Джеймс Паттерсон - Медовый месяц

Послышались гудки. В комнате воцарилась гробовая тишина. Я вздохнули посмотрел жене в глаза. Точнее сказать, бывшей жене, так как мы развелись почти два года назад.

Она горестно покачала головой:

— И ты еще удивляешься, почему мы разошлись с тобой, кобель несчастный!

— Послушай, Фицджералд, я не узнаю тебя без твоего потрепанного рюкзака, — сказал Турист.

— Очень смешно, О'Хара, — ответила она. — Знаешь, я так и не успела поблагодарить тебя за то, что ты спас мне жизнь возле Центрального вокзала. Так что прими мою благодарность. Думаю, что я и сама справилась бы с ним, но, может быть, и нет.

Турист сидел за одним столиком с той самой симпатичной девушкой, которая была захвачена в качестве заложницы Толстяком возле Центрального вокзала, когда он застрелил его и прихватил чемодан с дискетой. Они сидели в буфете аэропорта Ла-Гуардиа и ждали шантажиста или продавца, который должен был появиться с минуты на минуту. Если, конечно, все пойдет по плану.

— Тебе не кажется, что только полный идиот может явиться сюда? — спросила девушка. — Я имею в виду продавца.

О'Хара отхлебнул кока-колу из огромного бумажного стакана, которую только что купил в «Макдоналдсе».

— Придет, если, конечно, хочет получить обратно свои деньги, в чем я нисколько не сомневаюсь. Два миллиона долларов — хороший повод, чтобы явиться за ними.

Фицджералд нахмурилась и покачала головой.

— Предположим, продавец не рискнет явиться сюда, что мы будем делать тогда? Почему мы должны быть уверены в том, что он бросит все свои планы? Ведь у него могут быть копии? Тебе не кажется, что он может попытаться устранить нас?

— Ты хочешь сказать, что он поступит с нами так же, как мы с ним возле Центрального вокзала? Точнее сказать, не с ним, а с его дружком?

— Не забывай, что мы имеем дело с отъявленным мерзавцем, который не остановится ни перед чем.

— Думаю, что справлюсь с ним. — И тут О'Хара тихо шепнул ей на ухо: — Он идет. Причем на этот раз он пришел лично. Мы уже неплохо узнали его.

Фицджералд все еще не понимала сути происходящего.

— Почему он пришел? Он что, не знает, что это может быть ловушка?

О'Хара наклонился к ней:

— А ты сама спроси его об этом. Клянусь: у него есть хороший ответ.

К их столику быстрым шагом подошел парень лет тридцати в синем деловом костюме, темных очках и с дипломатом в руке. Он молча уселся напротив них и сразу же перешел к делу.

— Надеюсь, на этот раз вы принесли деньги?

О'Хара покачал головой:

— Нет, никаких денег у нас нет. Только ты не дергайся, все вокруг оцеплено нашими людьми. Они внимательно наблюдают за нами и щелкают фотографии для «Ю-Эс-Эй тудэй» и «Тайм». Так что можешь увидеть себя в последнем выпуске новостей.

— Ты совершаешь большую ошибку, мой друг, — сквозь зубы процедил делец. — Тебе конец.

Он попытался встать, но О'Хара усадил его на место.

— Мы так не думаем, — спокойно отреагировал он. — А сейчас слушай меня внимательно, так как речь пойдет о сделке. Ты не получишь денег за те файлы, которые украл, а потом попытался впарить нам. И ты уйдешь отсюда целым и невредимым, но только в том случае, если оставишь здесь свой дипломат и все копии, которые ты сделал. Нам известно, кто ты такой, агент Вайзелтир. И если ты хоть когда-нибудь попытаешься наехать на нас или рассказать кому-нибудь о нашем разговоре, тебе конец. Мы тебя ликвидируем, о чем я говорю тебе со всей серьезностью. В этом суть сделки. Неплохо, не правда ли? — О'Хара угрюмо уставился на парня в синем костюме по имени Вайзелтир, который работал аналитиком в Квонтико [14] Город, где расположена Академия ФБР. — Примеч. ред. и воровал секретную информацию о банковских вкладчиках. — Ты понял меня? Ты все понял?

Вайзелтир медленно покачал головой.

— Да, я понял, что вы не хотите, чтобы я предстал перед судом, — тихо сказал он. — Вы просто не можете допустить, чтобы я рассказал об этом на суде.

О'Хара пожал плечами.

— Если ты снова выйдешь на нас, мы тебя прикончим, вот и все. Я хочу, чтобы ты понял именно это. — И тут он резко ударил Вайзелтира в челюсть. Тот с трудом удержался на стуле. — Это тебе в отместку за то, что ты пытался сделать со мной с помощью парня из пиццерии. А сейчас проваливай ко всем чертям. Только оставь свой дипломат.

Вайзелтир встал, потирая рукой покрасневший подбородок, и медленно побрел прочь. Вот и все.

«Нет, еще не все», — подумал О'Хара, глядя ему вслед. Вайзелтир слишком много знает, и нет никакой гарантии, что он не попытается использовать эту информацию в корыстных целях. Турист открыл дипломат, тщательно осмотрел содержимое, повертел в руке флэшку, затем просмотрел подборку материалов из «Нью-Йорк таймс» и лишний раз убедился, что речь идет о сумме, превышающей миллиард. Точнее — миллиард двести тысяч долларов.

Вполне может быть, что лично для него это хорошая новость.

А может быть, и нет.

«Вещи не всегда являются такими, какими кажутся на первый взгляд».

— О'Хара!

— Сьюзен, рад тебя видеть.

— Даже при нынешних обстоятельствах?

— При любых обстоятельствах.

Мы направлялись с ней в офис Фрэнка Уолша, расположенный на двенадцатом этаже здания ФБР в самом центре Манхэттена. Мы работали под его начальством, хотя, как правило, в совершенно разных подразделениях, а Фрэнк Уолш контролировал несколько департаментов нью-йоркского отделения ФБР.

— Сьюзен, Джон, — приветливо улыбнулся он, когда мы вошли в его кабинет. Он всегда отличался редким для его профессии добродушием и часто улыбался во весь рот, демонстрируя прекрасные зубы.

Вскоре мы перенесли разговор в конференц-зал.

— Я бы с удовольствием подышал с вами свежим воздухом хотя бы часок, — сказал Уолш, — но сегодня у меня на счету каждая минута. Может быть, поужинаем в «Ниари» через пару дней. Сьюзен, прости, но я не могу пригласить тебя на заседание комиссии.

— Разумеется, — ответила та. Она не считала Фрэнка слишком умным человеком, но мирилась с этим.

— Итак, давай приступим к делу, — сказал Уолш, когда мы вошли в соседнюю комнату. — Члены дисциплинарной комиссии уже собрались и готовы к слушаниям.

Комната была крайне неуютной и неудобной, а ее выкрашенные в тусклый цвет стены будто укоряли приглашенного на разборку: «Как же тебе не стыдно!» Все здесь говорило о том, что провинившегося надо поставить на место.

Я уселся на одиноко стоявший перед членами дисциплинарной комиссии стул и поежился. После той ночи, когда Нора ускользнула от меня, я успел побывать в госпитале, а потом приводил себя в порядок в течение всей следующей недели и немного подлечил раненое плечо. Сейчас мне предстояло ответить за все свои поступки, включая, разумеется, и инцидент в кафе аэропорта Ла-Гуардиа. Я знал, что члены дисциплинарной комиссии желали мне добра и дали возможность собраться с мыслями, прежде чем надрать мне задницу.