Джек Керли - Послание

Я смотал леску и воткнул удилище в песок. Я сидел на берегу, обхватив колени руками, и смотрел на покрытую рябью поверхность воды – жидкий обсидиан с блестками лунного света. После нескольких минут размышлений я откопал свой сотовый в сумке-холодильнике, куда случайно сунул его в последний момент. Телефон на льду – Фрейду бы такое понравилось.

На мониторе высветился номер Эйвы Даванэлле, и я позвонил ей. Записанный на автоответчике голос был таким же холодным, как телефон в моей руке. Она повторила свой номер, предложила оставить сообщение после звукового сигнала и пропала. Я дождался гудка, прислушался к пустоте на другом конце линии и нажал кнопку сброса вызова. И только после этого до меня дошло: интересно, что бы я сказал, если бы она взяла трубку?

– Привет, доктор Даванэлле, это детектив Райдер. Прошу прощения, что был такой занозой в заднице во время вскрытия Нельсона, я вовсе не собирался добавлять вам проблем. Каких именно проблем? Да я, собственно, прятался в кабинете Уиллета Линди вчера, когда вы вышли в коридор, и видел, как вы…

Я вздохнул и начал снова расстегивать сумку-холодильник, чтобы опять заморозить телефон, когда он внезапно защебетал прямо у меня в руках.

Это был Гарри.

– Мне позвонил парень из медэкспертизы с места происшествия, – сказал он. – Мы получили еще одного всадника без головы на Калерия восемьсот тридцать семь. Прыгай в седло, Икабод. [10]Встретимся в Сонной Лощине.

Местом преступления был большой дом в итальянском стиле на южной окраине центрального района города, где по соседству со зданиями, представлявшими историческую ценность, располагались меблированные комнаты. Вокруг раскидистых дубов и сосен жужжали ночные насекомые. Рядом стояли несколько патрульных машин, микроавтобус криминалистов и машина «скорой помощи». Сделав широкую дугу, к бордюру подъехал фургон телевизионных новостей. На тротуаре с мрачными лицами крутились местные жители. Движение вокруг становилось все более оживленным, водители слетались на мигалки, как мотыльки на огонь. Полицейский на улице размахивал руками и зычным голосом уговаривал:

– Проезжайте, ребята, проезжайте.

Я заметил машину Гарри и заехал на бордюр позади него.

– Наши проныры уже здесь? – спросил я.

Гарри покачал головой.

– Скуилл был в загородном доме у своего брата в Пенсаколе. Едет сюда.

Пенсакола находилась минимум в полутора часах езды. Учитывая, что какое-то время уже прошло, до его приезда у нас оставалось где-то с полчаса.

– Давай сделаем, что успеем, дружище, – сказал я.

Мы поднялись на большое крыльцо парадного входа. Там, прислонившись к белой колонне, стоял детектив сержант Уоррен Блейзингейм из третьего округа, в чьей первоначальной юрисдикции и находилось это дело, поскольку мы были на его территории. Блейзингейм дымил сигаретой и задумчиво разглядывал верхушки деревьев.

– Что там внутри, Уоррен? – спросил Гарри.

Блейзингейм выразительно чиркнул себя пальцем по адамову яблоку.

– Это все, что мне известно.

– Так ты внутри не был?

– Там только парень из медэкспертизы, криминалисты и Харгривс. Это она приняла вызов, – медленно сказал Блейзингейм и сплюнул на лужайку. – Моим ребятам не положено заходить внутрь, пока туда не попадет Скуилл. Вам, вероятно, тоже, хотя правила ПИС-ПИС и говорят, что вы имеете на это право.

– Я лично по поводу запретов ничего не слышал, – заверил Гарри. Мы поднялись на крыльцо и зашли в дом.

На двери был логотип компании «Дэшампс. Услуги дизайнера». На небольшой табличке рядом с кнопкой звонка – надпись «Пожалуйста, звоните». Приклеенный к стеклу ярлык гласил: «Под охраной систем безопасности Дженкинса». Хотя и не Бастилия, но и к политике открытых дверей тоже отношения не имеет… Сразу за входными дверями находилась небольшая приемная в пастельных тонах, с первых шагов подчеркивавшая, что здесь работает дизайнер: абстрактные картины в стиле Шагала, подсвеченные индивидуальными светильниками; пышный голубой кожаный диван; стул, представлявший собой раму с натянутой на ней тканью и скорее напоминавший воздушного змея, чем то, на чем можно сидеть. На одной стене в рамках висели дипломы за всевозможные достижения в области дизайна. В воздухе чувствовался какой-то вяжущий, терпкий запах, как у дезинфицирующего или сильного чистящего средства.

– Здесь вполне можно охлаждать пиво, – сказал Гарри, поправляя галстук. Мы прошли через небольшой холл. Из комнаты слева я услышал приглушенные всхлипывания и осторожно приоткрыл дверь. Стройная женщина и офицер патрульной службы Салли Харгривс сидели за небольшим столом для совещаний. Сал приехала на место первой и сейчас, положив ладонь на запястье женщины, говорила что-то мягким голосом. Сал заметила меня и подошла к двери.

– Черил Ноттс, невеста жертвы, – прошептала она. – Она улетала, ее не было три дня. Она появилась здесь пятьдесят минут назад и нашла Питера Эдгара Дэшампса в студии мертвым.

– Твои впечатления? – спросил я, зная, что Сал обладает шестым чувством.

– Она не имеет к этому никакого отношения, могу спорить на что угодно. Она просто убита горем.

Под шестым чувством я имел в виду редкий дар Сал быстро и безошибочно читать людей, как открытую книгу. У копов со временем вырабатывается способность распознавать ложь лучше, чем это удается среднему гражданину, но некоторые из нас особо одарены в этом смысле – настоящие Моцарты в области детектирования лжи. Основываясь только на мнении Сал, я уже почти вычеркнул невесту из списка подозреваемых.

– Позволишь задать ей пару вопросов через несколько минут? – спросил я.

Она кивнула и, коснувшись моей руки, сказала:

– Если можешь, будь осторожен.

Глаза Сал влажно заблестели – за шестое чувство приходится платить. Я легонько поцеловал ее в лоб.

– Я говорил тебе, что ты мне снилась на прошлой неделе? – спросил я. – Я был сиделкой, а ты викингом…

Она впервые улыбнулась и подтолкнула меня в сторону коридора.

– Иди и присмотри за Гарри, пока он чего-нибудь не отмочил, – сказала она.

Жертва лежала на спине рядом с чертежной доской. Позади доски стоял письменный стол с компьютером и монитором, большим, чем экран моего телевизора. Одет мужчина был обычно: синяя хлопчатобумажная рубашка, выглаженные брюки цвета хаки, плетеный пояс, коричневые мокасины. Покойник был впечатляющего телосложения, причем не какой-то там крутой завсегдатай тренажерных залов с толстыми, как червяки, стероидными венами; это был парень с правильными и крепкими формами. Рубашка на нем была расстегнута, змейка на брюках – тоже, сами брюки были спущены на бедра. Помимо красного ободка на воротнике, крови или следов борьбы на одежде не было. Делом этим занимался Хембри.