Дмитрий Вересов - Избранник ворона

Нил внимательно посмотрел на пачку. На глянцевом белом картоне не стояло ни слова, зато рельефно проступал красно-желтый силуэт рогатого кабана, которого Нил видел в гостиной над зеркалом. Повеяло неприятным холодком.

— Это что такое? — как можно небрежнее спросил Нил, показывая на изображение.

— Не что, а кто, — поправил Верджил. — Кернунн, Хранитель Дома.

— Это его портрет над зеркалом висит?

— Это не портрет. Это он сам. Точнее, его голова, а сам он — в зазеркальном пространстве, недоступном никому, кроме него.

— Боже!

Верджил поморщился.

— Не Боже, а Хранитель. Он спит, но все видит. И если почувствует, что Дому что-нибудь угрожает… Ладно, схожу выжму еще сока, а ты походи здесь пока, посмотри, как все устроено. Только на еду и питье особенно не налегай, аппетит испортишь. У нас сегодня рождественский ужин.

— Но ведь лето?

— И что?

— Но Рождество зимой…

— Что такое Рождество?

— Ну, когда Христос родился…

— Кто такой Христос? — Ну, это… Сын Божий.

— Все мы дети Божьи. И каждый день кто-то родился…

Верджил вышел в гостиную-прихожую, а Нил подошел к непонятным серым экранам, расположенным на стене. Стоило ему подняться на приступочку, которая тянулась вдоль экранов, ближайший экран замерцал приятным для глаз зеленым светом, а мелодичный женский голос радушно произнес:

— Хэлло! Добро пожаловать в наше домашнее кафе.

Нил вздрогнул от удивления и поспешно сошел с приступочки. Экран мгновенно погас, и все стало так, как прежде. Он осмотрелся, еще раз шагнул на приступочку.

— Хэлло! Добро пожаловать в наше домашнее кафе, — с той же жизнерадостной интонацией произнес голос.

На зеленом поле экрана проступили разноцветные квадратики со словами:

Hors d'oeuvres |Salads |Soups |Sauces & Seasonings |Fish & Seafood |Meat

Poultry & Game |Vegetarian Delight |Lacto-Ovo Feast |Side Dishes |Cheese Board |Just Desserts

Soft Drinks &-Juices |Beers |Wines |Hard Stuff |Hot Beverages |Fruit

Suggestion: Menu № 1 |Suggestion: Menu № 2 |Special Requests |Small |Medium |Large

Browse by Letter |Browse by Country |Browse by Group |Be Your Own Cook |OK |Serve

Нил диким взглядом окинул таблицу, моргнул — и английские надписи тут же сменились русскими.

— Дотроньтесь до экрана в желаемом секторе, — бодро посоветовал голос, и Нил ошалело ткнул в квадратик «Закуски» на теплом силиконовом экране.

Три верхних ряда моментально запестрели множеством цветных картинок, во всех аппетитных подробностях изображающих всякие мыслимые и немыслимые вкусности. Нил несколько секунд молча изучал картинки, а потом нажал на изображение чего-то круглого и зеленого, политого чем-то розовым. Изображение тут же выросло в половину экрана, а под ним загорелась надпись: «Авокадо под крабовым соусом».

— Понятненько, — сказал Нил и ткнул в кнопку «ОК».

Послышался тихий звон колокольчика, и тут же ярко загорелись квадратики «Small, Medium, Large». Нил сообразил, скромно нажал на «Medium», снова на «ОК» и на «Serve». На экране высветился вопрос: «That's all?» и под ним два квадратика «Yes» и «No». Нил нажал на «Да», раздалась тихая барабанная дробь, экран выдал нечто вроде мультипликационного салюта, и из щели под экраном на белом подносе выехала тарелочка с авокадо под крабовым соусом и обернутые салфеткой нож и вилка.

— Мерси, — на всякий случай сказал Нил и спустился в зал.

Если бы в природе существовало такое блюдо, как копченый кабачок, то как раз на него было бы похоже это самое авокадо, крабовый же соус оказался именно тем, чем и должен был оказаться — мелко наструганным крабом в майонезе. В целом было совсем недурственно, Нил пожалел лишь о том, что не заказал к авокадо кусочка хлеба, и остатки соуса пришлось вылизывать языком, благо в столовой никого не было.

Покончив, таким образом, с закусками, Нил вновь, теперь уже намного смелее приблизился к чудо-автомату, выбрал квадратик «Вино» и смело задал алфавитный поиск. Через минуту он обрел желаемое — большой стакан славного мозельвейна «Die Nackte Arsch»< Голая задница (нем.) >. Выходит, вино с таким колоритным названием действительно существует.

Потягивая на ходу вино — белое, чуть сладенькое, с приятной горчинкой, — Нил принялся расхаживать по залу, разглядывая то, чего еще не успел разглядеть. В частности, если пройти мимо питательных автоматов налево, то за застекленной дверью будет бильярдный зал с двумя зелеными столами и одним светло-коричневым, а если налево — музыкальный салон с бархатными портьерами, глубокими, уютными креслами и небольшой сценой, на которой господствовал ярко-красный концертный рояль. Нил без колебаний вошел в салон, поднялся на сцену, поставил стакан на крышку рояля, уселся на круглый табурет, открыл рояль — оказалось, «Стейнвей» — и для разминки пробежал пальцами по клавишам. Великолепный глубокий звук, идеальная настройка.

— Мамаше бы такой, — шепотом сказал Нил и еще раз прошелся по клавиатуре…

Когда Нил учился классе примерно в седьмом, фирма «Мелодия» вдруг шлепнула подряд три больших пластинки замечательного русского шансонье Александра Вертинского, прежде если и не запрещенного, то и не сильно разрешенного. Старшее поколение, слушая, вспоминало молодость, а молодое открывало для себя, что, оказывается, можно и так. На какое-то время мудрый старый Пьеро по популярности почти сравнялся с «Поющими гитарами». Каждый дворовый бард, наряду с бессмертными шлягерами «Сека, сека повязала» (слова народные, музыка народная) и «Я хочу вам рассказать, как я любил когда-то» (музыка Леннона и Маккартни, слова Марка Подберезского), норовил включить в свой репертуар, как минимум, «Над розовым морем».

Всеобщее открытие не было открытием для юного Нила. Сколько он себя помнил — столько помнил и тяжелый пыльный магнитофон, который иногда выдвигали из угла и ставили на него громадные шершавые бобины. По знаку бабушки все благоговейно замирали, и из магнитофонного бока с шипением вырывались голоса чужой эпохи — Вертинский, Лещенко, Плевицкая, Иза Крамер, Варя Панина… Но в молодой среде привился один Вертинский. На переменке соберутся, бывало, все мальчишки из класса в рекреационном зале — за старым роялем маэстро Баренцев — и заголосят зычным хором «Матросы мне пели про остров…» Наладились было под нее строем ходить на военной подготовке, но военрук, товарищ Каратаев, наорал на них, еще и директрисе нажаловался.

Позднее, в студенческие годы, открыв для себя иные музыкальные ориентиры, Нил как-то в веселую минутку сочинил песенку а-ля Вертинский, и очень пафосно, со всеми характерными для прославленного шансонье приемами, исполнял ее на разных капустниках и вечеринках. Народу нравилось…

Он взял несколько аккордов и запел:

На пустом Петропавловском пляже

Ветер волны терзал, как струну.

Вы прошли не заметив и даже