Мэг Гардинер - Гонки со смертью

Полицейское управление Чайна-Лейк располагалось в новеньком сверкающем здании из стекла и бетона на территории городского административного центра. Работа внутри кипела. Мы с Джесси ждали Томми в его кабинете. Его широкополая шляпа и пустая кобура висели на стенном крючке. Джесси, коротая время, разглядывал фотографии пятерых ребятишек Томми и еще один снимок, где сам Томми был изображен верхом на гоночном мотоцикле. Под окнами во дворе стоял расписной фургон лос-анджелесских теленовостей. Оператор, прислонившись к нему спиной, потягивал из банки кока-колу и разговаривал с репортером.

Вскоре вместе со своим начальником пришел Томми.

Я встала и протянула ему руку.

— Детектив Маккрекен.

Комплекцией он напоминал быка в старых очках с поцарапанными стеклами. Рыжие волосы давным-давно мечтали о стрижке. Рядом с ним Томми казался просто пигмеем.

Маккрекен пожал мне руку и спросил, как поживает племянник.

Я заверила, что у Люка все отлично, отметив про себя, что он ни словом не обмолвился о моем брате. Маккрекен с Брайаном когда-то не поладили. И потом в разное время Маккрекен сажал и Брайана, и меня в «обезьянник» для острастки. В общем, отношения с семейством Делани у него не складывались.

Он оперся кулаками о стол. Металл жалобно скрипнул под его весом.

— Расскажи-ка нам поподробнее о бывшем сотруднике государственных служб, который снабдил тебя информацией об этих убийствах, — сказал Маккрекен.

Конечно, Джекс могла сильно преувеличивать, когда предостерегала меня не называть ее имя полиции, но я поняла, что, если упомяну такие слова, как «ЦРУ» и «работа под прикрытием», в полицейском управлении меня поднимут на смех, а то и вовсе занесут в особый список или то и другое вместе. Поэтому решила подключить к делу обычную журналистскую хватку.

— Это мой рабочий источник. Из него я черпала информацию, когда писала свои романы о кибернетическом беспределе, о преступниках, взявших в оборот ай-ти-компании по всему побережью.

— Его имя?

— Оно не разглашается.

Маккрекен поскреб переносицу и шумно выдохнул.

— С тобой всегда было непросто.

Томми сел за рабочий стол.

— Я, конечно, понимаю, что твой источник желает остаться анонимным, но ведь речь идет о расследовании убийств.

— Я готова дать вам любую другую информацию, но только не имя.

— Ты что, в игрушки пришла сюда играться? — возмутился Маккрекен.

— Нет, сэр.

— Да на нас уже наседают все масс-медиа! Местные газеты, радио. А под окнами стоит фургон лос-анджелесских теленовостей со спутниковой тарелкой на крыше. Из Си-эн-эн звонят беспрерывно. Скоро здесь будет настоящий цирк, да и только! — Он распрямился. — Так чего же ты хочешь? Личные мотивы? Жаждешь сенсации?

Джесси потер ладонью коленку — так он всегда делал в напряженные моменты. Сохранять спокойствие было не в его характере, но вести мяч и отбить его предстояло мне.

— Нет, — сказала я. — Просто передаю информацию.

— Тогда дай ее! Ты сообщила нам лишь прозвище убийцы — Койот, — но почему-то не хочешь назвать источник, от которого мы могли бы почерпнуть что-нибудь полезное.

— Я сказала все, что знаю. Если узнаю больше, сообщу.

Он подтянул штаны.

— Ладно. Только не удивляйся, если к тебе придут из ФБР. — И повернулся к Томми: — Свяжись с их местным представителем в Бэйкерсфилде. А я позвоню в Лос-Анджелес. У них там есть местные представительства отдела по изучению нетипичного поведения и серийных убийств. — И он пошел к двери, раздосадованно качая головой. — Не понос, так золотуха!

Томми устало потер глаза.

— На самом деле он очень обаятельный дядька.

— Томми, пойми, я ведь не собиралась встревать в эти дела! Информация свалилась на меня как снег на голову. Думаешь, мне это надо?

— Я тебе верю. Но все это выглядит так… — Он поднял на меня усталый, измученный взгляд.

Разумеется, я понимала, что все это и впрямь выглядело дико и невероятно. И главное, обрушилось на его плечи.

— Ты в порядке? — спросила я.

Он кивнул.

Джесси положил руку на стол.

— А меня, знаете, что беспокоит? Остальные имена в скорбном списке.

Томми только молча посмотрел на него. За окном высоко в небе проревел реактивный самолет.

— И вот что я вам скажу, — продолжал Джесси. — Дома у меня имеется девятимиллиметровый «глок», и я держу его заряженным. Но от «глока» меня отделяет двести миль, поэтому я намерен предложить Эван поскорее смотаться отсюда и не ввязываться ни во что, даже если по дороге нас будет тормозить патрульная машина с самим Иисусом Христом за рулем. Надеюсь, это понятно?

— Да-да, ни за что не останавливайтесь, — сказал Томми. — С Иисусом я не знаком, так что «отмазать» вас не смогу.

Я встала.

— Не волнуйся. Из этого города я уж как-нибудь постараюсь удрать поскорее, и ничто меня не остановит.

Солнце уже тонуло в Тихом океане, когда из-за поворота показался наш дом. Океан сиял золотом — словно бесценное жертвенное подношение, возложенное к подножию горных пиков Санта-Инес. Это зрелище трогает меня до глубины души. Я бы не согласилась покинуть Санта-Барбару даже за десять миллионов долларов.

Сначала я забросила Джесси домой, а когда вырулила на свою улицу, на небе уже сгустилась кобальтовая синева и на востоке мерцали звезды. В сумерках светлыми пятнами выделялись карликовые дубки и белый олеандр. На углу соседские ребятишки играли в бейсбол. Я подъехала к своему дому и в свете фар увидела припаркованную на тротуаре красную «мазду» с откидным верхом.

Несколько секунд я сидела в машине, не глуша мотор. Под капотом у меня был мощный двигатель, так что я могла сорваться с места и пролететь всю улицу за считанные секунды.

«Мазда» с откидным верхом была пуста. Вот уж точно «не понос, так золотуха»! Это означало, что моя кузина Тейлор уже вовсю хозяйничает у меня дома.

Я заглушила мотор, взяла вещи и вышла из машины. Толкнув садовую калитку, я направилась по выложенной плиткой дорожке к дверям. У соседей через газон свет не горел. А жаль. Ведь Никки с Карлом могли бы помочь мне выставить Тейлор. Мой крошечный домик сверкал иллюминацией, как «Мулен Руж». Еще с улицы я услышала ревущее из динамиков кантри. Плохое кантри. «Моя собака сдохла, моя милая умерла, забор порос плющом» — дешевка, да и только!

Я вошла через стеклянную дверь и бросила вещи на пол. От громкой музыки, вернее, от этой убойной звуковой волны, шнурки мои начали развязываться сами. Холодильник на кухне был распахнут настежь. Перед ним торчала обтянутая джинсами попка моей кузины с вышитым посередине слюнявым сердечком.

— Тейлор! — окликнула я ее и, не получив ответа, уточнила: — Тейлор Боггс!