Линда Фэрстайн - Дурная кровь (в сокращении)

Я помолчала, давая присяжным возможность усвоить услышанное.

— Вы можете описать нам этот смех, какие-либо его особенности?

— Я помню только очень низкий, хриплый голос. Мне показалось, что это смех сумасшедшего, было такое ощущение, что, терзая Аманду, он испытывает наслаждение. — Она снова прижала к глазам носовой платок. — А потом телефон смолк.

— Меня зовут Лемюэл Хауэлл, миссис Мид. Сожалею, что у нас не было возможности познакомиться раньше, — начал после двадцатиминутного перерыва мой противник.

Он был сама воспитанность и очарование, однако, если во время первого допроса Кейт Мид могла хоть немного успокоиться, вспоминая о своей дружбе с Амандой, второй допрос полностью выбил ее из колеи. Глаза Кейт перебегали с Брендана Квиллиана на его адвоката и обратно.

— Итак, вы давно знакомы с Бренданом?

Кейт слабо улыбнулась и кивнула:

— Да. Мне тридцать четыре года. А с ним я познакомилась в шестнадцать. Почти полжизни прошло.

— В старших классах вы проводили в его обществе немало времени. А в студенческие годы вы часто виделись?

— От случая к случаю.

Хауэлл быстренько перебрал все возможные поводы для встреч. Семейные торжества, деловые мероприятия, благотворительные концерты. Как я поняла, допрос Кейт давал Хауэллу возможность показать Брендана с самой выгодной стороны. Если ему это удастся, он может не вызывать своего подзащитного для дачи показаний, а это лишит меня возможности провести перекрестный допрос, на который я очень и очень рассчитывала.

Однако и без показаний Кейт я обойтись не могла. Она рассказала о частых размолвках в семействе Квиллиан, о том, что Аманда решила уйти от мужа, и о ее предсмертном звонке, а для меня это была единственная зацепка, позволяющая говорить о причастности Брендана к ее убийству.

— Насколько мне известно, вы за последние десять лет работали в нескольких некоммерческих организациях. Я прав, миссис Мид?

— Да, вы правы.

Музей живописи, крупный медицинский центр, фонды, ищущие средства борьбы с двумя страшными недугами, комитет по детской литературе крупнейшей в Америке публичной библиотеки. Хауэлл перечислил их названия.

— А Брендан в каких-либо из них вместе с вами работал?

— Да, — негромко ответила Кейт.

— Хорошо, давайте-ка посмотрим. «Посыльные Господней любви» — организация, помогающая смертельно больным людям.

Лем, подняв изящную ухоженную руку, приготовился загибать пальцы, перечисляя добрые дела Брендана.

— Нет, мистер Хауэлл, к этой организации я никакого отношения не имела, — заволновалась Кейт. — С ней сотрудничал Брендан.

— То есть я вправе сказать, что мой клиент находил для служения обществу даже больше времени, чем вы, миссис Мид? — спросил Хауэлл.

— Квиллианы всегда отличались щедростью. Особенно Аманда.

Хауэлл двинулся дальше:

— Вашу старшую дочь зовут Сарой, не так ли?

Кейт замерла, насторожившись оттого, что имя ее дочери упоминается в зале суда.

— Да.

— А Квиллианы являются ее крестными родителями?

В ответ прозвучало столь же сухое «да».

Хауэлл задал еще несколько вопросов, демонстрируя близкие отношения, существовавшие между девятилетней девочкой и друзьями ее родителей — совместные поездки на природу, выходные, отпуска и каникулы, проведенные вместе, ночевки в их доме.

— Собственно говоря, с кем прошлой весной отправилась Сара на первый в ее жизни матч «Янки»?

— С Бренданом.

— С Амандой или без нее?

— Без.

— А кого вы попросили отвести Сару на каток в Центральном парке, когда ваш муж слег с гриппом?

— Брендана.

— С Амандой или без нее?

— Без.

Молоточек, стучавший в моей голове, бил теперь в полную силу.

— Хорошо, вы рассказывали мисс Купер о том случае, когда Аманда появилась у вас в час ночи. Вы тогда звонили в полицию?

— Нет.

— А кому-нибудь кроме вашего мужа вы об этом визите Аманды рассказывали?

— Нет.

— Ее родителям?

— Я уже сказала вам — не рассказывала, — резко ответила Кейт. — Никому.

Почему она никому ничего не сказала, Хауэлл у Кейт спрашивать не стал, поскольку заранее знал ответ: об этом просила Аманда. Ему хотелось, чтобы у присяжных создалось впечатление, будто происходившее было не настолько серьезным, чтобы потребовалось вмешательство со стороны.

Теперь он заговорил так мягко и вкрадчиво, как только мог:

— Мне хотелось бы понять следующее, миссис Мид. Когда вы впервые рассказали кому бы то ни было — кому бы то ни было вообще — о той ночи?

Кейт помолчала, размышляя.

— Четвертого октября детективы привезли меня в Управление окружного прокурора. Тогда я и рассказала все мисс Купер.

— То есть это произошло — подумать только! — это произошло через четыре с половиной года после описанной вами ночи, не так ли?

— Наверное, так.

— Мисс Купер, — сказал Хауэлл, подойдя ко мне и протягивая руку, — могу я взглянуть на вещественное доказательство номер двенадцать?

Я взяла пачку фотографий, приобщенных к материалам суда во время моего первоначального допроса, и отдала ему ту, которую он просил.

— Не могли бы вы взглянуть на нее еще раз, миссис Мид?

— Конечно.

— Это ведь та самая фотография, которую вы сделали в день убийства миссис Квиллиан, только отпечатанная целиком, не так ли?

— Да.

— И непосредственную обстановку вашей встречи она передает в несколько большей полноте, верно?

— Да. На ней виден столик, за которым мы сидели в ресторанчике.

Хауэлл облокотился на краешек свидетельской трибуны.

— На пальце миссис Квиллиан видно кольцо, я не ошибаюсь?

Я уже поняла, к чему он клонит, и готова была избить себя за то, что ничего не спросила об этом кольце во время первоначального допроса. Много лет назад Хауэлл учил меня завоевывать доверие присяжных, показывая им слабые места в позиции обвинения до того, как это сделает защита.

— Насколько я помню, мы сегодня об этом кольце еще не говорили, верно, миссис Мид?

— Нет. Меня о нем не спрашивали.

— Тогда позвольте спросить вас: вы узнаете это кольцо?

— Да. Разумеется.

— Ну-с, я вижу, что оно с большим камнем, что камень этот блестит и что он голубой, — произнес, улыбаясь присяжным, мистер Три Довода. — А что это за камень, вы случайно не знаете?

— Сапфир, мистер Хауэлл. Это кольцо с сапфиром.

— И сколько же в нем каратов, как вы полагаете?

— Дело в том, что я вместе с Амандой ходила к ювелиру, чтобы определить размер камня. В этом сапфире шесть каратов.

Хауэлл негромко присвистнул:

— Это что же, обручальное кольцо?

— Нет-нет. Два года назад Квиллианы отмечали десятилетие со дня свадьбы, тогда Брендан и подарил ей это кольцо.

Хауэлл повел плечами и снова улыбнулся: