Всеволод Каринберг - Матрица или триады Белого Лотоса

Кто сказал, что женщина это эротика, женщина - сплошная сексуальность, ее цель возбудить эротическую энергию мужчины для совершения с ней полового акта. Это в некоем роде освобождение вечностного в мужчине, приведение его к единой цели - зачать в женщине жизнь, освободить ее от осознания своей природной приниженности и темного начала полового инстинкта. Экстаз женщины - в иступленном до неприличия желании быть любимой, - до самоотречения.

На "Приморском Комсомольце", громадной плавбазе Тралового флота, была собачка Чапа, как ни странно, кобель, и скрытный кошак. "Чапе" говорили "к станку", протягивая ногу в резиновом сапоге, и собака вскакивала на него, обхватив крепко лапами, и энергично занималась гимнастикой тазобедренных суставов, а попросту говоря ...

Однажды на палубу осела стая маленьких перелетных пичужек, принявших ее за землю, прилетевшая из Южного полушария для сезонного размножения на Север, все реи и троса плотно забиты были их тельцами, - подняться назад в воздух они уже не могли. Ни миски с водой, ни крошки хлеба их не заинтересовали, они мерли в одиночестве, закатив веки. Три дня обе палубные смены лопатами выбрасывали их за борт - птички ошиблись маршрутом, и судьба их была предрешена, это был "Освенцим".

Говорят, эротику придумали евреи, чтобы разнообразить половую жизнь, почему и наиболее серьезно они относятся к половому акту, им по воспитанию это вменяется в родовую обязанность - бог завещал. К всенародным выборам в Верховный Совет СССР забросили на теплоходе "Азербайджан", доставляющим в район лова бичей, двух - "Вовчика и Левчика" с эстрадной программой, что, однако, не помешало "трудовому ритму" "промтолпы". Повезло только двум "укладчицам" с конвейера - за ними пришел галантный бригадир смены по фамилии Сорока, взял за жопу и освободил от работы, - услугами одной воспользовался, правда, он сам - по праву начальничка.

По утру в каюте спертый человеческими телами за ночь теплый воздух. Раздается щелчок репродуктора, и громкий спокойный голос радиста оповещает: "Шесть часов утра. Подъем второй смены. Сегодня число месяца. Мы находимся в районе лова. Температура за бортом два градуса, забортной воды три градуса. Волнение моря три балла. За смену переработано триста тринадцать тонн минтая...".

Первый поднявшийся открывает иллюминатор. Кричат петухи в густом тумане и рынды отбивают вахту, - значит действительно пришли в район лова. Сквозь пелену тумана у бортов просвечивает черная вода с прибитой ледяной крошкой - "шугой". Петухов держат на сейнерах, и они, не видя земли по полгода, на потеху экипажу тужатся понапрасну, развивая голосовые связки и семенники ...

Плавбаза же годами болтается без заходов "в порта" из Охотского моря в Берингово, к Северным Курилам и Алеутской гряде, а то и к берегам Аляски... - жаль, там редкость паковый лед - подменяя команду в море с редких "пассажиров. "Моря" вытягивают из рыбаков жизнь, говорят, когда начинают сниться лошади - пора на берег.

У кошки не было имени, она бродила по палубам и трюмам, где железные рангоуты разграничивали низкое вонючее пространство, вот там Чапа и выследил ее. Дикая кошка, наевшаяся беспомощных птичек, она шлялась где хотела. Кошка загнана была, казалось, в жизненный тупик.

Кошак редко показывался на глаза занятым тяжелым трудом, двенадцатичасовым, зарабатывающим "бичам" со всего "Союза". На путине были в основном "хохлы" из Донецкой области, потянуло шахтеров с татуированными углем лицами и руками на край света за "легким" заработком на свежем воздухе. Были и бывшие "зеки", и детдомовские, самые ленивые, и деревенские, "мужики", были армяне на тяжелых, но хорошо оплачиваемых работах - "на выбивке" противней. Были и женщины, на пятьсот членов экипажа - два десятка "укладчиц", "формовщиц", прачек и буфетчиц.

Но никак собака не могла понять, исступленно лая и отпрыгивая прочь, почему кошак от нее не убегает, а орет дурным голосом и лезет к кобелю задом, изгибая спину и свернув судорожно хвост на сторону...

А вокруг животных собрались бросившие работу молчаливые, с изнуренными бледными лицами "мариманы", мечтающие о маленьком домике на берегу теплого моря.

История стула из красного дерева или "Закат Европы"

Стул из красного дерева появился на свет в Шанхае в мастерской Ван-ю-шана весной, в канун китайского Нового года, на улицах трещали и взрывались фейверки. Это были времена, когда Европа проламывала залпами канонерок глиняные стены китайских городов, будила тысячелетнюю Поднебесную от самолюбования, помогала китайцам избавляться от манжурских косичек и многочисленного чиновничьего аппарата. Молодые задорные ребята: англичане, немцы, американцы скорострельными винтовками внушали, что нужно Европе и Америке от Китая: хлопок, шелк, чай, дешевые рабочие руки для тучнения капитала.

Ван-ю-шань производил восточную экзотику: зонтики, ширмы, веера, фарфор, шкатулки. В мастерской делали "заморским гостям" китайскую мебель для европейцев. Дерево для мебели привозили из Ши-мына, китайского городка в бухте Ольга, с побережья Уссурийского края, где в верховьях реки Юманцин-гоу, что переводилось как "правая верхняя чистая долина", рос тисовый лес, имевший плотную красную древесину, и потому у европейцев получивший название красного дерева.

Хотя мастерская и принадлежала Ван-ю-шану, но настоящим хозяином её был российский подданный Карл Мыколович Выйцыховский, живший в европейском квартале у гавани. Его капитал контролировал и другие мелкие предприятия в Шанхае и Кантоне в обход цеха краснодеревщиков, ему также принадлежали два обшарпанных пароходика, колесный "Эльдорадо" и "Император Вильгельм", один из них ходил под флагом российской империи, другой под флагом германской империи. Карл Выйцыховский вел дела с немцами, японцами, англичанами, торговал: лесом, морской капустой, манильскими сигарами, мехами и русскими сапогами. Десяток китайских джонок без всяких флагов перевозивших его товар по внутренним морям, в свободное от торговли время пиратствовали на международных линиях, завозили контрабандный спирт в Уссурийский край, частью незаконного барыша делясь с его конторой.

Итак, стул осознал себя. На него осторожно опустился Ван-ю-шан, покачался, так что красный стул ощутил все свои четыре ножки и понял, что крепок и молод, поверхность его отполирована, гладкая и теплая под задницей хозяина.

- Хорошая вещь для ян-гуйза, - Ван-ю-шан перевернул стул и подбежавший вислоусый седой китаец в кожаном фартуке выжег железом клеймо под сиденьем, знак птицы Феникс.

В мастерской пахло теплым запахом золотистых сосновых досок, лаком, воском, углем, синей дабой штанов хозяина. Яркий свет солнечного дня вливался в открытые ворота мастерской, за которыми на улице шумела проходящая толпа и скрипели двухколесные повозки, пахло пряными запахами жареной пищи.