Мэг Гардинер - Гонки со смертью

Я пошевелила ногами, но упереться было не во что. Я лежала на спине с вытянутыми за голову руками, а Суэйзи еще крепче приматывала их к столбу. Руки болели и уже начали неметь.

— По мне, так лучше бы оставить тебя в живых.

«Тогда остановись!» Я хотела это сказать, но язык и губы не слушались.

— Однако дело зашло слишком далеко, и мы с тобой тут ни при чем. — Она продолжала обматывать мои руки скотчем. — Вот твой отец понял бы, о чем идет речь.

— Н-нет! — промычала я.

Ее движения были сосредоточенны и обстоятельны — даже лицо заблестело от пота.

— От него тебе достались хорошие гены. Если допустить, что ты оказалась устойчива к сыворотке протеинового агента, то вы с Джесси могли бы народить с полдюжины высококачественных ребятишек.

Я сглотнула кровавый сгусток.

Суэйзи отбросила в сторону скотч и подергала путы, проверяя их надежность. Она намотала липкую ленту в сантиметр толщиной. Попробовав пошевелить руками, я почувствовала острую резь в запястьях. В общем, меня намертво привязали к столбу.

Она встала, вытирая ладонью лоб.

— И ты была бы не первой. Кое-кто из твоих одноклассников имел прекрасных, здоровых детей. Эбби Хэнкинс, например.

Упоминание Эбби отдалось в голове болью. Я закрыла глаза, подавив в себе крик.

— У ее дочери Дульси коэффициент интеллекта сто пятьдесят две единицы по шкале Стэнфорда-Бинета, а на дошкольном собеседовании она рассуждала почти как гениальный ученый.

Услышав ее шаги, я открыла глаза. Оказалось, что она уже сидит за раскладным столом, выкладывая на него разные предметы, среди которых был и «глок» Джесси. Мне вспомнился совет Тима Норта.

Первое правило, если в тебя собрались стрелять: имей при себе пистолет.

Первое правило, если на тебя идут с ножом: имей при себе пистолет.

Она внимательно посмотрела на меня.

— Тебе знакома этимология слова «тератогенезис»? Обычно его переводят как «создание чудовищ». В медицине его используют для обозначения субстанций, вызывающих неправильное развитие утробного плода. — Откинув с лица выбившуюся прядь, Суэйзи подошла ко мне. — Греческий корень «терато» переводится как «чудовище», «зверь». — Она опустилась на корточки рядом со мной, глаза ее лихорадочно блестели. — Но он означает еще и другое, а именно — «чудо».

Она скользнула взглядом по моему телу. Я попыталась согнуть колени.

— Ты ведь поверила в эту сказку, не так ли? Что, дескать, Койот убивает женщин, которые подверглись воздействию протеинового агента. А злые дяди из государственных служб пытаются замести под ковер свои огрехи. — Она усмехнулась: — Как наивно!

И задрала мою блузку. Я попробовала вывернуться, но ноги после электрошока не слушались.

— Нет! Если бы только можно было открыть экспериментальную программу по выведению таких детишек, это было бы настоящим прорывом в науке. Ты только представь — подлинный тератогенезис! Чудо-дети!

Она положила руку мне на живот. Рука была теплая.

— Но моя задача — вернуть ситуацию в нормальное русло. Люди, зараженные протеиновым агентом, представляют собой опасность для генома человека. Когда появились признаки эпидемии, альтернативы не стало.

Она погладила мой живот.

— Эти люди были обречены. Ты понимаешь? А ведь они бесконтрольно размножались! Их дети будут представлять собой опасность, если не наблюдать за ними. Те, кто выживет, станут Койотами, только никто не будет ими руководить и управлять, никто не сделает воинами. Они понесут в себе смертельную угрозу.

Рука ее, сухая и теплая, все гладила мой живот.

— А что касается воинов… — В ее голосе зазвучали благоговейные нотки. — Если бы ты только видела Кай на вершине ее возможностей! Она была изумительным творением! — покачала головой Суэйзи. — Но вышла слишком далеко за рамки своей миссии. Я должна осадить ее, и это — лучший способ заманить сюда.

«Да ты просто боишься, что полиция доберется до Койота! Боишься, что она заговорит или предстанет перед судом!» — подумала я.

Речь давалась мне с трудом, но я все-таки выговорила:

— Ты просто спасаешь свою шкуру и шкуры тех, кто поручил тебе это!

Она снова ядовито усмехнулась:

— По-моему, ты не совсем понимаешь. В тебе слишком много от матери, я думаю.

Суэйзи сняла с шеи цепочку с висюльками. Они позвякивали и блестели. Это оказались армейские номерные знаки и осколочек от снаряда. Она провела этим осколком по моему животу, расстегнула джинсы и положила чертово ожерелье мне на трусы. Потом встала, вынула из кармана мобильник, нажала нужную кнопку и сделала фото. Вспышка ослепила меня, но я слышала, как она набирала номер, и по пискнувшему сигналу поняла, что Суэйзи кому-то послала это фото.

Потом я увидела ее уже за столом. Она взяла шприц для подкожных инъекций и повернулась ко мне.

— Нет! Не надо! — ужаснулась я.

Она посмотрела на меня изумленно, потом фыркнула.

— Это не для тебя. — И убрала шприц в карман белого лабораторного халата.

Если укол предназначался не мне, значит, Койоту, и я, конечно же, догадалась, что там были не витамины. Она положила «глок» в другой карман и взяла электрошокер.

— Я буду кричать, — предупредила я. — Кто-нибудь все равно меня услышит.

— Да. Когда ты закричишь, я услышу. И узнаю, что можно заходить обратно.

И ушла.

Оставшись одна в темном помещении, освещенном только мегаваттами лос-анджелесских огней, я все поняла. Это же была древняя игра. Я — коза, привязанная к колышку на поляне, чтобы заманить в ловушку хищника. А охотники ждут в укрытии.

Где-то в темноте захлопнулась лестничная дверь.

Я попробовала освободить руки, но не сумела. Тогда подогнула под себя ноги и попыталась перевернуться, чтобы сесть. И это не вышло.

Сначала я прислушивалась к звукам здания, потом начала кричать. Но дыхания не хватало, и вместо крика из груди вырывался лишь какой-то хрип. Я заставила себя замолчать. Я слышала шум транспорта на бульваре Уилшир — он казался очень и очень далеким, этот металлический шелест. Ловила все звуки, которые издавало здание, — скрипы, щелчки, тарахтение работающих агрегатов. И еще какое-то гудение.

Лифт!

Я сжала ноги и попробовала свернуться калачиком. Закусила губу, чтобы не кричать и не стонать. Я вспомнила про Келли Колфэкс, которую нашли на полу кухни, искромсанную ножом между ног и даже внутри. Живот я ни прикрыть, ни защитить не могла. Цепочка Койота, засунутая под трусы, поблескивала зловещими побрякушками. Гудение лифта стало громче. Потом он остановился, и я услышала, как разъехались двери.

Я приготовилась к самому страшному. Господи, дай мне мужества с достоинством встретить пытку! Сделай так, чтобы я умерла, не моля и не унижаясь! В зловещем полумраке сверкнуло что-то металлическое. Вращающиеся спицы.