Дин Кунц - Кровавый риск

– Дашь мне рацию?

– Тебе она не нужна, – сказал Такер. – Даже если начнутся проблемы. Мы услышим очередь Томпсона, где бы ни находились.

– Хорошо, – сказал Харрис.

Он отступил в тень. Для такого большого мужчины он был способен хорошо себя скрывать, был почти невидимым.

Затем Такер и Ширилло быстро разделились и исследовали все оставшиеся комнаты за исключением одной, где – согласно Киси – спали Баглио и мисс Лорейн. Не найдя ничего стоящего во всех этих комнатах – и, естественно, следов Мерла Бахмана – они встретились перед последней дверью, Такер дотронулся до дверной ручки, повернул её, толкнул дверь внутрь и включил фонарик.

––––––––

В течение длительного момента Такер думал, что в спальне никого нет, и что Киси снова им соврал, так как всё там находилось в мрачной тишине. Затем холм из кучи постельного белья, пробивающегося через запутанные кружева теней, дёрнулся и кинулся с огромной кровати, когда женщина включила свет, перевернулась, спрыгнула на ноги, её лицо напряглось, не иначе как нетвёрдо стоящий на ногах боксёр отходит от нокаута с неожиданным пониманием того, что он на грани обморока и может проиграть матч.

– Какого чёрта здесь происходит? – спросила она.

На ней была фланелевая ночная рубашка до пола, смятая и потёртая, и, несомненно, удобная. Это указывало на то, что её отношения с Баглио были больше, чем временными. Если бы она была просто партнёром в кровати, она бы спала обнажённой или в вычурных бикини, с расчётом на то, чтобы заставить такого мужчину, как Баглио, оставить её рядом с собой немного дольше. Фланелевая ночная рубашка была символом её независимости и безопасности внутри семьи Баглио. Ей не было необходимости рекламировать свою сексуальность. Она была уверена, что Баглио всегда осознавал это, и что это несколько большее, чем то, что делало её интересной для него.

Её руки были приподняты, как будто она пыталась оценить своё положение и возможность сбежать от них.

– Абсолютно нет шансов, – сказал Такер.

Ширилло сказал: «Смотри, Баглио!»

Властный человек вылез из кровати с другой стороны и наклонился к верхнему ящику ночной тумбочки. Когда он поднялся с небольшим тяжёлым пистолетом, Такер выстрелил в сторону его руки. Его не беспокоило, что это могло лишить Баглио возможности играть в гольф на всю жизнь; но когда это случилось, выяснил, что не задел его. Приглушённый выстрел выбил пистолет, и он упал.

Женщина всё ещё не сдавалась и сделала пару шагов к двери. Когда Такер выпустил ещё пару пуль в пол в футе[61] перед ней, она замерла, более полноценно оценив ситуацию, и одарила его осуждающим взглядом.

Даже в жёлтой фланели она производила впечатление привлекательной женщины, и она напоминала ему Элиз Рамзей. Во внешнем виде и размерах на самом деле не было сходства; но у мисс Лорейн было такое же положение, как у Элиз, такая же способность к самоконтролю, дух уверенности и данные, которые делали её, несомненно, привлекательной. Это была та часть её, которая на время очаровала его так, что он не обратил внимание на то, что Баглио кинулся за пистолетом.

С другой стороны кровати Баглио, одетый только в голубые трусы, тёр свою онемевшую руку. Он сказал: «Ты мог попасть в меня, идиот». Он говорил как учитель, делающий замечание неразумному и безответственному ребёнку.

– Это невозможно, – сказал Такер. – Я отличный стрелок. – Он не знал, поверит ли Баглио, что кто-нибудь может надеяться на то, чтобы выбить пистолет в этой тёмной комнате, на таком большом расстоянии между ними, с помощью пистолета с глушителем, но он не думал, что пуля могла срикошетить на него. – Не думай, что одна из пуль не прострелит тебе руку, если ты кинешься к чему-нибудь ещё.

– Я не знаю, зачем вы пришли, – сказал Баглио, никак не отреагировав на браваду Такера. – Но вы совершили ошибку, вломившись в мой дом. Вы вообще представляете, кто я? – Настоящий школьный учитель.

– Знаменитый Розарио Баглио, – сказал Такер. – А сейчас ты пойдёшь с нами.

Баглио отреагировал на ситуацию с поразительной невозмутимостью, не вполне испугавшись покрытых капюшонами, загримированных призраков, с пистолетами с глушителем в руках и ни капельки не был униженным тем, что находится в зоне досягаемости этих пистолетов. Он уже понял, кто они, в общих чертах, и знал, что угроза, которую они несут, не смертельна. И он стыдился своего тела меньше, чем большинство мужчин, которым на пятнадцать лет моложе: с широких плеч до ненатянутого, но относительно плоского живота он был в хорошей форме; он явно пользовался плавательным бассейном, сауной и спортзалом в подвале. Также и Лорейн была женщиной, которая могла давать ему сильную мотивацию для того, чтобы оставаться в форме. Это была также женщина, решил Такер, которая помогала Баглио в том, чтобы встретить ситуацию настолько превосходно: мужчина очень не хотел выглядеть глупцом перед женщиной, с которой он проводил время в постели.

Баглио сказал: «Пойду с вами куда?»

– Через холл.

– Сразу, как только я оденусь, – сказал Баглио, направившись к шкафу. Он держал себя хорошо, прямая спина, приподнятая голова. Если бы у него было время причесать свои серебристые волосы, он мог бы быть почти достаточно презентабельным для того, чтобы казаться работником национального телевидения, а возможно, кандидатом в президенты.

– На это нет времени, – сказал Такер.

Пройдя через холл, Ширилло взял два крепких стула с прямыми спинками и расположил их рядом посередине комнаты, указав им стволом своего «Люгера», и отошёл в сторону, когда пара села.

– Вы так и не объяснились, – сказал Баглио. Он продолжал быть школьным учителем: сжатые губы, грозные глаза, ноздри вздымались, показывая немного возмущение. Он собирался оставить их после уроков, если они не исправятся в ближайшее время.

– Мы ищем друга, – сказал Такер.

– Я не понимаю.

Мисс Лорейн слегка усмехнулась, тем не менее, Такер не мог сказать, направлен ли был этот смех на него или на Баглио. Или на неё саму.

– Он был в машине утром во вторник, – сказал Такер. – Водитель.

Мисс Лорейн посмотрела вверх и улыбнулась, не зло, но и не как друг, но как будто вспомнила удовольствие, которое получила от этого столкновения, как если бы возбуждение ещё не полностью исчезло и всё ещё затрагивает правильные центры удовольствия в мозге.

– Мне жаль, что вы шли так далеко, чтобы узнать так мало, – сказал Баглио.

– Ох!

– Да. Водитель умер.

Такер улыбнулся: «От старости?»

Баглио сказал: «У него были большие повреждения». Его голос звучал почти безразлично. «Он умер вчера».

– Тело?

– Погребено.

– Где?

– У меня здесь целое кладбище, – сказал Баглио. У него была превосходная дикция. Либо он окончил лучшие школы, когда был мальчиком, либо нанимал частных учителей в среднем возрасте. Последнее было более вероятным, чем первое. Казалось, он испытывал гордость от выбора слов, его превосходное остроумие, его чистое произношение, примерно так мог говорить учащийся колледжа. – Сосны – это маркеры, соответствующим образом помеченные. – Он посмотрел на женщину и обаятельно улыбнулся, вызвав у неё смешок.