Уильям Лэндей - Душитель

Они ехали через Кембридж по Восемьдесят восьмой улице. Майкл смутно сознавал, что они едут слишком быстро, что это опасно, но поездка была частью сна — нестись вперед, с трудом сохраняя контроль над машиной и в то же время неподвижно находясь в самом центре этого безумного движения, как Джон Гленн в космической капсуле. А если машина соскользнет с дороги и врежется в дерево или во встречный грузовик? «Не важно», — подумал Майкл. Голова у него моталась от тряски. Там, перед изувеченным телом Эми, он ощутил странную дрожь, пробравшую его насквозь, — идея, ощущение, некое понимание. Но тогда он не смог распознать сигнал. А теперь так и не состоявшееся прозрение окончательно его покинуло, все случившееся утратило смысл. Глупое, бессмысленное убийство, и ничего больше. Он подумал: «Ну же, Джо, рули в дерево. Мне любопытно…»

Новость подкосила Рики. На мгновение он не поверил. Возможно, братья решили сыграть с ним идиотскую, абсолютно несмешную шутку. Или это какая-то ошибка. Должно быть, они ошиблись. Но потом он не стал ни протестовать, ни плакать, ни падать в обморок. Рики сначала напрягся, а потом покачнулся, точно боксер, получивший удар в подбородок, и побрел в глубь квартиры по узкому коридору, соединявшему гостиную со спальней. Он был в старых брюках и пожелтевшей майке, обвисавшей на плечах, и шел, держась за стенку. Спортивная, танцевальная гибкость движений, всегда присущая ему, исчезла. Он скрылся в спальне.

— Парень, ты там как? — позвал Джо.

— Нормально.

— Нужно съездить к маме.

— Собирай вещи, Рики. Можешь несколько дней пожить у меня, — предложил Майкл.

— Нет, спасибо, Майк. Я… — Рики снова вышел в гостиную. — Ты был у нее, Майкл? Ты ее видел?

— Да.

Рики смотрел в пол, как будто что-то искал.

— Господи… мне страшно жаль, Рик, — произнес Майкл, смущаясь этой банальности.

Рики кивнул. Он вернулся в спальню и вышел, застегивая рубашку.

— Я пойду, — рассеянно, извиняющимся тоном пробормотал он, взял с дивана куртку и направился к двери.

Джо попытался его остановить:

— Эй…

— Оставь меня в покое, Джо. Я скоро вернусь.

— Мы пойдем с тобой, — возразил тот. — Мы все пойдем.

— Нет. Я прогуляюсь один.

— Все в порядке, Джо, пусть идет, — сказал Майкл.

— Мы должны держаться вместе, — возразил Джо.

— Мы и так вместе, — устало проговорил Майкл.

Вернувшись, Рики вошел в гостиную, отшвырнул куртку и повалился на кушетку рядом с Майклом.

— Где Джо?

— Поехал рассказать маме.

Рики кивнул.

— Знаешь, почему убили Кеннеди?

— Почему?

— Потому что пришлось. Он нажил себе слишком много врагов. Науськивал своего брата на бандитов, атаковал кубинцев, разозлил русских, начал заварушку с неграми в Алабаме. От него нужно было избавиться. A Линдон Джонсон доживет до ста, потому что умеет идти на компромисс. Незачем убивать человека, если с ним можно договориться. Понимаешь меня?

— Нет. Не особо.

— Именно поэтому убили Эми. Это был единственный способ ее заткнуть.

— А как насчет Душителя?

Рики внимательно взглянул на брата.

— Думаю, у нас появился персональный Душитель. И я выясню кто.

— Она рассказывала тебе что-нибудь? Говорила, что беспокоится?

— Нет. Она зналась с прорвой подозрительных личностей, часто о них писала и ни о чем не беспокоилась. Никто никогда ей не вредил. По крайней мере она ни на кого не жаловалась.

— Именно я рассказал ей о де Сальво, когда она ко мне заглянула, — осторожно признался Майкл.

— Знаю. Не переживай, Микки. Если бы не ты, Эми рассказал бы об этом кто-нибудь другой. Она не понимала слова «нет». И потом, у нее наверняка имелись и другие информаторы.

Майкл сделал выразительную гримасу.

— Хотелось бы мне, чтоб этого разговора не было.

Рики пошел на кухню и принес бутылку виски.

— Вот. Нет лучшего средства от депрессии. — Он протянул брату стакан.

— Это я должен тебя подбадривать.

— Меня не подбодрить, Микки.

— Сомневаюсь.

— Нет.

— Ты оживешь. Просто нужно время.

— Исключено. Я не хочу. Не хочу об этом забывать. Поэтому просто… Пей, братец!

Рики отхлебнул, отвернулся и уставился в никуда. Точка.

Лицо младшего брата в профиль казалось Майклу постаревшим. В уголках глаз появились первые тонкие морщинки. Рики Дэйли действительно старился. Как странно. Майкл раньше не замечал изменений. Для него брат всегда оставался юным, с гладкой кожей — это был Рики времен его детства.

И память о нем была сильна. Когда Майкл впервые осознал, что все люди обречены на одиночество, он тем не менее не утратил связи с Рики. Теперь до него дошло, что стена стала еще выше и что он совсем не знает брата. А самое главное, Рики не знает его. Да, такова человеческая природа, ну и что? Какой смысл об этом беспокоиться? Внутренний мир дан человеку не без причины — на случай таких вот минут, когда теряешь тех, к кому привязан. Мы созданы для того, чтобы переживать потери. Дэйли переживут гибель Эми. А что еще они могут сделать? Они-то ведь еще живы.

Майкл инстинктивно взял Рики за руку. Их руки рядом выглядели странно, словно спаривающиеся животные. Некий давний запрет, а то и не один, внушил Майклу желание убрать руку, но все-таки он этого не сделал.

Рики опустил глаза. На его лице отразилась неуверенность. Но руку он не отвел.

Пайкл приоткрыл левый, здоровый, глаз (правый заплыл от мигрени). Ресницы слиплись, и он потер веко пальцем. В комнате было темно. Он лежал, не поднимая головы, и видел лишь очертания подушки и контур окна. Мать шепотом молилась, перебирая четки. Бусины слегка пощелкивали в ее руке. Даже теперь, когда мозг у него как будто давил на череп изнутри, так что хрустели кости, Майкл осознавал нелепость происходящего. Маргарет лечила его от мигрени при помощи древних фокусов. Полдесятка таблеток эпинефрина не помогли — возможно, поможет порция молитв. Однажды он видел в журнале рисунок — колдун в юбке из травы танцует вокруг сломавшейся машины. Маргарет была на него похожа. Ее шепот приводил Майкла в ярость. Свистящий звук, похожий на мышиное царапанье. Почему бы просто не помолчать?

Майклу показалось, что его сейчас вырвет. Он осторожно приподнял голову, нащупал металлическую миску на полу у постели и втащил ее на кровать.

Мать шепнула:

— Майкл?..

Он закрыл глаза и снова поплыл…

Приступы обычно начинались справа, словно в правой глазнице поселялся злой дух. По мере того как давление усиливалось, боль становилась все ощутимее и реальнее, она проникала в кости и плоть, в капилляры, которые пронизывали и питали мозг. Временами казалось, что вся внутренность черепа освещена. Майкл представлял себе ровную впадину глазницы, нарастающее в артериях давление и ядовитую жидкость, которая копится под скальпом. В худшем случае — когда ему казалось, что кожа головы буквально растягивается, — он отчетливо сознавал вес собственного мозга, этой мягкой массы. Мысленным взглядом он рассматривал свой мозг — невероятно сложный электрохимический двигатель. Если он сломается, врачи не сумеют его починить. Они хорошо изучили сущность мигрени. Майкл тоже — он читал литературу и, даже не будучи специалистом, мог проследить подъемы и спады — растяжение артериол, питающих мозг, перемежающееся электрической активностью, возрастающее внутричерепное давление, которое, в свою очередь, вело к мучительному нарастанию количества жидкости под скальпом. Неврологи могут объяснить ход приступа, но не знают причины. Что провоцирует мигрень, что является первопричиной? Где-то в стволовой части мозга есть изъян. Нарушена та самая электрохимическая реакция, которая порождает мышление.