Александр Чебышев - Операция У

В микрофоне щелкнуло и раздался приглушенный голос:

-Я Сова. Слышу вас Дрозд, прием.

-Где ведомый? Прием...

Щелчок микрофона, тихий голос:

-Ведомый зашел в дом Зиновьева по Трубогнутой 6 и находится там уже час. Какие указания? Прием...

Все присутствующие в комнате одновременно посмотрели друг на друга, не решаясь первым дать команду, за которую, может быть, потом можно будет лишиться кое-чего.

-Продолжайте скрытое наблюдение.... Информируйте о всех передвижениях. Как поняли, прием..., - наконец решился Дроздов.

-Понял Вас, я Сова. Буду на передаче.

Несколько минут все молча смолили сигареты и поочередно прикладывались к графину с водой. Наконец, Дроздов не выдержал:

-Что это всё значит, ангидрит вашу мать!

Сергей Зайцев встал с кресла и с задумчивым видом посмотрел в темноту улицы, освещаемую фонарями. За окном было довольно пустынно - только редкие прохожие проходили в этот час мимо, да и те старались пройти другой стороной улицы. Воздух был тепл и свеж.

"Сейчас бы на дачку, с бабами!" - помимо собственной воли мелькнула мысль у Сергея и он усилием воли отогнал её прочь.

-Что это значит? - переспросил он, - Это значит, Андрей Ильич, что агент Фидель либо совершает преступление, либо исполняет свой гражданский долг. Последнее для вас, как я понимаю, предпочтительнее...

Дроздов побледнел и вытащил из пачки очередную сигарету. Щелкнул микрофон:

-Я Сова, я Сова. Дрозд, как слышите? Прием...

-Слышу вас, Сова, я Дрозд, говорите..., - Тараскин состроил серьезное, озабоченное лицо.

-В доме по известному адресу погас свет. Жду указаний. Прием...

Все, сидевшие в комнате, переглянулись еще раз.

-Може они спать легли? - предположил Гандыба.

-Логично, - кивнул головой Зайцев, - Время уже двенадцать часов, можно и спать лечь. Только не спят они...

-А чого ж они делают? - развел руками Гандыба, - В темноте и горилки не выпьешь!

-Чую, неспроста все это. Что-то происходит. Зачем Зиновьев тетрадку искал? А? Где твои наружники, Тараскин, - забеспокоился Зайцев. Тот подошел к микрофону и забормотал:

-Сова, Сова. Я Дрозд. Где расположились люди? Прием...

Щелчок:

-Дрозд, Я Сова. Слышу вас. Один в машине, один у ограды. Свет так и не зажигался. Жду указаний. Приём...

Зайцев поглядел на Дроздова, тот поглядел на Гандыбу, Гандыба выпил стакан воды. Зайцев вздохнул и сказал Тараскину:

-Пусть осторожно заходят в дом. Оружие наизготовку. Может быть огневой контакт.

Тараскин вздохнул и пробормотал:

-Сова, Я Дрозд. Действуйте по третьему варианту. Готовность номер один. Как поняли? Прием...

-Понял вас Дрозд. Я Сова. Вариант три, готовность один. Отбой до контакта...

Микрофон щелкнул и затих.

Двое агентов ФСБ с пистолетами наизготовку осторожно вошли вовнутрь ограды. Вокруг было темно и тихо, если не считать далеких звуков с соседней улицы, где, очевидно, шла какая-то гулянка.

Сделав несколько шагов, они уже приготовились открыть дверь, как вдруг из конуры, невидимой в темноте, со злобным лаем бросилась какая-то шавка и вцепилась одному из них в ногу.

-А-а-а, падла! - завопил тот, отбрыкиваясь, - Пусти, сука! Пашка! Давай в дом!

О скрытности речь уже не шла. Оперативник Паша с грохотом вломился в дом и зажег свет. Преставшая его взору картина его успокоила.

-Слышь, Дим, иди сюда. Погляди на натюрморт. Да дай ты этой падле по рылу!

Послышался собачий визг и оперативник Дима, чертыхаясь, вошел в дом.

Фидель спал по-прежнему за столом, уронив голову в тарелку с капустой. В одной руке он сжимал незажженную сигарету, во второй держал пустой стакан. На столе в художественном беспорядке были разбросаны куски колбасы, рыбьи очистки, консервные банки и окурки сигарет. Монументально возвышались полупустая бутылка водки и две бутылки пива.

-Да-а, погуляли..., - заметил Паша, - А где же ведомый?

-Да вон он спит, - махнул рукой Дима, - На кушетке. Нажрались, сволочи. А Фиделю я лично морду набью за порванные брюки и укус!... Пойдем, посмотрим, что там.

Они подошли к спящему Сунь Высуню и осторожно перевернули его на спину. Из кармана выпала тетрадка с надписью "Описание модулирования полимерных реакций на базе высокомолекулярных фенолосодержащих соединений при повышенных значениях давления и температуры".

-Смотри, Паш! - шепнул Дима. Паша понимающе кивнул и, достав рацию, пробормотал:

-Я Сова, я Сова. Дрозд, как слышите? Ведомый обездвижен, компромат при нем. Дальнейшие указания? Прием...

Рация щелкнула голосом Дроздова:

-Что значит обездвижен? Какой компромат? При нем, тьфу, прием...

-Пьян до беспамятства. При нем тетрадь явно секретного характера. Прием...

-Берите ведомого. Вещдок в пакет: сохраните пальчики. Где Зиновьев? При нем? Прием...

-Спит. Будить бесполезно. Приём... или при нём?

-Хрен с ним. Давайте в управление. Пришлем бригаду на осмотр места. Отбой.

Дима с Пашей переглянулись и, аккуратно положив тетрадку в полиэтиленовый пакет, закурили.

-Слышь, Дим. А чего-то этот на нашего ведомого непохож: смотри какая рожа - глаза как у японца.

-Это он от водки опух.... Всю морду перекосило. Чего, сам что ли не знаешь? Вон сколько выжрали...

Паша вздохнул и, загасив окурок, бросил его в печку.

-Ну ладно, потащили, что ли? - сказал он.

Алекс долго шел боковыми улочками, которых здесь было явное большинство. Изредка он оглядывался, но сзади было чисто, если не считать попавшейся влюбленной парочки, пьяного мужика и урны, полной окурков. Было похоже, что он оторвался.

Алекс еще толком сам не знал, как лучше уходить из города, но сейчас было важно уйти от дома Фиделя как можно дальше, избегая освещенных мест.

Завернутая в пакет тетрадь с секретными записями была надежно застегнута в специальном кармане, что приятно согревало душу. Алекс уже видел себя в качестве начальника отдела в родном ЦРУ, с персональной секретаршей, исполняющей параллельно обязанности любовницы.

Из приятных дум его возвратил в реальность визг тормозов и последовавшая за ним тирада, состоящая преимущественно из труднопереводимых слов:

-Ты, что, б..., опи...ел, что ли? Куда прешь, ё.. тво. .ать! Совсем ох..л с горя, п...с, ё...ый!

(примерный перевод текста: "Сэр, вы переходите улицу в неположенном месте. Вынужден сделать вам замечание. Простите, сэр...)

Такой изысканный букет выражений Алекс не слышал даже во время подготовки в учебном центре, поэтому он с интересом обернулся. Сзади него стояла шестая модель советской автомашины под странным названием "Жигули", которую народ тем не менее называл "шаха". Следуя этой логике, автомобиль "Москвич 2141" следовало бы назвать "мата", но его в народе называли "конструктор "сделай сам"" или "московская недвижимость".