Джеффри Линдсей - Декстер в деле

— Есть и хорошая сторона, — заметил я. — Ты по крайней мере выучила интересные новые выражения.

— Иди ты ежиков паси, — отозвалась Дебора. В конце концов, она сама отнюдь не новичок в ругательствах.

До обеда мы успевали проверить еще два имени из списка. Первый адрес находился в районе «Кокосовая роща» — в каких-то десяти минутах езды от дома Мецы. По дороге Дебора лишь не намного превысила разрешенную скорость — по меркам Майами такая езда все равно считается слишком медленной, — а значит, мы буквально напрашивались на аварию. Так что, хоть особого столпотворения на дороге и не было, наша поезд очка получила соответствующее звуковое сопровождение: прочие водители неслись мимо нас как голодные пираньи, отчаянно сигналили и изощрялись в неприличных жестах.

Дебс ничего не замечала. Она старательно думала — то есть так усиленно хмурила лоб, что я испугался, как бы столь глубокие морщины не врезались навсегда. Впрочем, я по опыту знал, что прерывать ее мыслительный процесс своими заботливыми опасениями чревато (можно и в глаз получить!), так что сидел молча. Хотя о чем тут можно было думать? Четыре тщательно декорированных трупа, и ни малейшего представления о том, кто их так изукрасил. Впрочем, разумеется, из нас двоих профессиональный следователь Дебс, а не я. Возможно, этот случай подпадал под то, чему ее учили в академии, и требовал старательно морщить лоб.

Вскоре мы приехали по адресу из списка. Скромный и неновый дом, чуть в стороне от Тайгертейп-авеню; двор запущенный и тесный; табличка «Продается» на одном из манговых деревьев. По неухоженному газону, полускрытые в траве, разбросаны прошлонедельные газеты, до сих пор в нераспечатанной почтовой обертке.

— Дерьмо. — Дебора припарковалась у входа. Весьма уместное и справедливое замечание. В этом доме не жили уже много месяцев.

— Что этот тип натворил? — полюбопытствовал я.

Ветер носил по двору цветные обрывки журналов.

Дебс сверилась со списком и сообщила:

— Эллис Бронсон. Воровала деньги со служебного счета. Когда ее застукали, угрожала всех взорвать и убить.

— По очереди или всех сразу? — уточнил я, но Дебс только зыркнула на меня и покачала головой.

— Тут ничего не светит.

Я был склонен с ней согласиться. Впрочем, разумеется, работа полиции состоит по большей части в том, чтобы выполнять очевидное и надеяться на удачу, так что мы отстегнули ремни безопасности и пошли по замусоренному и засыпанному палыми листьями газону к дверям. Дебс дежурно постучала; в глубине дома отозвалось эхо. Здесь было так же пусто, как и у меня на месте совести.

— Мисс Бронсон?

Совсем ничего; голос даже не проник за дверь в отличие от стука.

— Вот дерьмо, — повторила Дебс. Постучала еще раз. По-прежнему безрезультатно.

На всякий случай мы разок обошли вокруг дома, заглядывая в окна, но ничего не увидели — лишь отвратительно зеленые и темно-бордовые шторы в пустой гостиной. Мы обогнули здание и снова оказались у входных дверей; возле нашей машины стоял велосипед, а на нем сидел и пялился на нас паренек лет одиннадцати-двенадцати. Волосы у него были длинные, заплетенные в дреды и стянутые хвостиком.

— Уехали еще в апреле. Что, они вам тоже денег задолжали?

— Ты был знаком с Бронсонами? — спросила у него Дебора.

Мальчишка свесил голову набок и уставился на нас как попугай, раздумывающий, цапнуть то ли крекер, то ли палец.

— Копы, да? — угадал он.

Дебора показала ему свой жетон, и парень на велосипеде подкатил поближе.

— Ты знал этих людей? — повторила Дебс.

Он кивнул и добавил, разглядывая значок:

— Хотел убедиться. Сейчас полно фальшивок.

— Мы на самом деле копы, — подтвердил я. — Ты знаешь, куда Бронсоны уехали?

— Не-a. Папа говорит, они всем денег задолжали. Может, имена сменили или в Южную Америку свалили, типа того.

— Это когда было? — спросила у него Дебора.

— Еще в апреле, говорю же!

Дебора зыркнула на него с еле сдерживаемым раздражением, потом перевела взгляд на меня.

— Ну да, — кивнул я. — Он так и сказал, в апреле.

— А чего они натворили? — встрял мальчишка, на мой вкус, слишком уж заинтересованно.

— Может, и ничего, — ответил я. — Мы просто хотели задать им пару вопросов.

— Ухты! — восхитился юнец. — Убийство? Что, правда?!

Дебора странно дернула подбородком, как будто отгоняя надоедливую муху, и процедила:

— С чего ты взял про убийство?

Мальчишка пожал плечами.

— По телику видел. Когда убийство, то всегда говорят, что «ничего». А если ничего, то говорят про «серьезное правонарушание» и все такое. — Он хихикнул и, почесываясь, повторил по слогам: — «Право-на-ру-шание».

— Все верно, — подтвердил я. — Я сам по телевизору такое видел.

— Ну и ну… — пробормотала Дебс, качая головой.

— Дай ему свой номер телефона, — предложил я. — Ему это понравится.

— Ага! — Мальчишка радостно осклабился. — И скажите, чтобы я звонил, если что-то вспомню.

Дебора хмыкнула и прекратила кивать.

— Ладно, будь по-твоему! — Она бросила ему свою визитку, и мальчишка ловко подхватил карточку в воздухе. — Позвони, если что-нибудь вспомнишь!

— Спасибо! — отозвался он, наблюдая с улыбкой, как мы садились в машину и отъезжали от дома (то ли ему так визитка понравилась, то ли радовался, что развел Дебору по полной программе, не знаю).

— Дальше Брендон Вайсс, — прочитал я по списку. — Хм, писатель… Составил какое-то объявление не так, как надо, и его уволили.

Дебора закатила глаза.

— Писатель! Он им запятыми угрожал, что ли?

— Так-так… пришлось вызвать охрану, чтобы выдворить его из здания…

Дебора недоверчиво повернулась ко мне и повторила:

— Писатель! Деке, ты серьезно?

— Среди них встречаются очень свирепые, — проговорил я, хотя и сам чувствовал, что это некоторое преувеличение.

Дебора прикусила губу и стала следить за дорогой.

— Какой адрес?

Я снова справился со списком.

— А вот это уже ближе… Прямо в «Майами дизайн дистрикт», квартале дизайнеров. Куда еще селиться декоратору-убийце?

— Тебе лучше знать, — откликнулась она.

— Хуже первых двух не будет, — размышлял я.

— Угу, конечно, еще скажи: третий — лишний!

— Да ладно тебе. Выше нос!

Дебора съехала с шоссе и остановила машину возле киоска с сосисками, что было довольно странно, потому что, во-первых, обедать еще рано, а во-вторых, еда, которую тут продавали, не могла считаться хоть мало-мальски съедобной.

Но сестра и не собиралась ничего покупать. Она дернула ручник и резко обернулась ко мне:

— Вот дерьмо!

— Ты про мальчишку? — переспросил я. — Или все еще из-за Мецы бесишься?

— Ни то ни то! Из-за тебя!

Выбор сосисочного киоска меня удивил, но выбор темы для разговора был совсем уж странным. Из-заменя?!Я мысленно проиграл все последние события и не обнаружил ничего предосудительного. Типичный верный солдат при взбалмошном генерале; я подкалывал и язвил даже меньше, чем обычно, так что сестрице следовало бы порадоваться, ведь это она зачастую служила объектом моих насмешек.