Кейт Уайт - Молчи!

— Здорово. Вы часто туда ездите?

— По-разному. Знаете, все зависит от времени года и многого другого. — Разговаривая, Лейк смотрела в окно кухни и проверяла, нет ли кого-нибудь около дома. — На самом-то деле на этот раз я приехала всего на половину уик-энда и уже возвращаюсь в город.

— Тогда не стану вас задерживать. Если вы завтра будете в городе, может, мы выпьем с вами по чашечке кофе?

Теперь он действительно застал ее врасплох.

— Э… конечно. Есть какой-нибудь повод?

— Нет. Я просто хочу поговорить с вами вне стен клиники.

— Это звучит немного зловеще, — сказала она.

— Я ничего такого не подразумевал. Просто в клинике, где постоянно полно пациентов, разговаривать трудно.

— Хорошо, конечно. Большую часть дня я свободна.

— Как насчет одиннадцати? Я знаю, вы живете в Уэст-Сайде, и мы можем встретиться в «Найс мэтин» — бистро на углу Семьдесят девятой и Амстердам-стрит.

— Годится. Увидимся. — Она повесила трубку, схватила переноску и поспешила прочь из дома.

Выезжая из города, Лейк постоянно смотрела в зеркало заднего вида. Единственной машиной, которая за ней ехала, был красный грузовичок, который вскоре свернул на другую дорогу. Тот, кто причинил зло Смоуки, явно уже далеко — наверное, уехал еще ночью. Неожиданно Лейк вспомнила еще один звук — хлопок дверцы машины, прозвучавший, когда она была во дворе Перрисов. Это мог уезжать человек, который поймал и обрил Смоуки.

«Нанесет ли он еще один удар?» — гадала Лейк. И станет ли на сей раз его жертвой она? Ее нервы были обнажены. Необходимо что-то, подумала она.

Карлос, консьерж, дежуривший по уик-эндам, был на своем посту. Он позволил Лейк оставить сумки в вестибюле, пока она загоняла машину в гараж. Но Смоуки она держала при себе. Вернувшись, Лейк увидела, что Карлос погрузил ее вещи на тележку. В вестибюле они были одни.

— У меня к вам небольшая просьба, Карлос, — сказала она, тщательно подбирая слова.

— Разумеется, миссис Уоррен.

— Я работаю консультантом, и у одного из моих клиентов в последнее время были неприятности. Одного из партнеров, доктора, убили.

— О Боже мой! — сказал Карлос, хмуря брови. — Это большая проблема.

— Да, это ужасно. И я страшно нервничаю.

Он смотрел на нее, ожидая продолжения. Лейк видела: консьерж не понимал, к чему она клонит.

— Наверное, это немного глупо, но я должна быть чрезвычайно осторожной. И не хочу никого впускать в квартиру, пока вы не проверите удостоверение его личности. Можете дать мне знать, если кто-то придет и спросит меня?

Карлос приподнял подбородок и кивнул, поняв наконец, что ей нужно.

— Считаете, что вам угрожает опасность, миссис Уоррен? — спросил он.

— Нет-нет. Просто у меня небольшая паранойя, так что вполне можете посмеяться надо мной.

— Понятно, — кивнул Карлос. — Мы всегда принимаем меры предосторожности, но на этот раз я буду особенно внимателен, миссис Уоррен. Обещаю.

— И вы предупредите об этом другого консьержа?

— Разумеется.

Как только Лейк очутилась в квартире, она заперла дверь на задвижку и закрыла на цепочку, чего никогда днем не делала. Прежде Лейк ничего не опасалась дома, но теперь все изменилось. Расстегнув молнию переноски — Смоуки медленно выбрался из нее, — она проверила все комнаты, желая удостовериться, что все на своих местах.

Было почти семь часов, солнце уже зашло, и Лейк налила себе стакан вина и села с ним за кухонный стол. Ей надо было понять, кто и почему проделал такое с несчастным котом. На столе лежал пустой конверт, и Лейк взяла его. Работая, она постоянно делала заметки, поскольку это помогало не только запомнить информацию, но и уловить суть проблем. Она написала ручкой слово «Джек» и поставила вопросительный знак. Есть ли вероятность, что Джек пытался напугать ее, желая превратить в развалину к моменту встречи с назначенным судом психиатром — и тем самым выиграть дело об опеке?

Затем Лейк написала слово «клиника». Как сказал ей Гарри, там все были в курсе того, куда она уезжала на уик-энд, а поскольку всех отпустили в обед, любой из сотрудников мог добраться до ее дома в пятницу. И у каждого мог быть шприц.

Но если кто-то из клиники убил Китона, а теперь насмехается над ней, то какой у него может быть мотив? Ревность? Профессиональное соперничество? Китон работал в клинике лишь несколько недель, но все-таки умудрился нажить врагов? Может, его смерть связана с «препятствием», о которой он говорил ей. Но как теперь понять, что Китон имел в виду?

А затем она начертила икс, обозначив кого-то неизвестного. Ведь существовал шанс, что смерть Китона не имела к клинике никакого отношения. Может, его проблема с азартными играми — если таковая и была — корень всего и его убил какой-то головорез? А теперь эти люди могут следить за ней. Но стали бы они брить кота? Разве не проще пустить ей пулю в затылок, а потом выбросить тело на свалку?

На столе лежала сумочка, и Лейк, достав блэкберри, набрала номер Хайден. «Может, есть шанс, что у пиар-гуру появились новости о расследовании», — подумала она.

— Я как раз собиралась звонить тебе, — сказала Хайден. — Думала застать тебя, прежде чем вы со своим умненьким мужем пойдете куда-нибудь вечером. Или у тебя могут появиться домашние дела, верно? Или ты можешь смотреть фильм про Нарнию или заниматься чем-то еще.

Лейк чуть не рассмеялась.

— Мои дети в лагере, — сказала она. — А умненький муж здесь больше не живет.

— О, я не знала.

Лейк сразу взяла быка за рога, желая сменить тему:

— Как обстановка в клинике?

— Напряженная — и становится все напряженнее. С Левином приятно иметь дело, но я не выношу остальных, особенно эту цыпочку Бретт или Брай. Она держится так, словно палку проглотила.

— Значит, я не единственная, к кому она относится с пренебрежением?

— Нет, она страшно злится на меня. Когда я узнала, что Левин собирается отпустить всех в пятницу, то заставила ее остаться и отвечать на звонки. Велела ей узнавать, из каких печатных изданий звонят, и переадресовывать звонки в полицию. Когда эти стервятники слышат человеческий голос, то становятся еще голоднее.

— Их трудно винить за это.

— Знаю. Но как говорит Левин, после рождения восьмерых близнецов пресса пытается облить грязью все клиники вроде нашей. Есть такой телерепортер по имени Кит Арчер, который способен довести его до апоплексического удара, и Левин надеется, что можно избежать его подключения к этому делу.

Арчер. Это имя было написано на папке, которую Левин забрал у Лейк.

— Ты сумеешь защитить клинику? — спросила Лейк.

Повисла пауза, и она услышала, как Хайден что-то отпила. Лейк почти видела, как она держит бокал с тонкой ножкой в своих длинных, с фиолетовыми ногтями, пальцах.