Линда Фэйрстайн - Костяной склеп

Во взгляде, которым охранник смерил Майка, светилось осознание собственной значимости.

— После одиннадцатого сентября никто не прошел в музей без тщательного досмотра на входе. С прошлой осени мы перешли на особый режим охраны, как и любое другое публичное учреждение, где бывает много посетителей. Для нас не имеет значения, где человек работает или какой у него пропуск. Мы всех проверяем. Так что забот у нас не меньше, чем у ваших парней.

Нам пришлось ждать минут десять, и Майк воспользовался служебным телефоном, чтобы позвонить в офис. Я же связалась с Лаурой и узнала, какие сообщения поступили за день.

Как только я повесила трубку, в комнату службы охраны вошла молоденькая сотрудница музея.

— Вы это искали? — спросила она.

И выложила темно-синюю куртку в стиле «милитари» с шерстяным шарфом, заправленным под воротник. Казалось, она была сшита специально для Катрины Грутен.

— Как позвонить директору музея?

Охранник выдвинул верхний ящик стола и принялся перекладывать бумаги, пока не нашел список телефонов дирекции. Было видно, что он не часто имел дело с музейным руководством.

Майк набрал нужный номер.

— Я бы хотел поговорить с… — Он пробежал взглядом по списку имен, напечатанных на первой странице. — Директором Распен.

— Извините, что мы вас задерживаем, — обратилась я к охраннику, который уже собрался закрывать свою лавочку и идти домой.

— Вот как? Надолго? — Судя по всему, Майку не понравилось то, что он услышал. — Ну а заместитель? Хорошо, с ним можно связаться? — Еще один неутешительный ответ. — Завтра в одиннадцать? Ладно, передайте ему, что, как только он появится, пусть свяжется со мной. Майкл Чепмен, полиция Нью-Йорка. — Выслушав собеседника, мой коллега еще больше помрачнел. — Надеюсь, если вы упомянете, что я из отдела убийств, у него найдется для меня свободная минутка или даже две.

Затем он повернулся ко мне.

— В данный момент директор Распен любуется черепахами на Галапагосах. Уехала на неделю вместе с несколькими спонсорами. Наверное, эти несчастные вскоре составят компанию тому бедняге-киту, что висит под потолком еще со времен моего детства.

— Не поняла, кто будет висеть — спонсоры или черепахи? — не удержалась я.

— Ну спонсорам-то не надо превращаться в экспонаты, чтобы обеспечить себе бессмертие. Им стоит лишь прибить табличку со своим именем к какому-нибудь зданию, или залу, или подаренному шедевру. Это бедных черепах притесняют все, кому не лень.

— А завтра мы с кем встречаемся? — поинтересовалась я.

Майк сверился с листком, на котором черкнул имя.

— С Элайджей Мамдубой. Это вице-президент, глава кураторов. График у него очень плотный, но он выкроит для нас время. Видно, тот еще бюрократ.

Назад мы шли по пустым коридорам в сопровождении другого охранника. Майк завел машину и двинулся через Центральный парк на восток в сторону 81-й улицы.

— Высади меня у «Грэйс Маркетплэйс». [57] Итальянский ресторан «Грэйс Маркетплэйс», расположенный в Верхнем Ист-Сайде, где можно купить еду навынос. Прихвачу каких-нибудь закусок и буду ждать тебя в вестибюле своего дома.

Я вышла у магазина на углу 71-й улицы и купила сыров и паштетов, чтобы было чем перекусить перед обедом. У подъезда меня уже поджидали Майк с Мерсером. Мерсер подхватил из моих рук пакеты с покупками, я вызвала лифт, и мы стали подниматься на двадцатый этаж.

— Как Вики? — поинтересовалась я.

— Устает, капризничает, нервничает. Сегодня была у врача, и ей сказали, что до родов осталось две недели. Но поскольку это первый ребенок, может случиться задержка на пару дней.

— Не понимаю, как в такое время ты можешь думать о чем-то еще? Ведь у вас скоро будет маленький человечек…

— Ага, — поддакнул Майк, прислоняясь к стене лифта. — Наш первый малыш.

Мерсер просиял.

— Конечно, до поры до времени, — продолжал Майк. — Это только начало. Хотя я с трудом представляю, чтобы Блондиночка интересовалась подобными вопросами. Помнится, как однажды не то в четырнадцать, не то в пятнадцать лет я пришел в Музей естествознания и увидел там жуков, которые назывались «крылья ангела». Так все эти чертовы твари были самками. Они могли обходиться без самцов! Завтра наведаюсь туда, вдруг эти жуки еще там. Куп, наверно, думает вдохновиться их примером.

— Полагаю, Джейк держит эту ситуацию под контролем, — попытался вступиться за меня Мерсер.

Я вытащила из сумочки ключи и открыла двери. Майк продолжал болтовню.

— Ага, как же! Сегодня этот парень в Вашингтоне, завтра уже в Иерусалиме, или Гонконге, или даже в Москве. Как можно всюду поспеть, находясь так далеко? Но меня во всем этом удручает то, что мисс Купер и меня надумала лишить любви и ласки.

— В стране зреет женский заговор, — подмигнула я Мерсеру с улыбкой. — Дело в том, что Нина Баум так удачно подгадала свою командировку вместе с боссом ко Дню поминовения, что в выходные мы с ней отправляемся на Мартас-Виньярд. И с нами за компанию едет Вэл, — пояснила я, имея в виду подругу Майка. — Вкусная еда, вино, массаж, прогулки по пляжу, девичьи ночные посиделки. И никакого тестостерона. — Я зажгла свет в прихожей и направилась на кухню. — Сейчас принесу лед.

— Тебе, похоже, наплевать, что люди интересуются, в связи с чем ты стала заниматься сексуальными преступлениями? Послушала бы всю ту чепуху, с которой они ко мне пристают. «Она копается в этом потому, что ненавидит мужчин?», «Интересно, а думает она о работе, когда спит со своим парнем?» или «Как ты считаешь, истории, которые она слышит целыми днями, ее заводят?»

— Даже представить не могу, какими умными ответами ты их всех отшиваешь, — сказала я, возвращаясь из кухни в гостиную с ведерком льда.

— Ну я стал было втирать им, что мы с тобой сожительствуем, — ухмыльнулся Майк, — на что все так реагировали, словно это у меня проблемы, и я быстро заткнулся.

Пока Мерсер разливал напитки, я ушла в спальню переодеться. Вернувшись, услышала, как под бормотание телевизора он рассказывал Майку, что еще удалось узнать в больнице по недавнему происшествию. Дело представлялось достаточно простым. И хотя о показаниях жертвы не могло быть и речи, но свидетельницей нападения была санитарка. Осталось найти злоумышленника и разъяснить суду, как лежащая в полном беспамятстве пациентка девяносто одного года от роду могла стать объектом чьих-то сексуальных домогательств или даже насилия.

Набрав номер мобильного Хэла Шермана, я подождала, пока трубку снял сотрудник бригады экспертов-криминалистов.

— Я позвонила в неудачное время?

— Для кого неудачное? — уточнил Хэл. — Для меня или убитого парня?

— Ты сейчас где?