! Дело на два пузыря!

-Куда ехать? - немедленно поднялся с места тот.

-Недалеко тут. Коммунистический тупик 17. Там Гадюкин живет. Жил, то есть.

-А на фига тебе туда?

-Хочу передать сострадание родным и близким. Ну и водки прихватить...

-Голова! - Генка завел машину, стоявшую у дома, и они рванули в центр города.

Вдова Ксан Ксаныча Гадюкина Мария Ивановна только пришла из магазина: надо было закупить провизии на предстоящие поминки, поэтому визит Фиди был для неё полной неожиданностью.

-Здрасте, Марь Иванна, - поприветствовал он её с порога, - Как вы себя чувствуете?

-Здравствуй, Володя, - вздохнула Марья Ивановна, - Да как себя можно чувствовать при кончине близкого человека.... А ты что, хотел чего?

-Да нет, Марь Иванна, я шел мимо, ну, думаю, надо зайти, поддержать...

-Спасибо, - вздохнула вдова, - Я и не знала, что ты так любил Ксан Ксаныча...

-Любил Марь Иванна, еще как любил! Бывало, останемся мы в лаборатории вечерком, Ксан Ксаныч плеснет мне спиртику в мензурку, а сам давай реакции готовить, да все приговаривает: этого мы столько льем, этого столько, а этого не надо, - всё меня пытался научить! Я ему, к примеру, говорю, что ложить нужно двести грамм, а он ложить двести пятьдесят - и в самую точку! Да-а-а, какой замечательный был человек! Как химичил! - Фидя с сокрушенным видом покачал бородой.

Марья Ивановна приложила к глазам платок:

-Может ты выпить хочешь, Володя?

-Дык...,не откажусь за хорошего человека, вечная ему память!

Вдова покойного сходила на кухню и вернулась с наполненным наполовину стаканом и соленым огурцом:

-На, Володя, благослови тебя бог!

-Пусть земля ему будет пухом! - сказал Фидя и легко опрокинул в пасть сто двадцать грамм, после чего задумчиво захрустел огурцом.

-Я, это, тетрадь с записями наших последних опытов у него оставил, Марь Иванна. Не попадались нигде? Такая тетрадь толстая, в клеенчатом переплете...

-Я все его записи в шкаф сложила, Володя, посмотри вон там, может, найдешь...

-Спасибо вам. Дай бог вам здоровья, - с этими словами Фидя прошел к книжному шкафу, где стопкой лежали различные тетради и папки. Любая из них могла содержать те записи, которые спрашивал косоглазый Петр Николаевич, но Фидя искал ту, на которой стояло бы побольше печатей и подписей.

Наконец, он её нашел. Тетрадь называлась "Описание модулирования полимерных реакций на базе высокомолекулярных фенолосодержащих соединений при повышенных значениях давления и температуры". Заглавный лист содержал сразу три штампа, четыре подписи и гриф " ДСП " .

Причем здесь древесно-стружечная плита Фидель точно не знал, но слышал, что на особо важных документах её применяют всегда.

" Сойдет " - подумал Фидель - " Если я уж здесь ни хрена понять не могу, то этому эфиопу и подавно не разобраться. Сотен на пять баксов потянет, это точно... " . С этими радостными мыслями он вышел из комнаты, прижимая к груди драгоценную тетрадь.

-Нашел, Марь Иванна, вот она, - Фидель потряс тетрадкой, - И записи последнего опыта здесь, вот они. Я ему еще тогда присоветовал добавить побольше аквафреша, а он сказал, что нужно побольше нурофена. И вы знаете, боль прошла!

Мария Ивановна рассеянно покачала головой:

-Да, он был такой.... Все хотел что-то новое, неизведанное. И вот..., - она заплакала, опершись на косяк двери.

-Не надо, Марь Иванна, - упавшим голосом сказал Фидя, - Его светлое имя всегда будет у нас на устах.... Даже не знаю, как теперь за коровами смотреть..., хлыст не поднимается...

Фидель пустил почти натуральную слезу, махнул рукой и пошел на выход. Марья Ивановна машинально помахала ему платком. Она тихо прошла на кухню и стала мыть посуду обыкновенным хозяйственным мылом: после смерти Ксан Ксаныча использовать химпрепараты даже для мытья посуды она уже не могла.

Фидель рухнул на переднее сиденье "Волги", где его ждал Гена.