Родриго Кортес - Пациентка

Но бросаться на вооруженного полицейского — пусть и женщину — вот так, без подготовки, да еще на открытом месте, Салли не мог. Преодолевая яростное томление, он дождался, когда она подойдет к машине, машинально отметил, что это — самый обычный, даже не самый новый «Форд», и это означало, что она не на службе. С замирающим сердцем проследовал за ней несколько кварталов, а когда машина встала в глухом маленьком переулке, резко газанул и поставил свой автофургон почти впритирку к «Форду».

— Смотри, куда едешь, чучело! — гневно окликнула его шлюха. — Чуть не поцарапал!

Салли судорожно сунул руку под сиденье, вытащил шило и схватил заранее приготовленный заветный томик священной книги. Вывалился из машины и рванулся вслед за уходящей по тротуару тварью.

— Постой!

Она обернулась, прищурилась, пытаясь разобрать, кто он такой и что ему надо, видимо, отметила какую-то книгу в его руке и широко улыбнулась:

— Не сейчас, парень… приходи…

Салли подбежал и с налету ткнул ее шилом в низ живота.

— Господи! Ты что?!

Салли ткнул ее еще раз и тут же получил мощный удар в челюсть, упал и покатился по жухлой сухой траве.

— Черт! — простонала шлюха и, шипя от боли, двинулась на него. — Ты откуда взялся?! А ну, иди сюда!

Салли вскочил, ударил, понял, что промазал, и тут же получил ногой в пах.

— Получай, сволочь.

Салли ткнул ее шилом в живот еще раз, и еще, и еще! И каждый раз она отвечала ударом колена в пах и снова и снова пыталась перехватить его разящую, источающую возмездие руку. И тогда он признал, что пора прекращать эти игры с судьбой, и ударил ее в шею.

Полицейская пошатнулась. Он ударил еще раз в шею, затем в грудь, и она рухнула на колени, отчаянно пытаясь прикрыться крупными, пухлыми руками. Но все было бесполезно, и Салли медленно, но верно одерживал верх — удар за ударом.

Бергман уже собирался идти домой, когда в приемной оказался какой-то странный, весь дерганый, но весьма хорошо одетый посетитель.

— Рабочий день закончился, — устало известил его Бергман. — Если есть вопросы, обращайтесь в дежурную часть.

— Нет, я к вам, — широко улыбнулся посетитель.

— Я сказал, — уже раздражаясь, повторил Бергман, — рабочий день кончился. Имею я право на ужин?

— Вы имеете право на шумное и скандальное судебное разбирательство в городе Хьюстон, — еще шире улыбнулся незнакомец.

Бергман сразу же насторожился. Так с ним уже давно не разговаривали.

— Что у вас? — недовольно проворчал он. — Только быстро.

— Я буду краток, — заверил гость и без приглашения уселся в кресло. — Ваша подчиненная, если я не ошибаюсь, сержант Роуз Лестер, вопреки вашим же полицейским инструкциям, не говоря уже о свободе информации, изъяла у собственного корреспондента девятого телевизионного канала видеозапись, являющуюся, как вы, надеюсь, понимаете, собственностью девятого канала.

Бергман тряхнул головой. Сказано было много и слишком быстро.

— То есть как это изъяла?

— А вот так, — снова улыбнулся гость. — Без ордера, без повода… то есть фактически украла. Или нет, пожалуй, наши адвокаты сочтут это грабежом при отягчающих обстоятельствах.

— Она не могла такого сделать, — не поверил Бергман. — Что я — Роуз Лестер не знаю?

— И — тем не менее, — улыбнулся гость. — Мы уже нашли свидетеля. Чтобы начать судебное разбирательство, этого вполне хватит.

Бергман представил себе, как ко всем проблемам, что у него есть, добавится еще и судебная тяжба с крупным телеканалом.

— Черт! А вы уверены, что это сделала Роуз? — и тут же понял, что да, конечно же, этот тип уверен, и вздохнул. — А по-хорошему договориться можно?

— Приятно иметь дело с умным человеком, — сразу же посерьезнел гость. — Вы отдаете мне кассету, и — никакого суда.

Бергман тяжело встал из-за стола. Он все еще не верил, что Роуз могла такое сделать, но в любом случае разобраться с этим стоило… и лучше, если без протоколов, допросов и вызова в суд.

— Ладно, поехали со мной. Лестер сейчас, скорее всего, дома.

После трех десятков ударов шилом залитая кровью шлюха уже стояла на четвереньках, мыча и силясь подняться, но вместо этого периодически тыкаясь лбом в траву. Салли трясло: он чувствовал, что еще немного, и он уже не сумеет сыграть с ней ни в одну из придуманных им игр, но и остановиться уже не мог.

— Если и после сего не исправитесь и пойдете против Меня, — возбужденно бормотал он, выбирая, куда бы ударить на этот раз, — в ярости пойду против вас и поражу вас всемеро за грехи ваши…

Шлюха только мычала и даже уже не пыталась подняться.

— Ты слышишь Его?! — вибрирующим от наслаждения голосом спросил Салли и схватил ее за коротко остриженные волосы. — Всемеро поражу!

Она закатила глаза и повалилась набок.

— Подожди! — перепугался Салли. — Не так быстро! Ты же такая здоровая! Не надо так со мной шутить!

И тут ему в глаза ударил свет. По шоссе, еще достаточно далеко отсюда, медленно ехала полицейская машина — прямо на него.

Салли заколебался, а потом понял, что не успевает, и зарычал от негодования. Пнул полудохлую шлюху ногой и помчался к своему автофургону. Судорожно повернул ключ и, сразу же выключив фары, тихонько тронул машину с места. Как бы там ни было, а он не имел права рисковать — даже не собой, своей миссией!

Два дня Бергман жил как на иголках. Понятно, что он беспокоился за чудом оставшуюся в живых — тьфу-тьфу, чтоб не сглазить, — и пока еще пребывающую в бессознательном состоянии Роуз Лестер. Понятно также, что проблемой ежедневных забот все так же оставалось затянувшееся противостояние глав двух крупнейших городских кланов. По крайней мере, пока ни ему, ни мэру так и не удалось даже поговорить ни с Висенте, ни с Карлосом. Но, как ни странно, вовсе не это заботило начальника местной полиции более всего. Он думал о Нэнси Дженкинс.

Связь между несостоявшимся ограблением оружейного магазина и изъятой Роуз Лестер у журналиста, а затем похищенной у нее самой кассетой со съемками этого самого ограбления была налицо — что называется, факт. По крайней мере, в доме Роуз кассеты обнаружено не было.

Также налицо была связь между всеми предыдущими убийствами и тем, что сделали с Роуз. Все совпадало до мельчайших деталей — вплоть до брошенной на траве Библии и самой полураздетой, истыканной шилом сержантом полиции.

Но главное, уже наутро, от Джимми Дженкинса, мужа Нэнси Дженкинс, по его собственной инициативе, начальник полиции досконально узнал, что именно в этот вечер, за три часа до покушения на Роуз, она приезжала к ним в дом и о чем-то долго говорила с Нэнси, закрывшись в спальне. А после этого, уже ночью, на час или два позже покушения, Джимми застал свою жену смотрящей видеозапись, зафиксировавшую момент взятия ее в заложники.