Нэнси Прайс - В постели с врагом

— Проверь ближайшие автобусные и железнодорожные станции, — сказал усталый сержант своему помощнику. — На всякий случай, если вдруг миссис Берни решила немного проучить своего мужа, ладно? Может, ей захотелось меховую шубку или прокатиться в Нью-Йорк. А может, она узнала, что он бегает за юбками на стороне, вот она и решила припугнуть его.

Но на станциях блондинку никто не заметил.

— Ты как, сможешь остаться тут один? — спросил Джон. Он пил пиво в кухне Мартина, сидя за столом, заваленным грязной посудой.

— Думаю, да, — ответил Мартин, глядя на тарелку Сейры. Она съела только немного картошки. — Постараюсь заснуть.

Но сон не шел. Его преследовал запах духов Сейры. Он включил свет на кухне и сел, поглядывая то на ее тарелку, то на розы. Потом он долго сидел на постели, держа в руках ее одежду.

Плеск и шипение прибоя, накатывающегося на песок, были единственными звуками, нарушавшими тишину. Он сидел на лестнице, ведущей к пляжу, слезы текли по его лицу, а он вспоминал, как Сейра падала вниз по лестнице, ударяясь о ступени, и потом лежала, распростертая внизу на песке. Он тогда ударил ее изо всей силы, а теперь уже и не мог вспомнить, за что.

Он закрыл лицо руками. Слезы текли сквозь пальцы.

— У нее повреждена селезенка, это, я думаю, мы починим, и перелом запястья, — сказал доктор. — Видно, она здорово упала.

А вот почему за неделю до этого он увел ее с пикника, бил и пинал ногами? Да потому, что она задержалась с возвращением из университета.

Обессилев от слез, он поднял глаза и увидел светлеющее небо. Было уже утро. Та же лестница, тот же песок, та же вода И те же волны накатывались на берег.

Все было то же, кроме его жизни. И его родители, остановившиеся в мотеле недалеко от города на день-другой, нисколько не изменились. Отец по-прежнему советовал ему «не падать духом» и «не вешать носа». Мать обняла его и дала ему выплакаться, приговаривая, что Сейра была прекрасной женой, такой доброй и милой и такой хорошей хозяйкой, лучше снохи и не сыскать.

— Ужасная трагедия для тебя, мой мальчик, для всех нас, — сказала она, успокаивая его. Рано утром она приехала в домик, который они сняли, чтобы приготовить ему завтрак и подать в постель.

У Мартина не нашлось ни одного хорошего снимка Сейры, и газеты поместили их свадебную фотографию, где они широко улыбались под заголовком: «ЖЕНА УТОНУЛА, В ТО ВРЕМЯ КАК МУЖ ПЫТАЛСЯ СПАСТИ ЕЕ».

Патрульная служба начала поиски с утра, не рассчитывая особенно на успех, и ничего не нашла Тело пропало без следа.

Мартин ездил в Манхассет почти каждый день — надо было подписывать бумаги, уточнять детали. Тарелка Сейры с бифштексом и остатками гарнира все еще стояла в холодильнике. Ему казалось, что люди на улицах обращают на него внимание.

— Хотя он и крепкий малый, но выглядит ужасно, — сказала Брук, наблюдая за Мартином Берни из окна «Уголка красоты» с объявлением «НИЧЖУМ МЕАШАЛГИРП».

— Ему в тюрьме место, — сказала Кармен. Она сидела, сбросив туфли и положив ноги на кресло для клиентов. — Она сидела вот здесь и рассказывала, как она боится воды, — вот в этом самом кресле. Ей и тридцати не было, а помните, какая она была худая?

— Может, она покончила с собой, — предположила Брук. — А он помешался от горя. Бедный малый.

— Когда она сидела здесь, она рассказывала мне, как она боится всего. В тюрьме ему место.

— У него лицо, как у того ковбоя, что рекламирует сигареты, — заметила Брук. — А тела им все равно не найти. В отлив утонувших никогда не находили. Ты, по крайней мере, передала полиции все, что она тебе рассказывала?

— Конечно, — ответила Кармен. — Глядишь, мой портрет в газетах появится, как думаешь? — Газета с фотографией Мартина и Сейры Берни лежала на кресле. На снимке Сайра не выглядела такой худой.

— Этот малый, Флейшман, был с ними на лодке и все видел, так что муж ее убить не мог. — Брук вздохнула и посмотрела на невинно-голубые воды залива, видневшегося в разрыве между домами. Затем она еще раз взглянула вслед Мартину Берни и опустила жалюзи.

— Дайте доллар, мистер, — попросил кто-то жалобно. Мартин обернулся. Чумазая молодая женщина с ребенком за спиной протягивала руку.

— Это зачем?— спросил Мартин.

— Чтобы вырастить молодое поколение А как вы думаете? — Теперь замарашка почти кричала. Ее ребенок начал издавать странные звуки, напоминающие кудахтанье Мартин решил, что это он плачет. — Господи, он еще спрашивает, зачем мне нужен этот долбаный доллар.

— Возьми, — сказал Мартин и сел в раскаленную на солнце машину.

Ему приходилось ездить в Манхассет и Банктон каждый день. Ему объяснили, что тело вряд ли найдется, но всегда остается какой-то шанс. Вот он и ездил каждое утро, чтобы навести справки, а потом сидел в своем доме и пил вино. Наконец отпуск кончился, и пришло время упаковывать вещи Сейры

В это последнее утро чемоданы стояли уже у двери — его и Сейры. Мартин открыл холодильник и, взглянув на высохший бифштекс, выбросил его в мусорное ведро. Вернувшись в Бостон, он снова приступил к работе в своей компьютерной фирме.

— Бедняга этот Мартин Берни. Просто не верится, — сказал Чак Дженнер во время обеденного перерыва. Он передал чашку кофе Аль Сурино, новичку в их компании. — Это его так потрясло. Отличная была пара, никаких проблем, никаких детишек, которые то болеют, то за них надо платить в колледж. Ее мать в приюте для престарелых в Небраске. Больше у нее никого нет. Ей, очевидно, уже сообщили.

— А он не верит, что она утонула? — спросил Аль Сурино. Как обычно, они перепили кофе, и Чак начал заигрывать с секретаршами, особенно с той, с большой грудью.

— Он в шоке. Снова и снова рассказывает все детали. Она была блондинка, ужасно костлявая. Держалась особняком, насколько я знаю. Может, застенчивая была. Из тех, для кого кроме дома ничего не существует. Когда мы собирались, всегда приносила всякую вкуснятину. Прирабатывала в библиотеке в Монтрозе. Бедный малый.

— Похоже, Макманус в свое время положил на нее глаз, — сказал Аль.

— У него шансы на повышение, — сказал Чак. — Готов спорить.

— Может, у нас у обоих теперь появится шанс, — предположил Аль. — А может, нас пошлют в Нью-Йорк или во Флориду?

Чак посмотрел на Мартина, сидевшего в выставочном зале.

— Несомненный шанс.

Мартин начал испытывать отвращение к своей работе — вечно сидеть с бумажками, как школьный учитель, вокруг люди в пиджаках и галстуках и все говорят, говорят, говорят.

Вещи Сейры он повесил в шкаф. Их было не очень много — в финансовых вопросах он держал ее в ежовых рукавицах. Теперь скопленные деньги лежали в банке, а ее не было. Одежда сохранила ее запах. Он помнил, как пахли ее волосы. Мартин терпеть не мог женщин в бигуди и всегда настаивал, чтобы она ходила в салон красоты. Та шелковая черная пижама — она так и утонула в ней и гниет где-то в черном шелке и кружевах, его последнем таком симпатичном подарке.