Питер Абрахамс - Чужая вина

— Миссис Жарро?

Нелл резко обернулась. К ней со стаканчиком кофе в руке приближался тощий мужчина в полицейской форме. Его юное лицо показалось ей знакомым.

— Тимми?! — воскликнула она.

— Да, мэм, это я. — Он был чем-то взволнован: волнение выдавала горизонтальная морщина на лбу. — Вы в порядке?

О боже. Неужели он видел все от начала до конца?

— Да, — сказала она. — В полном порядке.

— У меня как раз перерыв. — Он указал на припаркованную неподалеку патрульную машину. Явно чувствуя себя неловко, Тимми переминался с ноги на ногу. — У нас тоже бывают перерывы, — сказал он. — Отличная работенка, мэм. — Он продолжал мяться. — Вашу «миату» починили?

— Да, спасибо.

— А как ваша дочь?

— Все хорошо. Спасибо за помощь.

— Ну, пустяки, только вот… — Тимми опустил глаза. — Я рад, что без суда… Рад, что все закончилось хорошо.

Нелл села в машину. Тимми закрыл за ней дверцу и зачем-то побарабанил пальцами по крыше. Она поехала домой.

Телефон дома разрывался. События в ее жизни вдруг стали развиваться очень стремительно, наталкиваясь друг на друга, а времени, чтобы перевести дыхание и как следует все обдумать, катастрофически не хватало. Джонни когда-то рассказывал ей о чем-то похожем на примере Эйнштейна. «Мне бы сейчас пригодилась твоя помощь, Джонни». Нелл сняла трубку.

— Привет, — сказала Ли Энн. — Всего один вопрос. Как…

Нелл не дала ей договорить:

— Я больше не собираюсь отвечать на твои вопросы.

— Почему? — И тут же: — Что-то случилось?

— Ли Энн, как ты не поймешь самого главного: я не обязана отвечать на твои вопросы.

Секундная пауза.

— Я даже не о тебе хотела спросить…

Несмотря ни на что, Нелл рассмеялась. Ли Энн все-таки неподражаема.

— Валяй.

— Как близко ты знакома с Велмой Райс?

— Это такой у тебя вопрос не обо мне? К тому же ее зовут не Велма.

Нелл услышала шорох бумаг: Ли Энн рылась в своих записях.

— Вдову Бобби зовут не Велма?

— Вероника.

— Боже, редактор у меня — полный кретин! Не может справиться с элементарным… — Она оборвала фразу на полуслове: — Проблема в том, что Вероника Райс не отвечает на мои звонки.

— И что?

— И я подумала, что ты могла бы мне помочь «разговорить» ее.

— Я не виделась с Вероникой после похорон. И мы никогда не были особо близки.

— Как же так? Ведь Бобби и Клэй были напарниками.

Да, но после того как Клэя повысили, дружба разладилась. Но Ли Энн-то какое дело?

— Ну, не смогли мы с нею сблизиться, вот и все. Хочешь верь, хочешь не верь.

— Прости, — сказала Ли Энн. — Я не хотела тебя расстраивать.

— Ты меня не расстроила. — Последовало долгое молчание. Тем временем Нелл пришел в голову вопрос, который следовало задать в первую очередь: — А зачем она тебе понадобилась?

— Пленку нашли в сейфе Бобби. Как она там очутилась? Говорил ли он об этом с Вероникой? Какова ее версия случившегося? И еще тысяча вопросов, которые ты бы сама хотела задать, если… Погоди, у меня тут срочный вызов.

Нелл повесила трубку. Сверху донесся странный звук, как будто по крыше бегал маленький зверек.

— Нора?

Она поднялась на второй этаж, заглянула в дочкину комнату. Норы там не оказалось. Плюшевые мартышки покачивались на трапеции.

Спустившись, Нелл нашла номер Айнс в памяти телефона и нажала «вызов».

«Привет, это Айнс. Оставьте сообщение после сигнала, я скоро вернусь». На записи сохранился фоновый шум вечеринки. Нелл даже показалось, что она расслышала смех Норы. Она набирала номер во второй раз — на всякий случай, мало ли что, — когда входная дверь распахнулась настежь.

В дом широким шагом вошел Клэй. Остановившись, он, кажется, чуть подался вперед, влекомый силой инерции.

— Клэй, что произошло?

— Ничего, — гаркнул он. Она увидела бешено пульсирующую жилу на его шее, как будто синий червь бился в конвульсиях. — Что вообще могло произойти?!

Нелл стояла в холле собственного дома, и все предметы вокруг были ей знакомы. Вот только лицо Клэя и его голос она не узнавала.

— Отвечай! — крикнул он. — Какого хрена могло произойти?!

— Ну, что-то же произошло, это очевидно. Расскажи…

— Все тип-топ! — Такой тяжеловесный сарказм ему вовсе не шел. В него будто бы вселился кто-то другой, какой-то чревовещатель с дурными манерами. — У меня выдался прекраснейший денек! А у тебя?

— Клэй, что такое?

— Я задал тебе вопрос! Один из тех простеньких вопросов, которые задают друг другу все мужья и все жены. — Он улыбнулся, но дружелюбной была лишь форма его рта. — Как у тебя дела?

— Не знаю, — сказала она. — Пожалуй, не очень хорошо, раз ты в таком состоянии.

— Прими мои извинения. А больше ничего не произошло? Ну, кроме того, что я тебя разозлил.

Нелл почувствовала горький кофейный привкус во рту.

— Нет, ничего особенного.

Он по-прежнему улыбался.

— Все вернется в норму, когда откроют музей. Тебе будет чем заняться.

— Да, — ответила она, поддаваясь новой тревоге: она что, похожа на скучающую домохозяйку? Впрочем, эта тревога казалась совсем незначительной в соседстве с прочими.

— Так ты просто торчала дома целый день?

— В общем-то, да.

— В общем-то, — повторил он. — «В общем-то» или «да»?

— Я не понимаю, к чему ты клонишь. — Но на самом деле она все понимала. Близилась буря.

— Постараюсь выразиться точнее. Помнишь Тимми? Нашего новичка? Ему на вид лет десять.

— Конечно.

— Конечно да? Значит, ты наконец-то понимаешь, что я тебе говорю. И что ты о нем думаешь?

— Ты спрашиваешь меня, что я думаю о Тимми?

— Ага. О Тимми, о том пацане, который помог Норе, не стал составлять протокол ради тебя… Как он тебе?

— Ради меня? Он не стал составлять протокол ради меня?

— Теперь будешь врать уже самой себе? А ради кого же еще? Думаешь, ей это пошло на пользу?

Тут он был прав: дело замяли ради нее. Возможно, если бы Нора ответила за свой проступок, сейчас она была бы немного другим человеком. Но этот выпад о вранье самой себе — этот выпад привел Нелл в ярость. И молчать она не стала.

— Хочешь поговорить о вранье? — За все годы супружеской жизни она ни разу так не говорила с ним, а он не смел так говорить с нею. И вот теперь этот обмен грубостями происходил легко и непринужденно, так что у постороннего человека создалось бы впечатление, что подобные свары давно вошли у них в привычку. Как бы отвратительна она ни была самой себе, назад дороги не было. В воздухе пахло грозой.

— Давай. — Тогда Нелл поняла, что он тоже не в силах остановиться. — Давай поговорим о вранье. Где ты была сегодня?

— Как ты смеешь говорить со мной таким тоном? Как будто ведешь допрос!

— Это легко. Ты ведешь себя, как преступница.

— Я веду себя, как преступница?! — Она повысила голос, теряя последние крохи самообладания. — А почему бы тебе не объяснить…