Грегг Гервиц - Программа

Из битумной жижи на поверхность рядом с мамой-мамонтом вырвалось несколько пузырьков, образовалась лужица, и поверхность озера снова затянулась коркой. Девушка повернулась к озеру. Полицейский на железке сделал стойку, как ретривер, учуявший утку.

— Подождите, — закричал ведущий переговоры офицер, — поговорите со мной! Скажите, что я могу сделать!

Она остановилась и устремила на него взгляд. На лице ее появилась твердая уверенность — она приняла решение:

— Учитель говорит, что почитать следует силу, а не покой.

Девушка повернулась и шагнула на поверхность битумного озера.

Полицейский спрыгнул с железяки, но он был почти в тридцати метрах от нужного места. Пожилой полицейский что-то выкрикивал, на шее у него от натуги бугрились жилы. А толпу охватило какое-то яростное гипнотическое движение — такое можно наблюдать среди зрителей большого концерта или футбольных болельщиков. Босые ноги девушки ступали по черной поверхности, которая начала трескаться. Она методично продвигалась к маме-мамонту, стоявшей в двадцати метрах от берега. Когда она сделала следующий шаг, корка под ней с треском поддалась, раздался хлюпающий звук, и девушка закричала. Она стала размахивать руками и задела тонкий слой корки, образовавшейся на поверхности, правым коленом и локтем, под которыми тут же разверзлись смертоносные дыры.

Толпа то приближалась к месту событий, то отдалялась. Зрелище, разворачивающееся у них перед глазами, притягивало и отталкивало людей одновременно.

Девушка попыталась подняться, она вытянула руку из плена корки — в образовавшемся отверстии тут же захлюпала клейкая масса, — но ее бедро застряло, и она упала на бок так, что смола засосала ее волосы. Одна нога девушки окунулась в битум, ее тело непроизвольно сдвинулось, и она начала медленно уходить вниз. Несмотря на это, она все еще пыталась пробраться к мамонту.

Полицейский, не поспевший к месту событий со своей позиции, стоял на берегу, молча наблюдая за погружением девушки. Пожилой полицейский все еще кричал:

— Бросьте ей веревку! Да бросьте же ей веревку, черт возьми! — Он так сильно сжимал проволоку забора, что у него побелели суставы.

Девушка силилась не запачкать лицо, которое исказилось от боли. В глазах ее была паника, в остальном же она сохраняла странное неестественное спокойствие, покорно подчиняясь происходящему. Обе ее руки уже засосало внутрь, нижней части тела совсем не было видно, и толпа с ужасом наблюдала, как она отплевывалась, дрожа и все больше погружаясь в жижу. Ее лицо — белый овал над черной коркой поверхности озера — было обращено к полуденному яркому солнцу. Она сделала несколько последних судорожных вдохов, на лице ее мелькнуло умиротворение, и голова девушки скрылась под водой.

Толпа затихла, пораженная увиденным. Послышалось рыдание, его подхватили и другие, и вот уже над местом разыгравшейся трагедии поднялся плач.

Пожилой полицейский отдавал по рации отрывистые команды: он требовал пожарную машину с лестницей, приказывал охранникам найти шланг. Он так сильно вспотел, что мокрые следы проступили сквозь рубашку и форму. Когда его напарник подошел к нему, он все еще смотрел туда, где исчезла девушка. Едва шевеля губами, он пробормотал:

— Что могло заставить человека сделать с собой такое?

Битум постепенно затягивался, и поверхность озера снова стала гладкой и ровной, словно ничего и не случилось.

Дрей быстро прошла через кухню и коридор, вытирая руки, испачканные соусом для барбекю, о свои зеленые спортивные брюки с эмблемой управления шерифа, которые она так и не успела переодеть. Она распахнула входную дверь — на крыльце стоял щуплый детектив в дешевом костюме, барабаня большим пальцем по заранее заготовленному блокноту; темный «Краун Вик», [4] «Краун Вик» — марка недорогой машины. (Прим. переводчика.) в котором сидел его напарник, стоял у обочины. Детектив внушительно и нагло завис в дверном проеме, тем самым еще больше сбивая Дрей с толку:

— Андреа Рэкли? Миссис Тим Рэкли?

Дрей решительно замотала головой:

— Нет, — она сделала шаг назад. — Нет.

Мужчина нахмурился:

— С вами все в порядке, мэм?

— Я только что с ним разговаривала по телефону. Он был в машине, ехал домой. С ним было все в порядке.

— Простите. Я не совсем…

Он опустил руку, и Дрей увидела, что держал он не блокнот, которыми пользуются детективы, а карманный компьютер в кожаном чехле. Дрей быстро взглянула на машину и увидела, что это дорогой «мерседес», а напарник на заднем сиденье оказался не напарником, а усталой женщиной, на лице которой застыло выражение собачьей преданности.

Волна облегчения накрыла Дрей с головой, сквозь нее пробивался голос разума, который с трудом могла расслышать даже она сама: «Господи, детектив никогда не пришел бы с таким мрачным видом в семью сотрудников правоохранительных органов и не стал бы интересоваться фамилией ближайшего родственника пострадавшего или погибшего…»

Ощущая слабость в ногах, Дрей прислонилась к стене. Сквозняком дверь потянуло вперед. Видя несущуюся на него дверь, мужчина в изумлении оступился, потерял равновесие и приземлился прямо на пятую точку.

За сотую долю секунды до того, как дверь захлопнулась, Дрей успела заметить в его глазах тревогу.

Тим подавил зевок. Он как раз заезжал на машине в свой район. Накрахмаленные манжеты и воротничок дурацкого костюма, положенного охраннику, давили шею и запястья. Пояс оттягивала увесистая дубинка, рядом с ней была прикреплена длинная узкая штука, которая больше походила на игрушку, чем на настоящую рацию. Все это выглядело совсем уж несерьезно по сравнению с его любимым 357-м «Смит-энд-Вессоном» и наручниками, которые он носил с собой, когда работал судебным исполнителем. Это все было до того, как ему пришлось подать в отставку из-за собственного идиотского поведения после убийства дочери.

Вчера Тим преследовал малолетнего вандала, гнался за ним по складу сталелитейной компании «Райтвэй», где он теперь работал. Склад располагался на севере городка Сими Вэлли. Вчерашняя погоня стала вторым случаем, когда Тиму пришлось хоть что-то делать. В первый раз попотеть ему пришлось, когда его спровоцировал крот, организовавший себе нору у забора. Тим, не сумев сдержать эмоции, выследил его в обеденный перерыв и изгнал с позором. Одиннадцать лет службы в рядах рейнджеров, три захвата преступников в составе спецотряда по проведению задержаний, и вот теперь он какой-то секьюрити с крохотной зарплатой. Его нынешние коллеги с трудом нагибались, чтобы завязать шнурки на ботинках, которые развязывались у них так часто, что Тим большую часть ничем не занятого утра размышлял, а не провести ли ему семинар на тему: как правильно завязывать шнурки. Сам Тим, когда заметил, как по-стариковски он застонал, наклонившись за упавшим ключом от склада, всю вторую половину дня мужественно воздерживался от поедания пончиков.